-Меня не устраивает все. –ответил Ивакин, удивляясь, насколько спокойно и уверенно сейчас звучит егоголос. – Меня не устраивает само пребывание в фирме, которая вместо пользыприносит людям вред. Я не хочу быть вашим соучастником. Поэтому я ухожу от вас.
В глазах директора полыхнулаярость. Но уже в следующий миг он совладал с собой и заговорил подчеркнутохолодным тоном:
-Что ж, пеняйте на себя. Высами лишили себя будущего. Полагаю, вскоре Вы пожалеете о своем решении ипридете проситься назад. Вот только обратно мы Вас уже не примем. Нам не нужнылюди, поступающие наперекор нашим ценностям. Такие, как Вы. Что ж, ссегодняшнего дня Вы у нас больше не работаете. Прощайте.
Ивакин смутно помнил, как онвышел из кабинета директора. Запомнил лишь изумленные лица коллег-мониторов,молча следивших за тем, как он, вернувшись в офис, собирал свои вещи. Похоже,они не могли понять, что происходит. Лишь во взгляде Викуси, вновь выбравшейсяиз своего подполья, светилось нескрываемое злобное торжество. Впрочем, теперьИвакину не было до этого дела. Наконец-то он свободен! Пожалуй, отец Илия былправ – Господь и впрямь все устроил. Вон как он хорошо ответил этому улыбчивомулицемеру-директору! Наверное, никто прежде не осмеливался высказать ему в лицовсю правду, как это сейчас сделал Ивакин. Теперь этот господин будет знать: какни крепки сети «красивой жизни», все-таки нашелся человек, которому оказалосьпод силу их порвать!
***
Чтобы немного успокоиться,Ивакин решил побродить по улицам. Вдобавок, что таить, он хотел скрыть от Иннысвой уход из фирмы. Кто знает, что выкинет его вспыльчивая супруга, узнав, чтос сегодняшнего дня ее муж больше не является сотрудником «Белле Вида»? Пожалуй,лучше не говорить ей об этом до тех пор, пока он не найдет себе новую работу.Иначе не миновать очередного скандала. А ему так хочется сохранить мир в семье!
По этой причине Ивакинзаявился домой лишь к тому времени, когда он обычно возвращался с работы. Междупрочим, по дороге он снова заглянул в магазин и купил эклеров, которые оченьлюбила Инна. Благо, пирожные были свежими и имели весьма аппетитный вид. ПустьИнна порадуется любимому лакомству. Может, это несколько усыпит еебдительность? А они с Сашкой доедят торт «Лауренсия». Тем более, что оноказался весьма вкусным, пожалуй, куда вкуснее эклеров. Пусть вчерашнийпраздник продлится хотя бы еще на день!
Подходя к своему дому, Ивакинзаметил, что в комнате и на кухне горит свет. Значит, Инна уже была дома.Николай ускорил шаг и вскоре уже стоял перед дверью, нажимая на кнопку звонка.Спустя миг она распахнулась и на пороге появилась Инна
-А-а, пришел-таки… – прошипелаона, с нескрываемой ненавистью глядя на Николая. – Явился, не запылился…
-Инна, что случилось? – едвамог вымолвить Ивакин, не ожидавший столь неласкового приема. – Объясни…
-Это ты мне должен объяснить! –разъяренная Инна сорвалась на крик. – Ты что, рехнулся? Как ты мог такпоступить?
-Инночка, послушай… - началбыло Николай.
-Заткнись! – перебила его Инна.– Я не желаю тебя слушать! Убирайся отсюда! Хоть к этой твоей… Хоть к твоемучокнутому попу! Ты мне не нужен! Понял!
В следующий миг в ногам Ивакинаплюхнулась спортивная сумка с полурасстегнутой молнией, из которой торчалочто-то черное. Николай вгляделся, и узнал свой недавно купленный, еще ни разуне надеванный костюм. На манекене в ГУМ-е он смотрелся весьма элегантно. Но сейчас,смятый и скомканный, этот костюм имел крайне жалкий вид…
-Забирай свои манатки! –крикнула Инна. – И чтобы ноги твоей здесь больше не было! Завтра же подаю наразвод!
-Инна…Инна… - пролепеталИвакин. Однако та уже захлопнула дверь.
Ивакин долго стоял, а потомсидел возле закрытой двери в надежде, что Инна успокоится и сменит гнев намилость. Но, убедившись в бесполезности этого ожидания, подхватил сумку ипоплелся вниз.
Что же ему теперь делать? Да,теперь он свободен. Пожалуй, даже слишком. Ибо после ухода из «Белле Вида» водночасье стал бездомным, безработным и одиноким. Такой ли свободы емухотелось? Пожалуй, директор был прав: он сам лишил себя будущего. Пособственной честности…впрочем, нет – по собственной глупости. Лучше бы оностался в фирме. Зачем он ушел оттуда? Зачем послушался этого священника,уверявшего его, будто «Господь все управит»? И вот что из всего этого вышло…Как видно, отец Илия просто-напросто обманул его. Что ж, он ответит за это.Сейчас Ивакин пойдет и скажет ему в лицо всю правду. А там – будь, что будет.
Когда Ивакин подходил кНикольской церкви, на дворе совсем стемнело. Некоторое время он посидел наскамейке напротив входа, не решаясь войти внутрь. Потом из дверей храма началивыходить люди. Ивакин насторожился, как кошка, караулящая добычу. И тут напороге показался отец Илия. Николай бросился к нему…
-Николай Сергеевич? – удивилсясвященник. – Это Вы? Что с Вами? Что-то случилось? Вам нужна моя помощь?
В его словах слышалось стольискреннее участие, что Ивакин не выдержал и расплакался навзрыд, как ребенок.
-Отец Илия…отец Илия… - толькои мог вымолвить он.
-Полноте, полноте. – успокаивалего священник. – Успокойтесь. Давайте-ка пойдем сейчас ко мне. Чайку попьем.Как там, бывало, старцы говаривали: «выпьешь чайку – разгонишь тоску». А потомрасскажете, что с Вами случилось. Бог даст, вместе и придумаем, как Вашему горюпомочь.
…На другой день Ивакин вместе сотцом Илией сидел в купе железнодорожного вагона и рассеянно смотрел на мелькающиеза окном станции и полустанки, дома, запорошенные снегом деревья. А поезд«Москва-Михайловск» мчал их далеко-далеко на Север…
ЭПИЛОГ
В ту ночь маленький Успенскийхрам, находившийся в десяти километрах от районного центра К., был полоннарода. Казалось бы, зачем всем этим людям понадобилось ехать в такую даль иглушь? Впрочем, разве когда-то давно три восточных царя-мудреца не отправилисьв далекий Вифлеем, ведомые Рождественской звездой, чтобы поклониться Господу,воплотившемуся от Девы Марии? Так чего же удивительного в том, что в иныевремена и в иной стране люди отправляются в дальний путь, чтобы, вдалеке отгородской суеты, испытать радость от встречи с Ним?
Рождественскую службу вел отецИлия. А Николай Ивакин, облаченный в праздничный белый стихарь33,стоял рядом с ним, ожидая момента, когда нужно будет вынести из алтаряподсвечник с зажженной свечой или подать священнику кадило. Ведь это сейчасбыло его обязанностью, точнее сказать – послушанием. Потому что бывшийврач-невролог первой категории и бывший монитор из фирмы «Белле Вида» НиколайИвакин теперь нес послушание алтарника при Успенском храме.
Надо сказать, что он и сам неожидал подобного поворота в своей судьбе. Да, в тот злосчастный вечер, когда онв полном смятении прибежал к отцу Илии, тот предложил ему отправиться вместе сним на Север. И Ивакин согласился. В конце концов, что ему теперь терять? Опятьже, любопытно посмотреть: неужели отец Илия и впрямь живет в одиночестве средилеса? Когда он, москвич, еще увидит подобную экзотику? А потом он вернется встолицу. Наверняка за время его отсутствия Инна успокоится, они помирятся, иснова заживут по-прежнему. Тем более, что Ивакин опять устроится в какую-нибудьфирму… Однако не зря говорится: человек предполагает, а Бог располагает. Мог лиНиколай думать, что останется у отца Илии надолго – почти на целый год? И темне менее, так и случилось. Уж слишком понравилась Ивакину его новая жизнь.
Правда, поначалу емуказалось странным, что у отца Илии нет ни радио, ни телевизора, ни дажеИнтернета. Вдобавок, на много километров вокруг царят безлюдье и тишина,глубокая, как вечность. Неужели отцу Илии не скучно и не страшно жить в полномодиночестве? Однако со временем Ивакин полюбил эту тишину. И часто уходил влес, чтобы послушать ее, смутно различая в ней голос Того, Кто просвещает иосвящает каждого человека, грядущего в мир. Теперь у Ивакина уже не былосомнений – Бог и впрямь существует.
Как видно, отец Илия заметилперемену, совершившуюся в душе Николая. С тех пор они много времени провели вбеседах о Боге и о вере в Него. Священник давал Ивакину те книги, что когда-тоему самому давал читать его духовный отец, протоиерей Иаков. Учил его молиться,читать по-церковнославянски, петь и звонить в колокола. Постепенно Ивакин сталзабывать свою прежнюю жизнь. Она осталась где-то в прошлом, словно детскаяодежда, из которой он давным-давно вырос. Да и как иначе? Ведь за это времяНиколай стал совсем другим человеком. И теперь он все чаще задумывался: нестоит ли ему стать из врача телесного – врачом духовным? Иначе говоря,священником. Как отец Илия.
Да, Ивакин стал забывать своюпрежнюю жизнь. Лишь одно воспоминание день и ночь не давало ему покоя – Сашка.Почему-то он куда чаще вспоминал не об Инне, а именно о нем. Как ему хотелосьвидеть сына! И как ему было жаль его! Ведь Инна наверняка воспитает мальчика пособственному подобию… Если бы он смог забрать его сюда! Однако Инна ни за чтоне отдаст ему ребенка. Так что Ивакину остается лишь уповать на Господа. Или,если угодно, на чудо. Ведь, как любил повторять отец Илия, «Господь всеуправит». Увы, Ивакин был слишком уверен – сколько бы он ни просил Богасовершить чудо – чуда все-таки не будет…
…Праздничная Литургиякончилась. Однако народ не спешил покидать храм. Кто-то стоял возле солеи34,явно поджидая отца Илию. А вокруг аналоя, на котором лежала икона РождестваХристова, столпилась кучка ребятишек разного возраста, разглядываярождественский вертеп. Он стоял за аналоем между двумя украшенными елочками.Внутри фанерной пещеры, сверху увитой блестящей мишурой с серебрянымизвездочками, на настоящей соломе стояли вырезанные из плотного картона ясли сБогомладенцем Христом, над которыми склонились Дева Мария и праведный Иосиф. Апо бокам от них виднелись фигурки вола и ослика – бессловесных свидетелейвеликого и преславного чуда Рождества. По словам отца Илии, он нашел этотвертеп на чердаке Успенской церкви. Когда и кем он был сделан и почему оказался