4-го января из расположения батальона сбежал в неизвестном направлении краснофлотец саперного взвода 1-го батальона Иванов Владимир Семенович, 1917 г.р.[165], уроженец и житель г. Севастополя. Предварительным расследованием установлено, что Иванов накануне побега из части говорил, что скучает по жене и ребенку, проживающим в Севастополе»[166].
В 4-м секторе противник отмечает лишь слабые атаки советских войск, и беспокоящий огонь советских батарей, и двоих перебежчиков.
В 4-м секторе была предпринята попытка наступления, но она была накрыта артиллерийским огнем, и захлебнулась. Огонь на подавление батарей противника открыл 2-й дивизион 265-го артполка. Удалось отбить деревню Бельбек и южные скаты высоты 103,9 (над дер. Бельбек). На левом фланге наступление 95-й сд успеха не имело, части остановились на границе проволочного заграждения бывшего аэродрома Бельбек. Противник подтянул два дивизиона 22-го артполка и два армейских арт. дивизиона, сосредоточив в 4-м секторе более 100 орудий. Бой дошел до штыковых атак, но продвинуться советские войска не смогли. В ходе атаки 161-й и 514-й сп понесли тяжелые потери, танковая рота потеряла два танка.
Наступление частей СОР должно было осуществляться в координации с действиями частей Керченско-Феодосийского десанта, но оно не состоялось. Части на Керченском полуострове оказались не готовы перейти в наступление под Феодосией.
В телефонном разговоре со Ставкой командующий фронтом генерал Козлов сказал: «Исходя из доложенной обстановки и возможностей, я полагал бы наиболее выгодным перейти в наступление в период между 13 и 16 января. До перехода в общее наступление в ближайшие дни перейти в частное наступление теми силами, какие есть для той цели, чтобы прощупать как следует противника и постараться навязать ему свою инициативу». На что И.В. Сталин потребовал начать наступление не позднее 12 января.
В связи с тем, что судьба Евпаторийского десанта была не ясна, с подводной лодки «М-33» была высажена разведгруппа ЧФ под командованием У. Латышева. Группа доложила по радио об уничтожении противником десанта, и вскоре была уничтожена сама, передав по радио «…подрываемся на своих гранатах». В немецких документах отмечено, что 6-я рота «Бранденбурга» столкнулась с остатками моряков из разбитого десанта. По немецким данным, последние очаги сопротивления в Евпатории были подавлены только к вечеру 7-го числа.
Гибель разведчиков была не напрасной, им удалось передать информацию о составе авиации, действовавшей в Крыму, захватив документы у немецкого офицера. По их данным, на полуострове действовали эскадрилья ближних разведчиков 3(Н)/11, истребительная группа III/JG77 и группы пикирующих бомбардировщиков II и III/StG77. Эта информация совпадает с данными немецкого 4-го авиакорпуса.
И опять, береговые батареи № 116 и 113, вели огонь по району бывшей советской 10-й батареи. Кроме этого 116-я батарея вела огонь по району г. Гасфорта в интересах 1-го сектора.
Противник вынужден был перебрасывать пехотные подразделения и артиллерию под Керчь и одновременно, удерживать кольцо вокруг Севастополя малыми силами. По данным журнала боевых действий немецкой 24-й пд 7.01.42 г. 1-я батарея 1-го дивизиона 60-го артполка (ранее действовавшая в интересах 24-й дивизии) убыла под Керчь. В каждом артиллерийском дивизионе 24-го артполка сформировано по одной артиллерийской стрелковой роте, с целью поддержки пехоты. Роты сформированы под командованием своих офицеров[167].
08.01.1942 г.
Первый сектор провел разведку боем силами взвода полка НКВД (43 человека)[168].
В этот день открыла огонь первое орудие «новой» береговой батареи № 19. Износ орудия 20 %. Пробный отстрел был произведен 15 выстрелами. Батареей по-прежнему, командовал капитан Марк Семенович Драпушко. Орудия были установлены уже на бетонный фундамент, но дворики батареи были деревянными. Велось строительство нового бетонного КП батареи, и установка второго орудия.
Получив сообщение о разгроме Евпаторийского десанта, командование ЧФ приняло решение о расформировании 8-й бригады морпехоты. Из 8-й бригады 250 человек под командованием к-на Л.П. Головина были переданы в 7-ю бригаду, а остатки минометной и пулеметной рот в 1-й Севастопольский полк. Капитан Головин стал начальником штаба 5-го батальона 7-й бригады.
По данным документов Особого отдела ЧФ: «8-я отдельная бригада морской пехоты имеет в настоящее время в своем составе 676 чел., из которых сформирован батальон в составе одной стрелковой роты, пулеметной роты и минометной роты. Командиром батальона назначен капитан Головин, о котором отдельные командиры отзываются так:
«Во главе батальона поставили Головина – бездарного человека, который не способен командовать не только батальоном, но и взводом. Все операции, если только будет проводить Головин, будут отличаться исключительной неорганизованностью и нераспорядительностью, а, следовательно, не приведут к победе».
«Головин – человек безвольный, он не может быть хорошим командиром. Это ясно для всех, кто его знает с первых дней»[169].
Учитывая биографию Л.П. Головина, и рассматривая боевые эпизоды с его участием, включая его дальнейшее участие в тактических десантах по освобождению Крыма и Таврии, следует признать эту оценку крайне необъективной, и во многом, даже непорядочной. Следует учесть тот факт, что именно он остался прикрывать отход частей 4-го сектора на новые позиции 23–24 декабря 1941 г. и задачу он выполнил.
Впрочем, документ содержит много негативных оценок. К примеру, при разборе причин высоких потерь 8 бригады, документ приводит следующий факт: «Оборона района Микензевых гор была очень трудна, т. к противник все время держал этот район под сильным артиллерийским и минометным огнем. Личный состав, не имевший отдыха, не выдерживал и пытался отойти. К тому же, однажды полковник Вельшанский, приехав на КП, обругал весь коллектив батальона, гнался за бойцами с револьвером в руке, стреляя беспрерывно в воздух. Такая выходка Вельшанского произвела еще худшее впечатление, и ряд бойцов и командиров (лейтенанты Васильев, Савельев, ст. лейтенант Фурсов, политрук Овчарук) заявляли, что “с такой сволочью, как Вельшанский, воевать нельзя, лучше бы нас убило, чем видеть такой позор”».
Потери 8-й бригады в декабре составили более 4 тыс. человек, а за два месяца около 5 тыс. Из воспоминаний Е.И. Жидилова: «…13 января к нам прибыло пополнение из остатков расформированной 8-й бригады морской пехоты полковника Вильшанского. Возглавлял эту группу командир батальона капитан Леонид Павлович Головин. Так как все командиры батальонов у меня налицо, я назначаю Головина начальником штаба пятого батальона, а прибывших с ним бойцов распределяю по разным подразделениям. Бригада наша становится полнокровной, мы сможем теперь воевать активнее»[170].
Остаткам 383-го полка, был дан трехдневный отдых на м. Феолент, одновременно, производилось переформирование частей. В связи с гибелью части личного состава в десанте и потерями в ходе наступления на ст. Мекензиевы горы, остатки двух батальонов 383-го сп 11 января 1942 г. были слиты в один, (1-й) батальон 383-го полка, (командир М. Титочко, военком ст. политрук Журавлев). Было начато формирование нового второго батальона, командиром которого был назначен капитан В. Бондарь[171]. В состав 383 полка было влито более 900 человек из пополнения, прибывшего в январе.
В ходе боев у станции Мекензиевы горы 383-му полку удалось отбить у противника немецкую 75-мм пушку и 107-мм орудие, ранее принадлежавшее Богдановскому 265-му полку, захваченное немцами в ходе 2-го штурма.
Военный совет Кавказского фронта отдал директиву 091/оп о переходе войск фронта в общее наступление. Наступление намечалось на 12 января. Приморская армия должна была поддержать наступление, нанося удар вдоль Бельбекской долины и вдоль дороги на Качу. И вновь, от Севастополя требовали высадить десант в Евпатории и десанты в Алуште и Ялте.
Противник, учел опыт десанта и начал укреплять побережье. В Евпатории к тому моменту, находился гарнизон в составе 3-х батальонов и 2 тяжелых артиллерийских дивизионов.
В 4 секторе 172-я сд пыталась возобновить наступление силами прибывшего 31-го сп. Наступление велось на «Зенитную позицию»[172]. Противник в своих документах отмечает 2 пленных из 31-го сп и 7 перебежчиков из 95-й сд (90-го сп)[173].
Продовольственные запасы главной базы ЧФ подходили к концу, и особенно остро встал вопрос снабжения войск не только боезапасом, но и продовольствием. В этот день, прибыл транспорт «Чехов» с грузом продовольствия из Поти, а чуть позже из Туапсе прибыл транспорт «Белосток»[174], доставив около 627 тонн боеприпасов и 150 т продовольствия.
Противник отмечает активное движение кораблей в бухте, указывая, что в обед большое соединение боевых кораблей вышло из бухты, и направилось на север.
09.01.1942 г.
В первом секторе вернулась разведка полка НКВД. На участке 1330-го полка автоматчики противника внезапно атаковали саперов, минирующих передний край.
Из политдонесения 388-й сд за 10.01.42 г.: «9-го января части дивизии занимают прежнее положение, за исключением миндивизиона, который прибыл в Юхарину балку… 9.01.42 г. из-за неосторожного обращения с гранатой, командира взвода 1-й роты 1-го батальона 782-го полка л-та Шурко произошел взрыв. Л-т Шурко получил сильное ранение, легкие ранения получили л-т Коломеец и пом. ком. взвода Аненко, находившиеся в землянке»