Снял оба и отправился к горному пленнику. Надо выяснить все окончательно и можно будет пойти к жене спать. Вздохнул. Устал так, что даже если бы очнувшаяся Лея предложила развлечься, отказал бы ей без колебаний.
Нужную камеру нашел без труда. Судя по нерасторопности охранников, Мелур стал тут нечастым гостем. Немудрено. Расследование покушения на князя требовало внимания, но это не значило, что горного пленника оставили в покое. Тивой намеревался выжать из него все возможное и даже чуточку больше.
Горный пытался есть. Получалось плохо: руки не слушались и постоянно проносили ложку чуть мимо рта, но пленник не отчаивался и пропихивал еду внутрь со второй попытки. Завидев Тивоя, он отложил тарелку и уставился на гостя. Ловчий обратился к браслету и сделал магические огни в камере ярче. Хотелось хорошо разглядеть глаза пленника, когда тот увидит браслеты.
— Покажу тебе кое-что, — усмехнулся он и протянул горному кожаный браслет. — Не знаешь, что это?
Глаза пленника хищно блеснули. Он протянул руку, но Тивой поспешил убрать браслет подальше.
— Это теткина вещица. Сети на дракона, — пояснил пленник.
— Сети на дракона? — переспросил Тивой.
Горный ухмыльнулся и продолжил заговорщическим шепотом.
— Мать называла так артефакт охотников, — подмигнул: — Убить Леяру, извлечь артефакт — и можно управлять драконами. Безграничная власть! Пусть воздушные не летают, у них полно других умений. А в небо можно и на слугах Лазурной богини.
Тивою стало не по себе. Показалось, горный под властью этой вещицы. Наследник ловчих фыркнул, прогоняя наваждение, и полез в карман за другим браслетом.
— А эту побрякушку узнаешь?
— Еще бы не узнать, — бодро отрапортовал пленник. — Матушке принадлежал. Ты убил ее? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Вот ведь судьба, хотела доказать, что самый сильный маг, а теперь это неважно. Раз! И на все плевать…
Тивой поежился и поспешил на выход. Философский настрой пленника наводил тоску. Помедлил около выхода из подвала. Достал из кармана кожаный браслет и повертел его в руках. Что там говорил горный? Убить Леяру и править драконами? Ухмыльнулся и, собрав последние силы, обратился к своему браслету. К счастью, для его цели не требовалось много. Отыскал разрушающий артефакт и приказал уничтожить добычу. Любой злой умысел лучше пресекать до его возникновения! Да, с драконами придется справляться другими способами, но зато трогать Леяру просто не будет смысла. Пропадет искушение.
Кинул взгляд на оставшуюся в руке горстку пепла, похлопал в ладоши, стряхивая лишнее, и отправился к себе. Скинул одежду около кровати: хоть хвостатик и спала в платье, отчего-то Тивою не хотелось ложиться рядом с супругой в том одеянии, что было на нем в подвале. Пристроился рядом с Леярой, обнял ее и закрыл глаза. Спасительная тьма с радостью приняла в свои нежные объятия.
***
Леяра проснулась от бьющего в глаза солнца. Кажется, рассвет… Как же трещит голова! Испугалась было, но потом поняла, где находится, и успокоилась. Потерлась затылком о грудь Тивоя, глубже ныряя в его объятия. Окунулась в привычный тминно-кожаный аромат. Небо с ней, с болью, как хорошо! Лишь бы не сон и не морок! Не знала, как оказалась тут. Помнила маленькую темную камеру, накатывающее волнами безумие, Каройю, поющую заклинание за заклинанием, и постоянный голод.
Словно по заказу, засосало под ложечкой. Надо бы поесть. Раз она дома, значит, хвала небесам и крыльям, ни Грегора, ни Каройи рядом нет. Попыталась выбраться из теплых объятий, но муж не выпустил: не просыпаясь, требовательно притянул к себе.
— Тив, — осторожно позвала она, разворачиваясь к нему лицом. Погладила по щеке и поцеловала в нос. — Я хочу есть. Отпусти.
Он открыл глаза и улыбнулся. Вернул поцелуй и, ловко опрокинув супругу на спину, погладил ее живот. Нежно-нежно, будто и не было сомнений в отцовстве вовсе.
— Как дела у моих сладких? Что снилось хвостатику?
— Не знаю, что было сном, а что нет, — Леяра отняла его ладонь от живота и поднесла к губам. Закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением к щеке. Тивой не заставил себя просить дважды: наклонился к жене и приник к губам сладким поцелуем.
— Ничего, — поспешил успокоить сразу, как удалось оторваться, — через неделю-другую след от неправильного морока пройдет, память вернется, и пропадут все вопросы, — прикрыл глаза: — Просто чудесно, что я оказался прав и с тобой ничего серьезного.
Огладил бедро супруги и будто невзначай потянул наверх юбки. Леяра покачала головой. Сейчас хотелось только еды и теплых объятий. Боль, к счастью, почти прошла от поцелуя.
— Сначала завтрак, а потом остальные прелести жизни! — проворчала драконица.
— Прости, — Тивой выпустил ее из объятий. — От радости забыл, что этот тиран недоделанный морил тебя голодом.
Леяра открыла было рот выспросить подробности, но память услужливо подкинула все детали. И предложение советника, и голод, и его уверенность в отцовстве. А потом ядовитой иглой кольнуло желание Тивоя избавиться от ребенка, и сердце забилось чаще. Не хотелось верить, что ее здоровяк способен на такие вещи!
— Тив, — драконица уселась на кровати и с мольбой посмотрела на облачающегося мужа. — Пожалуйста, пообещай мне, что, кем бы ни родился наш малыш, ты не станешь ничего предпринимать, — подхватила его руку. — Даже думать не хочу, что ты способен так обойтись с ребенком. И со мной…
Наследник ловчих отвлекся от одежды. Шумно выдохнул и облизал враз пересохшие губы.
— Не могу, хвостатик, — по-звериному неловко тряхнул головой и нахмурился. Сжал руку супруги. Видно было, что слова даются ему с трудом. — Не только за себя отвечаю и не имею права испытывать судьбу. Дракон родится мертвым. Безусловно, еще подумаю над ситуацией, но вряд ли что-то изменится. Прости.
Леяра почувствовала, как к горлу подкатывает ком и на глаза набегают слезы. Она сама бы отдала полжизни за то, чтобы ребенок был от Тивоя, но чтобы так… Малыш же ни в чем не виноват… О чем только думает здоровяк? Как носить ребенка с мыслью, что его убьют при рождении? Отняла руку и покачала головой. И уходить от Тивоя не хочется. Вообще жить без него не хочется! Безжалостный безнадежный тупик!
Супруг будто уловил ее настроение. Рухнул на колени перед кроватью и уткнул хвостатика себе в грудь. Зарылся ладонями в запутанных волосах и чмокнул в макушку.
— Даже небо не понимает, как сильно я люблю тебя, Лея, — еле слышно признался он, и сердце драконицы забилось чаще. Давно стал нежен и заботлив, но о любви сказал первый раз. Тивой тяжело сглотнул и продолжил: — Не хочу, чтобы ты страдала. Не представляешь, с какой радостью я бы просто забыл обо всем. Перья с ними, с формальностями, отец не тот, кто сделал, а тот, кто воспитал. Но правда будет очевидна каждому, — прочистил горло и шумно выдохнул: — Дай время, и я попробую что-нибудь придумать… Пожалуйста… Не гони. Позволь остаться рядом…
Леяра закрыла глаза. Хоть тьму раз выгони, все равно без него жизни нет! Может, и впрямь что-нибудь придумают позже? Великие крылья, попросите милости у богов!
— Я не хочу без тебя, Тив, — прошептала она, обнимая мужа в ответ. — И не буду. Ближе к делу подумаем вместе.
— Хорошо… — еле слышно отозвался супруг.
— Я тоже люблю своего здоровяка… — сообщила она как можно беззаботнее, хотя прекрасно представляла, как много значат слова для Тивоя. — Так сильно, что готова даже без завтрака одарить его любовью.
Наследник ловчих рассмеялся, поцеловал жену и поднялся с колен. Вернулся к одежде и принялся облачаться.
— В нашей любви не будет выбора: постель или еда, — с деланной серьезностью заметил он. — Успеем и то, и то.
Леяра только покачала головой, казалось, сердце наполнилось сладким теплом и неизвестно откуда пришла уверенность: вдвоем они все преодолеют.
Глава двадцать вторая
— Тив, — голос Леяры звучал встревожено. — Просыпайся! Пожалуйста…
Наследник ловчих с трудом продрал глаза. Ленивое зимнее солнце поднималось поздно, и вставать быстро казалось немыслимым. Тем более сегодня. Полночи миловались с хвостатиком, потом она постоянно ворочалась и не давала заснуть. Большой живот требовал простора, но супруги и думать не хотели о переезде на отдельные кровати. До родов рукой подать, чуть больше месяца, можно и потесниться на холостяцком ложе Тивоя. Под утро драконица отобрала у мужа одеяло и провалилась в сон в обнимку с ним. Ловчий тоже осторожно пристроился на краешке и, кажется, успел расслабиться. И вот на тебе! Что-то случилось!
— Из меня течет, как из родника, — дрожащим голосом сообщила благоверная, и Тивой проснулся окончательно. — Наверное, нужен лекарь…
Посмотрел на мокрое пятно на простыне под супругой, на прилипшую к бедрам рубаху:.
— Если бы ты была человеком, я бы сказал, что это похоже на воды, — заметил осторожно и, поймав вопросительный взгляд драконицы, поспешил пояснить, — иногда так начинаются роды, — нахмурился, сообразив, что они ни разу не обсуждали эту тему, и нерешительно поинтересовался: — А как начинаются роды у вас?
— Почем я знаю? В курсе только, что, в отличие от людей, у нас не случается выкидышей, — выпалила Леяра. — Долго не могла забеременеть, и говорить об этом было болезненно, с невесткой не общалась, а с тобой оказалось не до этого. Теперь и спросить не у кого…
Тивой тяжело сглотнул, но постарался взять себя в руки.
— Накинь что-нибудь легкое, — твердо приказал он и, подскочив с кровати, принялся одеваться. — Я пошлю за повитухой. Если мы можем зачинать детей, вряд ли вы отличаетесь сильно, — наклонился и поцеловал жену. — Ничего не бойся…
— Постараюсь, — вздохнула Леяра и выдавила улыбку.
Тивой молча коснулся губами ее макушки, старясь дать понять, что он тут, рядом, и скорее расстанется с жизнью, чем позволит обидеть своего хвостатика. А потом натянул туфли и вышел прочь.
Подоспевшая через час повитуха Крадия, немолодая, но еще хранящая остатки былой красоты женщина, осмотрев драконицу, констатировала начало родов. Слезно пообещала, что, если небо будет милостиво, к вечеру у князей ловчих будет прибавление семейства. А потом увела Леяру в соседнюю с супружеской спальней комнату и, запустив туда свою помощницу, заперла дверь. Тивой возразил было, но повитуха строго заметила, что мужчинам не следует совать нос в такие дела.