невольного слушателя его предсмертных признаний никто не даст и дохлой мухи.Так что нетрудно догадаться, кто станет следующей жертвой «фирмы, котораяубивает»… Как же быть? Отправиться к господину ГАД-у с чистосердечнымпризнанием? Хотя спасет ли его эта запоздалая откровенность? Ведь Ивакин ужеоднажды попался на лжи. А как в свое время сострил Козьма Прутков, «единождысолгавши, кто тебе поверит?» И потому ему остается лишь одно – как можно скорееуволиться из фирмы. Вернее, бежать из нее. Да, после этого ему, Инне и Сашкепридется затянуть пояса. Их «красивой жизни» придет конец. И все-таки егособственная жизнь будет спасена. Довольно играть в альтруизм – он не герой, асамый обыкновенный человек. Завтра же он напишет заявление об уходе из «БеллеВида». Ведь тут, как говорится, тут не до жиру, а быть бы живу…
В этот миг директор,наконец-то завершив свою пространную патетическую речь в память покойногобосса, медленно сошел с трибуны, и сотрудники фирмы, на сей раз соблюдаямолчание, приличествующее скорбному дню, потянулись к выходу из зала. Увы,Ивакин был настолько перепуган ненароком услышанным откровенным разговором двухнеизвестных, что опять не удосужился выяснить личности беседовавших… Хотя развеэто теперь было так важно? Он уходит из «Белле Вида». И потому ему больше нетдела до закулисных интриг тамошних работников. Пусть они хоть в тартарарыпровалятся…
С этой мыслью Николай направилсяв свой офис. И вдруг заметил, что прямо у его стеклянных дверей столпилосьоколо десятка сотрудников фирмы. Что они там делают? Ивакин пригляделся иувидел Юленьку. Та лежала на полу вниз лицом. Рядом валялась ее сумочка.Похоже, девушка была в обмороке. А люди, собравшиеся вокруг, вместо того, чтобыоказать ей помощь, молча пялились на нее. И это – бывшие медики? Позор! Объятыйблагородным негодованием, Ивакин растолкал любопытных и склонившись наддевушкой, принялся тормошить ее:
-Юленька, Юленька, ты меняслышишь?
Та приоткрыла глаза:
-Кто это? – она говориламедленно и невнятно, словно в полусне. И Николай понял: это не обморок, ачто-то куда более грозное…
-Это я, Николай! – от волненияон почти кричал. – Что с тобой, Юленька?
-Не знаю… - простонала та вответ и ее лицо исказила гримаса боли. – Голова…болит…
Ивакин приподнял девушку…ивдруг заметил, что ее левая рука бессильно свесилась на пол. Неужели инсульт?Не может быть! Увы, когда Николай, подхватив Юленьку за плечи, попыталсяпоставить ее на ноги и отвести к стоящему поблизости кожаному дивану, страшнаядогадка подтвердилась: левосторонний гемипарез21 был налицо. Ивакинприподнял Юленьке веки – ее правый зрачок был шире левого… Теперь Николайокончательно убедился, насколько опасно состояние девушки. Он снова уложилЮленьку на пол, подсунув ей под голову сумочку. А затем вынул из карманамобильный телефон и принялся набирать номер «Скорой помощи».
В этот миг сквозь толпупротиснулась Викуся.
-Вот беда-то какая! – заохалаона, склонившись над Юленькой. – Ай-ай-ай… Сейчас я такси вызову. Надо ее домойотвезти. Пусть отлежится… Кто знал, что она так расстроится…
-Что? – от возмущения Ивакинперешел на «ты». – Какое «домой»? Разве не видишь, что с ней? Ее не домой надовести, а в больницу! Алло! Это «Скорая»?
-Не смей этого делать! – Викусяпопыталась вырвать у него телефон. – Не смей!
-Убирайся прочь! – крикнулразъяренный Ивакин, отстраняя ее руку. – Алло! «Скорая»? Вас беспокоитврач-невролог Николай Ивакин. Не могли бы вы приехать по адресу… Это офискомпании «Белле Вида». Десятый этаж. Больная Юлия Викторовна Т., 24 лет.Подозрение на геморрагический инсульт. Спасибо. Ну, что вы стоите? – обратилсяон к застывшим в изумлении коллегам. Помогите перенести ее в холл на диван. Нена полу же ей лежать…
Несколько пар мужских иженских рук сразу же подхватило Юленьку. И вскоре она уже лежала на диване, аИвакин стоял рядом с ней на коленях, засовывая под голову девушки вместоподушки свой пиджак и тормоша ее за здоровую правую руку. Увы, он ничем не могей помочь… А «Скорая помощь» все не ехала и не ехала… Что до Юленьки, то онапостепенно впадала в сопор22. Последним ее словом, которое сумелрасслышать Ивакин, было имя Егора…
Тем временем сотрудникифирмы, молча наблюдавшие за происходящим, один за другим начали покидать холл.Так что, когда «Скорая» наконец-то приехала, там оставались лишь Ивакин иЮленька. Девушка хрипло дышала, хватая воздух полуоткрытым ртом, а на еепобагровевшем лице выступили бисеринки холодного пота… Едва увидев ее, врач«Скорой помощи» отослал санитара вниз, за носилками: требовалось как можнобыстрее доставить ее в больницу.
-Можно мне поехать с ней? –спросил Николай, когда Юленьку укладывали на носилки.
-А Вы кто ей будете? – поинтересовалсяврач. – Родственник?
-Я…- замялся было Ивакин. Всамом деле, они с Юленькой – совершенно посторонние люди. И все же…вправе ли онна основании этого бросить ее на произвол судьбы? Ведь в происшедшем с Юленькойесть и его вина. Он не должен был ждать, когда она сама попросит его о помощи,а первым протянуть ей руку… Впрочем, к чему лукавить: разве она не сделала это,попросив у него рецепт на беллкогнит? А он смалодушествовал и отказал ей. Такнеужели и на сей раз собственное спокойствие для него окажется дороже чужойжизни? Нет! Он поедет в больницу вместе с Юленькой и сделает все, от негозависящее, чтобы ее спасти. Может, этим он хотя бы отчасти искупит свою винуперед ней… Ведь Юленька еще так молода. Ей слишком рано умирать. Увы, Ивакин слишкомхорошо знал печальную статистику, согласно которой около половины больных скровоизлиянием в мозг умирают в первые сутки после развития инсульта…
В этот миг Николай вспомнил,что должен объяснить врачу, кем приходится Юленьке.
-Я ее друг. – сказал он ирешительно взялся за ручку носилок. Врач понимающе кивнул в ответ.
Путь до больницы оказалсявесьма неблизким и занял куда больше времени, чем предполагал Ивакин. Посколькув это время на дороге было полно машин. Вдобавок, почти на каждом перекресткекак раз перед ними зеленый огонек светофора, как назло, сменялся красным… АЮленька, лежа на носилках, хрипела и задыхалась. Ивакин коснулся ее лба,горячего, словно у лихорадящей больной. И понял – девушка умирает…
Потом он сидел в коридоревозле входа в реанимационное отделение, где, за белыми дверями матового стекла,врачи боролись за жизнь Юленьки. Он не знал, сколько времени провел там,отчаянно умоляя сам не зная кого спасти девушку. Потом к нему вышел врач исказал, что Юленька умерла. Увы, отек мозга развился слишком быстро, а врачи,даже самые лучшие, являются не волшебниками, а всего лишь людьми…
Когда Николай вышел на улицу,там уже смеркалось. Как видно, он провел в больнице много часов… Мимо негосновали прохожие, но Ивакин не замечал их. Он думал о Юленьке, что сейчас спаланепробудным сном в больничном морге. Почему она умерла? Ведь ничто непредвещало такого конца… Да, она тяжело переживала гибель любимого. Но ведьвремя лечит – в конце концов душевные раны девушки должны были зажить. Этотолько в сентиментальных романах и старинных трагедиях героиня могла умереть отгоря на гробе возлюбленного, не забыв произнести перед этим длинныйпатетический монолог, суть которого сводилась к двум словам: «умираю, любя». Ав жизни подобное кажется невероятным… Тогда от чего же умерла Юленька?
В этот миг Николаювспомнилось, что после гибели Егора девушка постоянно пила лекарства. Причем впоследний месяц своей жизни принимала беллкогнит. Препарат, улучшающий обменвеществ в головном мозге. Согласно данным многочисленных исследований –абсолютно безвредный. Можно ли принимать в расчет один случай индивидуальнойнепереносимости беллкогнита на 100 тысяч населения? Да еще недавно слышаннуюИвакиным на собрании историю о смерти некоей пациентки из Новой Зеландии, якобывызванной приемом этого препарата? Неужели Юленька могла умереть от приемабеллкогнита? Абсурд! Беллкогнит – абсолютно безопасный препарат…
Стоп! А от чего скончалась тановозеландка, употреблявшая беллкогнит? От геморрагического инсульта. Но ведьот него же в Михайловске умерло и несколько больных рассеянным склерозом. Атеперь - и Юленька… Что это? Случайное совпадение? Или нечто иное?
В этот миг Ивакину вспомнилсяслучайно услышанный им разговор двух незнакомцев, комментировавших заверениядиректора «Белле Вида» о безопасности беллкогнита: «единственный случай! Какже! Знаем…»
На что намекали эти люди? Каквидно, им была известна какая-то тайна, связанная с фирмой «Белле Вида».Вернее, с выпускаемыми ею препаратами. Тайна, которую руководство фирмыпредпочитало скрывать даже от своих сотрудников… Уж не ее ли узнал СтепанЗеленцов? Не случайно он был так уверен – ему дорого заплатят за молчание...Только за свое открытие Зеленцов заплатил собственной жизнью… Как видно, для кого-тотакая цена за молчание свидетеля оказалась вполне приемлемой…
Но какова эта тайна? И неявляется ли ключом к ней загадочная смерть Юленьки?
***
Подходя к дому, Ивакинзаметил, что окна его квартиры ярко освещены. Значит, Инна уже вернулась с работыи привела из детсада Сашку… Что ж, в этом нет ничего удивительного: на двореуже седьмой час вечера. В эту пору они обычно ужинали. Николай ускорил шаг.Наверняка, Инна с Сашкой ждут не дождутся его возвращения. Вот только стоит лиобъяснять жене, почему он пришел домой так поздно? Может, отделаться банальнымобъяснением: «задержался на работе»? Хотя почему бы не сказать Инне правду? Онапоймет – муж не мог поступить иначе. Но, разумеется, он утаит от нее своистрахи и подозрения. Не стоит понапрасну беспокоить Инну – в конце концов, всеони могут оказаться лишь плодом его воображения, цепочкой случайныхсовпадений…если бы только эта цепочка не выглядела на удивление стройной,словно вышедшей из-под рук какого-то зловещего умельца…
К удивлению Ивакина, Иннадолго не открывала ему дверь. Когда же, наконец, распахнула ее, Ивакин не на