В 4-м батальоне 8 орудий числятся на временных позициях. Упомянутый в приказе дот № 11 имеет износ 205 %, а дот № 11А не существует в природе, есть только орудие. Его построили уже после передачи орудия в состав батареи (строительство велось с 8.02.42 г. по 23.02.42). Это подтверждает и дата, процарапанная на свежем бетоне у входа в погреб дота.
Упомянутые в приказе дзоты на деле таковыми не являются, это сборные железобетонные доты или огневые точки, сложенные из бута на цементном растворе.
В 1-м батальоне дотов числится 355 человек, во втором 287, в третьем 317 человек, по 4-му батальону почему-то данных ни по орудиям, ни по личному составу, нет, документы утрачены.
В ЖБД 1-го сектора указано, что «…381-й сп, находящийся в 3 секторе, вернулся и поступил в распоряжение дивизии». На самом деле, если верить этому же документу, полк вернулся из 3-го сектора неделей раньше, и находился на отдыхе в районе 10-й остановки трамвая. Полк числится на рубеже в. Горная– Сапун-гора, т. е. во второй линии.
5.02.42 г. было начато формирование национальных подразделений в составе СОР. Противник отмечает выход 4 транспортов из бухты. Следует отметить, что немецкие наблюдения за севастопольской бухтой не стыкуются с советскими данными по морским перевозкам. Информация по графикам советских морских перевозок требует более внимательного изучения.
06.02.1942 г.
Три У-2 ночью «бомбили» войска противника листовками. В районе Качи, Альма-Тамака и Евпатории было сброшено 39 000 листовок на румынском и 38 000 – на немецком языках. Всего сброшено 500 кг листовок.
Противник произвел огневой налет на 365-ю зенитную батарею и Кордон № 1, где в этот момент шло восстановление укреплений.
Были начаты работы по подъему оставшихся казематных орудий крейсера «Червона Украина». В общем, это была личная инициатива ЭПРОНовцев, вызвавшихся поднять орудия без разрушения корпуса. Руководителями подъема были мичман Литвинов, мичман Чертан, главный боцман мичман Кузима Яков Иванович, мичман Мищенко. Работа была сопряжена с большим риском, т. к. приходилось работать внутри корпуса корабля, но и с этой задачей удалось успешно справиться. Подготовительные работы шли с 6 по 25 февраля, а с начала марта 1942 года по приказу командующего Черноморским флотом снова начались судоподъемные работы на затонувшем крейсере. Были подняты все оставшиеся на борту орудия, в первую очередь 130-мм казематные пушки. Одна исправная спаренная 100-мм зенитная установка, снятая с крейсера ранее, во время спасательных работ 12 ноября, была передана на крейсер «Красный Кавказ», стоявший к тому времени в ремонте с тяжелыми повреждениями, полученными 5 января 1942 г.
Командование фронтом не оставляло мысли о наступлении. Директивой № 0350/оп Военного совета Крымского фронта поставлена задача: войскам фронта быть готовыми к переходу в наступление с целью окружения и уничтожения феодосийской группировки противника. Новый срок для наступления был намечен на 13 февраля.
Черноморскому флоту были поставлены следующие задачи: СОР должен был, «…прочно удерживая свои рубежи, начать наступление в направлении на Бахчисарай с целью воспрепятствовать отводу немецких войск от Севастополя на керченское направление; корабельный состав флота – поддерживать артиллерийским огнем наступление 44-й армии и в ночь на третий день операции провести демонстративную высадку десанта в районе Алушты, а также противодействовать артиллерийским огнем передвижениям войск противника по дорогам Ялта – Феодосия».
Специалистами з-да «Большевик» и артремзавода были завершены работы по смене стволов на первой башне 30-й батареи. Было принято решение о том, что батарея временно не будет участвовать в артподдержке войск до особого распоряжения. Даже старые стволы, лежавшие возле батареи, были замаскированы. Был расчет на то, что смена стволов на батарее прошла незамеченной. Так ли это было на самом деле? Увы, нет. 3 и 4 февраля наблюдателями немецкого 22-го артполка (22-й пд) были замечены работы, производившиеся по замене стволов, о чем в штаб была сделано донесение
Части 3-го сектора провели разведку боем, силами двух рот 54-го сп. Противник указывает, что на участке 24-й пд около 22 часов атаковали две сильные разведгруппы в районе Южнее Мекензия. Противник указывает, что атакующие были пьяны, их атака была отражена[252].
В этот день в штаб командования группы «Юг» от командующего 11-й армией Э. фон Манштейна поступил запрос. Он указывал, что советский замысел по нанесению одновременного удара из Керчи и из Севастополя сорван, но для полного решения задачи по уничтожению севастопольской группировки ему необходимы 5 дивизий в северном секторе и 3 дивизии в южном, а также 1–2 румынских бригады. Для охраны территории в Крыму ему необходимы 2 немецких пехотных дивизии, 2 румынских пехотных дивизии румынская горная бригада, румынский мотополк. В связи с этим он просил направить под его командование 3 немецкие пехотные дивизии (из них одну горную) и одну румынскую горную бригаду. Далее указывалась потребность в артиллерии, авиации и пионерных частях[253].
07.02.1942 г.
(низкая облачность, легкий мороз)
Командующий ЧФ, в телеграмме на имя заместителя народного комиссара обороны Л.З. Мехлиса отмечал, что начальник тыла фронта планирует все перевозки только для войск Керченского полуострова, забывая о Севастополе, кроме того, Приморская армия совершенно не обеспечена даже продовольствием, и просил Л.З. Мехлиса лично решить эти вопросы. К сожалению, действительно, снабжение Севастополя продовольствием было недостаточным, отмечены случаи «окопной болезни», в частях появилась цинга. В городе только в боевых частях находилось около 60 тыс. человек, и снабжение продовольствием в зимний период являлось довольно сложной задачей. Сложность заключалась еще и в том, что на Северной стороне возникла проблема с водой. Единственный водозабор Северной стороны находился напротив деревни Бельбек, и был поврежден противником. Северная сторона перешла полностью на местные источники водоснабжения. Особенно трудно было с водой на участке 79-й морской стрелковой бригады. Родники находились внизу, в Камышловском овраге, а эта территория простреливалась противником. Для бригады выделили два больших старых резиновых кранца, которые использовали как емкости для воды, разместив их в специально вырубленных ямах. Но вода была нужна не только людям. Вода заливалась и в кожухи пулеметов. Поэтому в Севастополе из оцинкованных цементных бочонков и пороховых пеналов изготовили несколько десятков стальных кубических емкостей для воды и установили их в окопах 79-й бригады.
Насосная станция Южной стороны, расположенная на скатах Сапун-горы, находилась в зоне обстрела немецких орудий, в связи с чем было принято решение о бетонировании помещений насосных станций и устройстве входных тамбуров (сквозников) при входе.
По советским данным из Новороссийска в Севастополь прибыл танкер «Москва»: с мазутом и бензином, в сопровождении лидера «Харьков». Лидер имел на борту 297 человек маршевого, пополнения и флотский 130-мм боезапас. Спустя час из Туапсе прибыл транспорт «Пестель», который доставил 190 человек маршевого пополнения, армейский боезапас и продовольствие. Вечером «Пестель» принял на борт 230 раненых, 92 гражданских специалистов (в т. ч. и бригады ленинградского з-да «Большевик», принимавшие участие в замене 305-мм стволов), 15 т артиллерийских гильз и взял обратный курс на Туапсе.
Немецкий 22-й артиллерийский полк произвел плановый обстрел советских позиций, выпустив в общей сложности 187 снарядов. В ответ лидер «Харьков», стоя на якоре в бухте, произвел 33 выстрела по высоте 133,3 и по району в 2,5 км от Любимовки.
08.02.1942 г.
(низкая облачность, дороги непроезжие)
В 02.43 транспорт «Чехов» с боезапасом и продовольствием прибыл из Поти в Севастополь. В связи с участившимися обстрелами немецкой артиллерии для прикрытия подхода транспорта была поставлена дымзавеса.
Из воспоминаний Евсеева. «Когда впервые применили завесу, одна из них, гонимая ветром, поползла с Северной бухты по Инкерманской долине к линии фронта и доставила нам неприятные минуты. – Газы, газы! – стали кричать бойцы. Действительно, с левого фланга на нас ползло по земле огромное светло-серое облако, за которым абсолютно ничего не было видно. Вскоре оно окутало людей со всех сторон. Успокоились все, лишь, когда пришло разъяснение, какой это дым. Та же самая дымовая завеса поползла и в расположение врага. Немцы, ведшие до этого артиллерийский и минометный огонь, мгновенно его прекратили. Наступила торжественная тишина. Прошло минут пять. Затем вдруг разразился сильнейший пулеметно-автоматный огонь. Это испугались фашисты, что мы атакуем их под прикрытием завесы».
После разгрузки, транспорт «Чехов», вместе с танкером «Москва», прибывшим накануне, в 20.30, покинул бухту. На транспорте находились 131 раненый, 73 пассажира, 59 т гильз. На танкере вывозилось имущество ЧФ: обмундирование, койки, матрасы и пр. грузы тыла Черноморского флота. Противник отмечает: «В гавань вошло судно с палубным краном и один транспорт. Один транспорт вышел. Несколько кораблей видны в море»[254].
Выполняя план обстрела Севастополя, немецкий тяжелый мортирный дивизион и армейская дальнобойная артиллерия начали обстрел советских частей в 4-м секторе. Огонь велся в том числе и по 30-й батарее, т. к. были засечены работы по ее ремонту. В течение января противник выпустил по башенной батарее № 30 ни много ни мало 703 снаряда калибра 105–305-мм и 139-мм, но особенно интенсивно ее «обработали» 8 февраля.
В ответ открыли огонь батареи 57-го и 256-го корпусных артполков. Чуть позже открыли огонь 112-я и 2-я батареи.
Из книги Мусьякова «Подвиг 30-й батареи»: