Глава четырнадцатая
Всю следующую неделю Леяре казалось, что она плутает по уже знакомой тропинке. Два дня Тивой пробыл в забытьи, а оставшиеся пять — в постели, пытаясь привести тело в обычное состояние. В этот раз, правда, лекари были не так строги и драконица проводила с мужем куда больше времени. Обычно она занималась письмами до обеда, потом приходила составить Тивою компанию за трапезой, да так и оставалась до вечернего визита князя к сыну. Болтали в основном о магии: Леяра как раз нашла в библиотеке какой-то трактат, где сравнивались драконий и человеческий способы обращения к силе, и задавала много вопросов. Драконицу забавляли некоторые главы о крылатых, и она искала у Тивоя поддержки — не как у супруга, скорее как у опытного чародея.
— Но ведь они пишут, что сильный человеческий маг может использовать заклинания драконов и при удачном стечении обстоятельств все будет работать как нужно, — искренне возмущалась она, глядя на то, как супруг облачается. Вот-вот должен был пожаловать князь и увести Тивоя на первый после болезни военный совет. — Это ведь вранье! Я не знаю ни одного крылатого, которому поддалась бы человеческая магия…
— Крылатым человеческая магия, может, и недоступна, — спокойно подытожил Тивой. Он только что натянул штаны и, довольный собой, заправлял в них рубаху, — а мне, например, покорились три драконьих заклинания. Простенькие. Сладкого сна, синего ветра и ночного огня.
— А не врешь? — прищурилась Леяра. Если «Синий ветер» и «Ночной огонь» и впрямь были просты и понятны даже юному крылатому, то «Сладким сном» не владели самки без огня.
— Нет, — улыбнулся наследник ловчих. — Продемонстрирую при случае. Помоги, пожалуйста, с манжетами.
Леяра понимающе кивнула — все-таки тело мужа и впрямь еще не вернуло былую прыть — и поспешила на войну со шнуровкой рукавов. Завязала одну тесемку, потом другую и тут же оказалась в теплых объятиях. Обняла в ответ, закрыла глаза и потерлась носом о широкую грудь. Кажется, забывала обо всем в такие моменты. Ничего не оставалось, только его сильные руки, привычный аромат и выскакивающее из груди сердце. Как же хорошо, небеса и крылья, что Тивой остался жив и сейчас здесь, с ней!
— Сегодня ночую в нашей спальне, — не терпящим возражения тоном сообщил он.
— С ума сошел! — Леяра подняла на супруга взгляд. — Ты еле на ногах стоишь, какая спальня? Лекари сказали дня через три.
— Сегодня, — покачал головой Тивой, нежно поглаживая ее по щеке. — Если я могу пойти к воякам, то и к дракону тоже, — перешел на шепот: — Задолжал своему хвостатику много ночей, пора хотя бы остановить рост супружеского долга. А то, боюсь, придется потом еще отрабатывать проценты…
— И проценты на проценты, — усмехнулась драконица. — Но, если хорошо попросишь, прощу тебе…Скостим твои обязательства…
— Нет, как честный мужчина, я отработаю все, — заверил наследник ловчих и нежно коснулся губами губ супруги.
Леяра ответила, жадно вторгаясь языком на его территорию и не позволяя мужу отделаться беглым поцелуем. Пусть мысли о постели с ним еще нагоняли страх, ласки супруга хотелось неимоверно. Душа просила жадных лобзаний, настойчивых объятий и безрассудного желания единения.
— Мне с вояками разум нужен, — прошептал Тивой ей в губы, — а ты отнимаешь его, кажется, навсегда.
Драконица только крепче обняла благоверного, прижимаясь настолько сильно, насколько смогла. Мысль, что супруг теряет контроль рядом с ней, будоражила и льстила одновременно. Тивой не заставил себя уговаривать. Ласково улыбнулся, погладил хвостатика по голове и вернулся к поцелуям. Горячим, сладким, ненасытным.
Леяра успела забыть обо всем на свете, когда где-то около двери послышалось деликатное покашливание. Пришел князь. Супруг завершающе чмокнул ее в нос и тоже обернулся на звук.
— Вижу, тебе уже точно лучше, — заметил князь вместо приветствия, с укором глядя на необутые ноги сына. — Поторопись, нельзя заставлять людей ждать.
Тивой оторвался от Леяры и занялся обувью. Князь усмехнулся и протянул сыну куртку. Драконице вдруг стало неудобно — будто ее девчонкой застали с пареньком в темной подворотне — и она поспешила к выходу. Правитель ловчих остановил невестку.
— Нашли ваш кошелек и перстень, дитя, — сообщил он улыбаясь.
Леяра почувствовала, как щеки покрываются румянцем: насколько строг князь был с Тивоем, настолько добр и предупредителен с ней. Может, Лират всегда мечтал о дочери? А судьба подкинула трех мальчишек. Да еще и отняла двоих раньше срока.
— Спасибо!
— Не за что, — кивнул князь. — Надо бы еще подумать о наказании. Где это видано, чтобы можно было обижать члена нашей семьи. Поучаствуйте, если хотите, но мы с сыном превосходно справимся и вдвоем.
— Думаю, общение с преступниками совершенно не нужно моей жене, отец, — подал голос Тивой, избавляя супругу от лишних объяснений. Он как раз разобрался с ботинками и натягивал куртку. — Обойдемся без нее.
— Хорошо, — согласился правитель ловчих. Задумчиво потер подбородок и добавил: — Мелур сказал, ваш маг заговорил. Пойдете расспрашивать вместе?
— А кто такой Мелур? — поинтересовалась Леяра.
— Отличный малый, — Тивой бегло поцеловал ее в губы и подошел к отцу. — Один из лучших наших палачей. Умеет разговорить даже мертвеца. Но к магу пойдем завтра, если захочешь.
Леяра нахмурилась. Покачала головой, отказываясь. Ей приходилось видеть пытки — и они только выводили из равновесия и снились в кошмарах. Лучше уж напишет мужу вопросы на бумажке.
Мужчины откланялись и поспешили по делам. Леяра отправилась к себе в комнату. До ужина еще оставалось время, и драконица решила добить эту странную книгу о чародействе.
Читалось тяжело. Мало того что автор ушел от знакомой практической части и забрался в скучные философские дебри, так еще и в голову лезли разные дурацкие мысли.
Леяра предвкушала сегодняшний вечер и боялась его. Тивоя хотелось всеми частичками сущности: телом, мыслями, душой — да что говорить, кровь превращалась в тягучий кипящий сироп, стоило только посмотреть на мужа, но поручиться, что все пройдет гладко, драконица бы не рискнула. Еще коробили воспоминания о боли первой ночи, злили мысли о нежностях супруга с другой, а главное — стоило зайти дальше поцелуев, тут же перед глазами появлялось сосредоточенное лицо Грегора, который вот-вот осквернит ее лоно своим «золотым» семенем.
Леяра гнала грустные мысли прочь, но они как умелый воришка проникали в каждый свободный от повседневных хлопот миг. Драконица вздыхала, гадая о будущем и умоляя владычицу пожалеть если не «золотую птичку» Иглида, то хотя бы остальных ни в чем не повинных драконов. Хотелось верить, что ребенок от Грегора невозможен: дети крылатых зачинались только в искренней любви и жаркой страсти, а ее, страсти этой, давно и след простыл — но окончательной уверенности не было. Что, если остатков былого оказалось достаточно, чтобы зачать? А если Грегор, ослепленный ревностью или жаждой власти, заручился каким-нибудь заклинанием? Недаром же он был так настойчив. Магия воздушных драконов недоступна, но слуги Лазурной богини вполне могли бы помочь советнику по дружбе или за вознаграждение. Раньше Леяра думала, что Грегор не опустится до грязной игры, но та ночь у драконов доказала обратное.
Вздохнула. Завтрашнее утро — последний срок. Если огня не возникнет, о Грегоре можно будет забыть, как о ночном кошмаре. А вот если появится, то придется гадать еще девять месяцев, его ребенок или Тивоя. Конечно, для чистокровного крылатого есть и другие признаки: выступающая чешуя на запястьях, щиколотках и на скулах матери, потемневшие ногти и радужки, но все они лишь косвенные. Сказать наверняка, настоящим крылатым была беременна драконица или полукровкой, можно будет только после родов. Человеческая кровь просочится во внешности малыша.
Заставила себя вернуться к книге. Дело сделано, избавляться от маленького не только немыслимо, но и невозможно, остается лишь принять события такими, какие есть.
Тивой пришел незадолго до ужина. Немного уставший, но в общем вполне бодрый, особенно если брать в расчет его состояние. Леяра улыбнулась мужу и отложила так и не дочитанную книгу.
— Спускаться в столовую? — спросила она первое, что пришло в голову. Глупое сердце забилось как заведенное, напрочь унося все разумные мысли. Наследник ловчих озвучивал планы, и ей, как правильной жене, следовало бы подчиниться, но поинтересоваться напрямую, что Тивой намерен делать именно сейчас, Леяра постеснялась.
— Ты голодна?
Супруг лукаво улыбнулся и смерил ее насмешливым взглядом. Скрестил руки на груди, будто выжидая, когда Леяра сама захочет обнять его.
— Нет, — честно созналась драконица. — А ты?
— Не настолько, — усмехнулся Тивой и тут же оказался рядом, погружая в привычный тминно-кожаный аромат.
Наклонился и заглянул в глаза. Леяра облизнулась и осторожно поцеловала мужа. Ответил с ласковой нежностью, но по-хозяйски требовательно и по-драконьи горячо. Жадно дразня языком и покусывая губы. Не стесняясь и не сдерживаясь, точно так, как нужно было его хвостатику, чтобы чувствовать себя желанной.
Раздевал мучительно медленно, обжигая поцелуями там, где еще недавно защищала одежда, заставляя томиться в ожидании и новых нежных прикосновений, и решительных действий. Леяра не осталась в долгу: избавляя мужа от ненужных тряпок, доводила его до исступления, жарких стонов и тяжелого дыхания.
— Выпей отвар, — прошептал Тивой хрипло, прежде чем усадить благоверную на кровать. — Так хочу тебя, что боюсь не сдержаться, если передумаешь.
Драконица собралась возразить, но потом сочла просьбу мужа разумной и, на мгновение выскользнув из крепких объятий, сделала несколько глотков прохладной горьковатой жидкости.
Что что-то не так, заподозрила сразу. Накатило отгоняющее страх знакомое оцепенение, привычно онемели конечности, но ласки Тивоя никуда не делись. Он и раньше не прекращал их даже после отвара, но сейчас Леяра чувствовала каждое прикосновение, пусть и слабее, чем во время прелюдии. Закрыла глаза, списывая ощущения на сумасшедшее горячее воображение. Просто тело помнит, каков ее муж, вот и подбадривает знакомыми ощущениями.