Об этом Кресте Жохов впервыеуслышал от старого антиквара Якова Ефимовского, у которого работал нескольколет, до тех пор, пока не открыл собственную лавку по продаже предметов старины.Ефимовский, бывший сотрудник краеведческого музея и внук репрессированногосвященника, прекрасно знал все, что касалось церковной истории Н-ска. В томчисле – и его святынь. А «дар Владыки Нафанаила» имел столь интересную историю,что она вполне могла бы лечь в основу сюжета, если не исторического романа, то,на худой конец – рассказа7. И была она такова:
В конце сороковых годов 18столетия послушник местного Ионинского монастыря Николка Шаньгин, по примерусвоего земляка Михаила Ломоносова, что в юные годы пешком ушел учиться вМоскву, отправился искать счастья и доли в Северную Пальмиру – Санкт-Петербург.И там, по чьей-то протекции, был принят послушником в Александро-Невскую Лавру.А со временем пострижен с именем Нафанаила и рукоположен во иеромонаха. Вскореон прославился, как красноречивый проповедник, лишь немногим уступавшийзнаменитому архимандриту Гедеону8. Неудивительно, что впоследствииотец Нафанаил был назначен епископом в одну из окраинных епархий. Однако,возвысившись от простого послушника до Владыки, он не позабыл отдаленнойсеверной обители, где положил начало своему иноческому житию. И послал ей в дарпосеребренный медный Крест, который с тех пор стал главной святыней Ионинскогомонастыря. Ибо внутри его, как в некоем футляре, имелся другой, кипарисовыйКрест, где в специальных углублениях находились частицы святых мощей СвятителейВасилия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Алексия, Ионы, ФилиппаМосковских, Великомучеников Георгия, Димитрия и Пантелеимона, а также многихиных Святых угодников Божиих. А еще – часть Животворящего Крестного Древа, накоем некогда был распят Спаситель. На обороте Креста имелась надписьпо-церковнославянски с перечислением имен Святых, частицы мощей которыхнаходились в нем. А внизу было приписано: «построися сей Животворящий Крест повере и по обещанию смиренного епископа Нафанаила в дар обители ПреподобногоИоны». Бесценный архиерейский дар бережно хранился в ризнице Ионинскогомонастыря до тех пор, пока при императрице Екатерине Великой, обитель нелишилась своих земельных угодий и вскоре настолько обеднела и обезлюдела, чтобыла преобразована в Ионинский приход. А Крест Владыки Нафанаила передали вСвято-Троицкий собор губернского города Н-ска.
Впоследствии Жохову еще не разприходилось слышать и читать о «даре Владыки Нафанаила». О нем упоминалось и вдореволюционном сборнике «Православные русские обители», и в «Н-скихЕпархиальных Ведомостях», и в местных краеведческих сборниках. Однако никто изН-ских историков и краеведов не сообщал о том, что произошло с этой святынейпосле того, как летом 1920 г. собор был закрыт, а вскоре и разрушен. Он нечислился среди экспонатов местного краеведческого музея. И в то же время неимелось свидетельств о том, что Крест был уничтожен. Некоторые исследователи,ссылаясь на воспоминания старожилов Н-ска, утверждали, будто «дар ВладыкиНафанаила» после закрытия собора был передан в Свято-Лазаревскую церковь, где впослереволюционные годы служил священник-обновленец Григорий Талалаев, печальноизвестный своими славословиями в адрес богоборной советской власти и доносами,стоившими жизни многим из его собратьев по сану и даже самому епископу Н-скомуАгафодору. А потому (до поры) пользовавшийся покровительством большевиков,которые вполне могли дозволить ему забрать «дар Владыки Нафанаила» в свой храм…Однако кто мог доказать, что это правда? Ведь все очевидцы закрытия собора ужедавным-давно умерли. Что до самого Григория Талалаева, обновленческого«епископа Н-ского», то, когда советская власть перестала нуждаться в егоуслугах, он разделил судьбу тех, кого когда-то обрек на смерть… А Крест ВладыкиНафанаила бесследно канул в никуда.
Но теперь Жохов начиналдогадываться, что могло с ним произойти. Парень, принесший Крест в антикварнуюлавку, судя по его виду, был рабочим. Возможно, он что-то ремонтировал вСвято-Лазаревской церкви. И случайно нашел там Крест, припрятанный в некоемукромном месте…или все-таки украл его? Впрочем, разве это так важно? Кудаважнее другое – Крест Владыки Нафанаила теперь принадлежит ему, антикваруБорису Жохову.
В этот миг Жоху вдруг сновавспомнился покойный Яков Ефимовский. Интересно, что бы сказал старик, узнав обего удаче? Впрочем, он наверняка заявил бы что-нибудь вроде «неправдой жить –Бога гневить». Или – «с чистой совестью безмятежно спится». Да, сколько лет ужепрошло, как совестливый Ефимовский безвременно опочил вечным сном… А те, ктоего убил, до сих пор живут припеваючи и не терзаются пресловутыми угрызениямисовести. Так что старые поговорки – это лишь красивые, но лживые слова. И глуптот, кто верит, что должно жить по совести и Божьей правде. Как жил и верилстарик Ефимовский.
Итак, Крест Владыки Нафанаилатеперь в его руках. Сколько же он сможет за него выручить? Ведь наверняканайдется немало желающих заполучить в свои руки столь ценную реликвию.Например, нынешний настоятель Ионинского монастыря, игумен Георгий. Судя потому, какими темпами он ведет реставрацию своей обители, у него имеются немалыеденежки или богатые благотворители. Так неужели отец игумен не раскошелится,чтобы приобрести некогда главную святыню своей обители? А уж антиквар БорисЖохов своего не упустит. Недаром же он прозывается Жохом…
Жохов еще раз внимательноосмотрел Крест. И заметил, что в одном месте его половинки скреплены шурупом, ав другом – и вовсе сапожным гвоздем. Разумеется, шуруп и гвоздь следовалозаменить на что-то менее подозрительное. Иначе сведущий человек сразу поймет,что Крест сохранился не в первозданной целости. Его уже вскрывали, причемвесьма грубо. И потому мощей там может не оказаться. А ведь именно в них изаключалась главная ценность «архиерейского дара».
Жохов аккуратно извлек шуруп игвоздь. Медные половинки Креста разошлись и из-под них на стол посыпалась труха.Еще миг – и одна из них отделилась от другой… А Жох изумленно уставился на то,что предстало его глазам. Такого ему еще не приходилось видеть никогда!
***
Борис Жохов был весьмаопытным антикваром. И ему не раз доводилось вскрывать старинные Кресты-мощевики.Поэтому он наперед знал, что увидит внутри медного чеканного футляракипарисовый Крест со специальными углублениями для частиц мощей, залитымивоскомастикой. Однако сейчас перед ним лежал простой Крест из потемневшего отвремени, трухлявого на вид дерева. И никаких признаков мощей!
А он-то радовался, что такловко одурачил глупого работягу, купив у него за бесценок бесценную реликвию.Но вместе этого сам оказался в дураках. Только вот кто же перехитрил его? Нектонеизвестный, неведомо когда и зачем подменивший Крест-мощевик обыкновеннымдеревянным Крестом? Или обновленческий «епископ» Григорий Талалаев? А может,все было гораздо проще? И еще в восемнадцатом веке какие-то жохи обманулипростодушного Владыку Нафанаила, ловко продав ему под видом Креста-мощевика -Крест без частиц мощей? Но, как бы то ни было, тем плутом, который, попоговорке, «наскочил на тройного плута», оказался именно он, Борис Жохов. А онуже было подсчитывал барыши, которые получит, продав «дар Владыки Нафанаила»настоятелю Ионинского монастыря… Однако вместо этого, как говорится, остался набобах. Дернула же его нелегкая купить у работяги этот Крест! Право слово, лучшебы он этого не делал! Куда же теперь его девать?
***
Пока Жохов раздумывал надэтим, в его лавку нагрянул очередной посетитель. Это был собственной персонойН-ский бизнесмен Анатолий Дубов, которого друзья звали Толяном, а врагипрезрительно величали «Дубом». Не так давно оный Толян по пьяни угодил вавтокатастрофу, в которой уцелел лишь чудом. После этого он, доселе не верившийни в Бога, ни в лукавого, вдруг сделался необычайно благочестивым, освятил иувешал образками свою новую иномарку, и принялся благотворить местным храмам иобителям, впрочем, не особо щедро… Между прочим, за это время Толян успелкупить у Жоха по дешевке несколько икон-«подокладниц»9 начала ХХвека – судя по всему, кому-то на подарки. Поэтому держался с ним, как с давнимприятелем.
-Слушай, Борь! – обратился онк антиквару. – У тебя нет чего-нибудь такого…этакого? Короче, тут один батекменя к себе в гости зазвал. Вот и я хочу ему презент сделать. Что-то старинное.Только, чтобы не очень дорогое, а так…
И тут Жохова осенило. А что,если продать «архиерейский дар» Толяну? Да еще и наплести ему с три коробавсяких небылиц про необыкновенную древность и ценность сего Креста. И под этимпредлогом содрать с него подороже. Дубов не зря прозывается «Дубом». У негопросто-напросто не хватит ума понять, что Жох его дурачит…
-А как тебе вот такое? –спросил Жохов, с видом заговорщика извлекая из-под прилавка злополучный «дарВладыки Нафанаила». – Крест с частицами мощей двадцати Святых и Древа КрестаГосподня. Большая редкость! Вдобавок, очень старинный. И всего-то за десятьтысяч. По старой дружбе. Ну как? Берешь?
-Дорого. – заявил Толян,исподлобья поглядывая на антиквара.
-Да ты что! – возмутилсяЖохов. – Это же серебро с позолотой! Семнадцатый век! Уникальная вещь!Архиерейский дар, между прочим…
Однако Толяна не зря прозвали«Дубом». Ибо во всем, что не касалось, так сказать, «зелени», он был туп, каконое дерево. Поэтому слова «семнадцатый век», «архиерейский дар» и проч.,являлись для него пустым звуком. Вдобавок, он крайне неохотно расставался сосвоими нежно любимыми денежками. Так что упорно продолжал твердить «дорого» дотех пор, пока Жохов, утомленный затянувшимся торгом, наконец не махнул рукой ине произнес тоном человека, безмерно уставшего от длительной и безнадежнойборьбы:
-Ладно! Шут с тобой! Забирайза две тысячи. По старой дружбе.
Толян довольно ухмыльнулся.Потом полез в свой пухлый бумажник. После долгих поисков, он извлек оттуда парузасаленных тысячных купюр и выложил их перед Жохом. После чего, не говоря ни