— Поиграл в царя? Доволен? — скептически спросила она.
— Я-то доволен, — улыбнулся аркал, обнимая ее за талию. — А вот кое-то, похоже, пребывает в дурном расположении духа. Ну, давай. Рассказывай, чем недовольна. Я не попросил у Фатдира отстроить для тебя отдельный дворец? Или, быть может, ты хотела заменить все свои одежды на новые, а я этого не приказал?
Кара закатила глаза, чуть качнув головой. Бэстифар вмиг посерьезнел, стал прямо напротив нее и взял ее за плечи.
— Так, только, во имя богов, не говори снова, что ты не уверена, что уверена, что беременна… или как там было?
Возмущенно цокнув языком, Кара сбросила руки аркала и отвернулась от него.
— Вечно теперь припоминать будешь?
— Да ну брось, — аркал стал рядом с любовницей и невинно улыбнулся. — Это просто шутка. Неудачная, согласен. Слишком уж, видимо, хорошее настроение.
— Не к добру это, — хмыкнула Кара, заставив Бэстифара закатить глаза.
— Иногда ты пессимистка похлеще Мальстена, знаешь об этом?
— Зачем тебе этот храм? — неимоверным усилием воли проигнорировав последнее замечание, спросила женщина, поворачиваясь к аркалу и внушительно глядя ему в глаза. — Люди этого не поймут. Я согласна с Фатдиром: мероприятие сомнительное.
— Он этого не говорил, — качнул головой Бэстифар.
— Ему и не надо было: у него в голосе это прекрасно читалось. Так зачем тебе этот храм?
Бэстифар тяжело вздохнул и устремил взгляд на раскинувшийся перед глазами Грат.
— Потому что я верю в них, Кара. В богов, — серьезно отозвался он. — Не думала, что все может быть так просто?
Кара изумленно взглянула на царя.
— Не перестаю тебе удивляться, — с улыбкой качнула головой она, выдержав недолгую паузу.
— Неужели это никак не вяжется с моей натурой? — криво усмехнулся Бэстифар.
— Скорее, это не вяжется с историей твоей семьи, — пожала плечами Кара. — Прежде малагорские монархи не питали искренней веры ни в кого из богов Арреды, кроме Мала.
— Прежде малагорские монархи в моем возрасте уже имели пару десятков жен, — улыбка Бэстифара растянулась от уха до уха.
— Это тоже. Ты во многом отличаешься от своих предшественников.
Аркал глубоко вздохнул и приобнял женщину за талию. Кара, помедлив несколько мгновений, положила голову ему на плечо.
— У меня дурное предчувствие, Бэстифар. Я понимаю, что Отару ты сказал только то, что он хотел услышать, но в твоих словах есть доля истины: возвращение Мальстена в Грат несет угрозу. Я пока не знаю, какую именно, но чувствую, что многое с его приходом сюда может измениться. Я… — запнувшись, она поджала губы и, взяв аркала за руку, с силой ее сжала. — Я боюсь за тебя.
Бэстифар нахмурился, но ничего не сказал в ответ, лишь приобнял Кару крепче, понимая, что сейчас столкнулся с одним из тех немногих моментов, когда ни его доводы, ни его собственные предчувствия никак не могут успокоить собеседницу. Бэстифар не мог с уверенностью сказать, что разделяет страхи женщины, однако некое предчувствие, природу которого он был не в силах объяснить, ворочалось и в его душе.
Урбен Леон вздрогнул от негромкого стука в дверь своего кабинета и, прочистив горло, постарался как можно увереннее и громче произнести: «Войдите!». Слово далось ему не без труда: вот уже десять дней — с того самого момента, как состоялся разговор с Бенедиктом Колером после смерти пятнадцати жрецов олсадского Культа — каждый шорох заставлял старика вздрагивать, а на то, чтобы сохранять в голосе твердость, уходили все его силы.
Дверь открылась, и на пороге появились Иммар Алистер и Ренард Цирон. Взгляд старшего жреца Олсада на мгновение задержался на слепом воине хоттмарской команды, и тот будто бы почувствовал это, учтиво кивнув старику, чем невольно заставил холодок пробежать по спине оного.
— Братья, — Урбен одарил вошедших долгим кивком, надеясь, что ему удалось не выдать своего раздражения при виде успевших набить оскомину верных псов Бенедикта Колера.
— Жрец Леон, мы пришли сообщить вам, что покидаем олсадское отделение, — бесстрастным голосом, от звука которого непроизвольно хотелось поежиться, отчеканил Ренард. Старик постарался не показать облегчения, которое он испытал, услышав эти слова, хотя в глубине души и понимал, что слепая ищейка прекрасно улавливает любое проявление лжи, поэтому все усилия, брошенные на обман, можно было считать тщетными.
— Пришли новые вести из Крона?
— Да. Перед самым рассветом эревальна получила сообщение из Сельбруна от жреца Колера. Мы передали ему свои наблюдения по поводу данталли, они сейчас рассматриваются. Нам же приказано отправляться во Фрэнлин по особому заданию. Приказ жреца Бриггера о неразглашении информации о прорывах сквозь красное остается в силе.
— Понимаю, — кивнул Леон.
— Мы отбудем тотчас же после этого разговора. Все необходимое уже собрано. Благодарим вас за оказанное гостеприимство, — продолжил Ренард. Иммар стоял подле него, точно верный страж, и не произносил ни слова. Урбен бросил на жреца Алистера почти умоляющий взгляд, надеясь, что он — как менее отталкивающий собеседник — возьмет инициативу разговора на себя, однако тот никак не отреагировал.
Старик прерывисто вздохнул и нервно перебрал пальцами.
— Есть новости по поводу того демона, который… — он запнулся, выжидающе взглянув на посетителей.
— Теперь этот данталли и все, что его касается — не ваша забота, — строго отозвался Иммар, тут же заставив Урбена поморщиться. Он понял, что ошибался: приязни или чего-то отдаленно похожего на приязнь среди группы Колера у него не вызывал ни один жрец.
Тем временем Алистер продолжал:
— Этот данталли представляет огромную опасность. Теперь им занимается головное отделение Культа, работу будет курировать лично Бенедикт Колер. Вы лишь обязаны докладывать напрямую жрецу Бриггеру, если узнаете новые подробности истории гибели ваших людей или услышите о появлении в городе двух лиц, попадающих под наши ориентировки. На этом все.
Леон облизал пересохшие губы и отрывисто кивнул.
— Что ж, я вас понял, — сдержанно отозвался он, хотя дрожь в его голосе была отчетливо слышна. — Тогда остается лишь пожелать вам удачной дороги, братья.
— И заверить нас, что исполните предписания, которые только что получили, — прошелестел Ренард Цирон.
— Всенепременно, — бегло отозвался Урбен.
Услышав это, члены команды Колера поспешили покинуть кабинет старшего жреца.
Лишь когда шаги Ренарда и Иммара затихли в коридоре, Леон смог облегченно выдохнуть. Усталость, скопившаяся за время пребывания команды Колера в Олсаде, тяжело надавила на плечи, и старик рухнул в свое кресло, подобно безвольной кукле, тут же забывшись глубоким сном без сновидений.
Стремительные шаги по направлению к клетке ворвались в повисшую после ухода некроманта напряженную тишину, растянувшуюся почти на час. Все это время пленники не произносили ни слова: каждый из них пребывал в своих мрачных раздумьях и пытался бороться со своими страхами. Время для пойманных данталли и охотницы будто бы замерло и запустилось вновь только теперь, когда к их темнице стал кто-то спешно приближаться.
Заслышав торопливые шаги, Мальстен невольно загородил собой Аэлин: что-то подсказало ему, что от нынешнего их визитера ничего хорошего ждать не следует. Уже в следующее мгновение он убедился, что не ошибся — к клетке приблизился Филипп с арбалетом наизготовку, глаза его пылали, казалось, еще большей злобой, чем раньше, хотя трудно было вообразить, что это вообще возможно. Однако на этот раз его основной гнев был направлен не на демона-кукольника: юноша будто бы смотрел сквозь него и буравил ненавидящим взглядом молодую женщину за его спиной.
— Значит, ты спелась не просто с данталли! — сквозь зубы процедил Филипп, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. — Ты спелась с анкордским кукловодом! С тварью, из-за которой погибли тысячи людей на войне! Я знал, что ты способна на многое, но чтобы такая мерзость! Как ты могла, зная, что такие, как он, сделали со мной?!
Аэлин сжала руки в кулаки.
— Если тебя так не устраивает твое нынешнее положение, попроси некроманта избавиться от тебя, — на удивление ровным голосом, несмотря на бушующую внутри бурю эмоций, отозвалась она. — Уверена, он уже порядком устал от твоих истерик.
Мальстен чуть отвел руку в сторону, вновь указывая Аэлин, чтобы она держалась позади него.
— О, ты по-другому заговоришь, когда станешь одной из нас, — нервно усмехнулся Филип, обжигая Аэлин взглядом. — А я хочу, чтобы ты прошла через все то, через что пришлось пройти мне! Чтобы увидела, что бывает по ту сторону! Чтобы почувствовала, каково это. И умирать ты будешь медленно…
Лицо Филиппа сделалось непроницаемым, как фарфоровая маска. Он повел арбалетом в сторону.
— Отойди, — холодно произнес он, обращаясь к данталли. — Твоя очередь подыхать придет позже.
Мальстен качнул головой.
— Хочешь добраться до нее, пройди сначала через меня, — вторя тону юноши, отозвался он.
В сознании его тем временем лихорадочно сменялись возможные варианты развития событий. Он понимал, что с минуты на минуту Филипп все же выстрелит, и долго прикрывать собой охотницу не получится. Нужно было действовать, нужно было что-то предпринимать!
«Должен быть выход!» — злясь на собственную беспомощность, думал данталли. — «Его не может не быть!»
— Ты же понимаешь, что я могу попросту изрешетить тебя? — хмыкнул Филипп.
— А ты понимаешь, что после этого сделает с тобой твой хозяин? — качнул головой Мальстен. — Уж не похвалит, это точно. Ты именно поэтому еще и не выстрелил — знаешь, что наказание будет жестоким.
«Думай, бесы тебя забери!»