среди чердачной рухляди – было покрыто тайной. Отец Илия привел вертеп впорядок и каждый год на Рождество выставлял его посредине храма к великойрадости не только детей, но и взрослых, кое-кто из которых специально приезжалв Успенскую церковь, чтобы не только помолиться там, но и посмотреть на вертеп.Ведь, как бы мы не стремились казаться себе и другим взрослыми, на самом деле«все мы маленькие дети у Творца в руках»35…
Спускаясь с клироса, Ивакинтоже не удержался от искушения подойти к вертепу. Он смотрел на Богомладенца вяслях, на вола и ослика, смиренно склонивших перед Ним свои головы, насветящиеся радостью мордашки детей, стоящих у вертепа… Отчего-то ему на умпришла рождественская стихира: «Слава в вышних Богу, и на земли мир! Днесьвосприемлет Вифлеем Седящаго присно со Отцем, днесь Ангелы Младенца Рожденнагобоголепно славословят: слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецехблаговоление»36. Да, сейчас весь мир радовался приходу Спасителя.Лишь у него в душе вновь заныла незаживающая рана – при виде этих ребятишек емуопять вспомнился Сашка. Как-то он там? Господи! Если бы он сейчас смог егоувидеть!
И вдруг на Ивакина с разбегуналетел какой-то мальчуган в серой шубке и крепко обхватил своими ручонками егоноги. Николай содрогнулся. В первый миг ему показалось, что это… Впрочем, онтут же совладал с собой. Не может быть! Просто этот мальчик слишком похож наего сына. Чья вина, что даже в радостный праздник Рождества, когда «небо иземля пророчески веселятся», он не может забыть о Сашке, которого он, похоже,потерял навсегда? Мати Всепетая, «Ты зриши мою беду, зриши мою скорбь»…
Мальчик поднял голову иИвакин едва не вскрикнул от изумления. Это был его Сашка. В следующий мигНиколай подхватил сына на руки и прижал к себе, веря и не веря своему счастью.Господи, что это? Неужели чудо, на которое он не мог и не смел надеяться,все-таки произошло? Но как же Сашка мог оказаться здесь? Ивакин огляделся посторонам и увидел стоящую у дверей Инну, которая, глядя на него, не тосмеялась, не то плакала. Николай шагнул ей навстречу…
-Коленька, Коленька…здравствуй…прости меня, Коленька! – только и могла вымолвить Инна. И расплакалась навзрыд.
…Потом, уже после праздничнойтрапезы, когда они остались вдвоем, Инна рассказала Ивакину, что произошлопосле того, как она…они расстались. О том, как горевал Сашка, оставшись безлюбимого папы. О том, как ей самой все это время не давали покоя муки совести.А еще о том, что несколько месяцев назад, после громкого судебногоразбирательства, была закрыта фирма «Белле Вида» и все ее представительства – какв России, так и за границей. Поскольку выяснилось, что лекарства, которые онавыпускала, вызывали смертельные осложнения, в том числе – геморрагическиеинсульты. Иначе говоря, от этих лекарств было куда больше вреда, чем пользы.Однако до поры до времени фирме удавалось скрывать эти скандальные факты. Ивсе-таки правда, как говорится, всплыла наружу. Так что теперь руководствукомпании придется держать ответ перед законом. Между прочим, закрытиемосковского представительства «Белле Вида» не обошлось без происшествий –какая-то сотрудница…кажется, менеджер, по имени Виктория, попыталасьвыброситься из окна офиса. Однако ее успели спасти и отправили впсихиатрическую больницу. Об этом Инна слышала из хроники городскихпроисшествий… Тогда-то она окончательно убедилась, что была несправедлива поотношению к своему Коленьке и стала искать его. Она даже посылала запрос напередачу «Жди меня»… Но вряд ли ей удалось бы отыскать его так скоро, если быона не вспомнила, как Николай рассказывал ей про отца Илию. Вернее, про церковьпод городом К., в которой он служит. И вот она вместе с Сашкой решила съездитьтуда во время пресловутых «новогодних каникул». Просто так, на удачу. Вдруг ееКоленька находится там? Вдруг он простит ее? Ведь они с Сашкой не могут житьбез него… И вот, слава Богу, она его нашла… Слава Богу…ведь это Он надоумил ихпоехать сюда. Теперь они снова будут вместе…
Плача от радости и раскаяния,она повторяла и повторяла эти слова, а Ивакин сидел молча, изумленныйсовершившимся на его глазах чудом. Он не ждал его. Потому что не верил, чтотакое возможно. Да, все-таки отец Илия оказался прав, когда уговаривал егоположиться на Бога. Господь и впрямь устроил все к лучшему. Он помог емувырваться из сетей «Белле Вида» и примирил с Инной. Но самое главное, Он дал имобоим познать Себя. И теперь впереди у них не «красивая жизнь», ведущая кпогибели, а новая жизнь – во Христе.
…Спустя пять лет в Успенскомхраме появился второй священник, который, вместе со своей матушкой Инной исыном Сашей, переехал на Север из Москвы. Звали его отцом Николаем. А кем онбыл до того, как стал батюшкой – полагаю, вы уже поняли.
НЕ ВСИЛЕ БОГ, А В ПРАВДЕ (ПОВЕСТЬ О СВЯТОМ БЛАГОВЕРНОМ КНЯЗЕ АЛЕКСАНДРЕ НЕВСКОМ)
ГЛАВА 1,
В КОТОРОЙ МЫЗНАКОМИМСЯ С ИГУМЕНОМ МАТФЕЕМ
-Благословите, отченька! – пожилоймонах со сморщенным хитрым личиком, похожим на лисью мордочку, низко поклонилсянастоятелю Рождество-Богородицкого монастыря1 игумену Матфею. – Опятья к Вам с докукой… Да только, простите, не знаю, с чего и начать. Вернее, несмею. Вот ведь беда-то какая вышла… Одно слово, искушение…
-Да что случилось, отец Иоанн?– оборвал монаха игумен Матфей. Потому что отец Иоанн докучал ему едва ли некаждый день. Похоже, его любимым занятием было ябедничать на кого-нибудь из братии.То по вине монастырского повара каша на трапезе оказалась недосоленной, а вдругой раз – пересоленной, то поутру он обнаружил в своем сапоге мышонка,которого наверняка засунул туда кто-то из послушников, то он своими ушамислышал, как звонарь, отец Софроний, заявил чтецу Илии, что-де «у этого Иоанна языкмелет, как мельница, а подвешен, что у соборного колокола. Что ни услышит –мигом раззвонит, а чего не услышит – то сам придумает»… Надо сказать, что вдуше игумен Матфей был полностью согласен с отцом Софронием. Ведь именно заболтливый язык и склочный нрав отца Иоанна уже успели прогнать из двух других соседнихмонастырей. После чего он явился к отцу Матфею и со слезами просил Христа радипринять его в Рождество-Богородицкую обитель. Тогда старый игумен пожалелбесприютного монаха и принял его к себе в надежде, что хоть на сей раз онодумается и поумнеет. Однако, похоже, его надежды оказались напрасными… Так накого же на сей раз пришел жаловаться отец Иоанн?
-Да вот, отченька, приемыш-тоВаш Ратмирка чего натворил… – отец Иоанн со вздохом поднял глаза к небу. –Пошел рыбу ловить с деревенскими мальчишками, да вместо того Семена, сынакузнеца, поколотил. Это ж какая теперь молва в народе про наш монастырь пойдет?Мол, послушники у нас не молиться, а лишь кулаками махать горазды, да кудасмотрит игумен, если самый первый драчун – его приемыш, да что это за монастырьтакой… Я же, отченька, не в осуждение это говорю, а в рассуждение…
-Правильно говоришь, отецИоанн. – игумен Матфей нахмурил брови и провел рукой по своей густой седойбороде. – Тут прежде не осуждать надо, а рассудить, отчего это вдруг Ратмирувздумалось драться с Семеном. Вот давай-ка ты сходи да и разыщи Ратмира. Пустьпридет сюда. А кто из них двоих прав, а кто виноват, я уж как-нибудь самрассужу. Ну, ступай с Богом!
ГЛАВА 2,
В КОТОРОЙ НАЧИНАЕТСЯРАССКАЗ О КНЯЗЕ АЛЕКСАНДРЕ…
…Отец Матфей сидит в резномдеревянном кресле в своей келье. Перед ним на столе лежит раскрытая книга снаполовину исписанными страницами. В нее старый игумен записывает своивоспоминания о событиях, очевидцем и участником которых он был в юные годы. Онначал это делать после того, как год назад поздней осенью2 съездилна юг, во Владимир, и оттуда привез с собой шестилетнего Ратмира. И всей братииРождество-Богородицкого монастыря известно, что этот мальчик – сирота. Однаконикому из них невдомек, кем он приходится настоятелю. И почему он заботится онем, как о родном сыне.
А вот и сам Ратмир –худенький, смуглый, с немного раскосыми глазами, стройный, как тростинка, стоитперед отцом Матфеем. Похоже, мальчик не на шутку встревожен. Но почему? Может,он боится, что будет наказан за драку с сыном кузнеца? Или его тревожит что-тодругое? Тогда что именно?
-Ну, Аника-воин, рассказывай,что ты там навоевал? – притворно строго вопрошает мальчика отец Матфей. Ратмирподнимает голову…в глазах у него стоят слезы. Никогда прежде отцу Матфею неприходилось видеть, чтобы Ратмир плакал. Точнее сказать, мальчик никогда непоказывал никому своих слез. Еще бы – ведь он же внук того самого Ратмира… Ночто же все-таки с ним случилось?
-Отец Матфей… - голос Ратмирадрожит. – Скажите мне – кто был мой дедушка? Вы ведь знаете…
-Конечно, знаю. – ласковоотвечает отец Матфей, ласково гладя мальчика по жестким черным волосам. Почемуон спрашивает об этом? Что произошло?
-Они сказали, что у меня и удедушки имя не русское, а татарское. И что мой дедушка - поганый татарин3.– всхлипывая, отвечает Ратмир. – Тогда Семка закричал, чтобы я убирался отсюда вОрду к своему хану. Потому что на Руси татарам не место… И ударил меня. А потомони хотели меня бить. Только я им не дался… А когда вырасту и стану воином, то отомщуим за дедушку… Отец Матфей! А это правда, что мы татары?
-Полно, полно, Ратмирушка. – отецМатфей усаживает мальчика на маленькую скамеечку рядом с собой. – Дурной язык исам не знает, что бает. Не порода человека позорит, а злой нрав. Вот и вПисании сказано, что во всяком народе боящийся Бога и поступающий по правдеБожией угоден Ему4. Да и скажу по правде, Ратмирушка, никакой ты нетатарин, а самый что ни на есть русский. Бабушка твоя Анна русская была, и отецс матерью – тоже русские, из-под Владимира. Уж поверь мне, я-то их хорошознавал. А дедушка твой, Ратмир, был половецких кровей5. Вот в неготы и уродился. В его честь тебя и назвали Ратмиром. Да и нравом вы с нимпохожи. Вот, как погляжу я на тебя, так и вспомню твоего дедушку. Редкой отваги