С марта 1942 г. противник начал морскую блокаду Севастополя, однако в описании событий роль немецких торпедоносцев существенно преувеличена. Разбор ситуаций, связанных с гибелью транспортов, показывает, что потери могли быть намного ниже, если бы организация перевозок была бы лучше. Количество торпедоносцев в немецкой авиации было незначительным, в среднем в воздух поднималась всего одна пара в сутки, и основной целью их был Кавказ и порты керченского полуострова. Изложение событий дано очень коротко, в «телеграфном режиме», по данным оперативных сводок советских и немецких войск.
10.03.1942 г.
Немецкая артиллерия в этот день выпустила по Севастополю всего 36 шт. 15-см снарядов. И.Е. Петров своим приказом за № 031 продублировал приказ Ф.С. Октябрьского «Об организационной структуре Севастопольского оборонительного района».
11.03.1942 г.
В 5 утра в Поти прибыл крейсер «Красный Крым» в охранении эсминца «Свободный», доставлено: 362 человека 700-го легкого артполка, 4 орудия 76-мм и 329 т боезапаса. Часом позже из Новороссийска прибыл транспорт «Львов» в охранении эсминца «Шаумян», доставивший 10 тыс. 745 противопехотных и противотанковых мин, 150 авиационных мин, 60 т продовольствия и 20 авиационных моторов. При подходе транспорт был обстрелян немецкой береговой артиллерией.
Части СОР в 3-м и 4-м секторах вновь перешли в наступление. Правда, не совсем понятна причина перехода их в наступление, т. к. согласно директиве № 0587/оп части СОР должны были перейти в наступление 13 марта (пятница, 13-е). Вдоль Качинской дороги наступал 2-й батальон 161-го полка, его поддерживали восемь Ил-2 18-го штурмового авиаполка (командир полка майор А. Губрий) под прикрытием восьми Як-1, одного МиГ-3 и двух И-16. В районе Мамашая самолеты были встречены зенитным огнем, при этом была подбита машина к-на М. Талалаева, самолет которого сел на нейтральной полосе, недалеко от аэродрома Бельбек. Прикрывая своего ведущего, старший лейтенант Е.И. Лобанов снизился до высоты бреющего полета и попытался отогнать группу захвата противника. Капитан М. Талалаев добрался до окопов 161-го полка. Но в этот момент самолет Лобанова был подбит зенитными автоматами. Самолет Лобанова упал на территории противника. Пилот, покинув самолет, попытался пробиться к своим, но, отстреливаясь, погиб.
Одновременно с этими событиями, начал наступление 1-й батальон 514-го полка, он наступал в направлении отм. 133.3. Около 11 часов началось наступление в 3-м секторе. Наступление поддерживали шесть Ил-2 в сопровождении истребителей. Удар по противнику наносился в районе х. Мекензия. Немецкие документы отмечают в 11.45 советский удар в другом районе, севернее, в районе «Двойной просеки», который был отражен при содействии корпусной артиллерии. Была замечена пушка, выкаченная на прямую наводку (указан район ее расположения, в районе современного урочища «Горелый лес»). Орудие было уничтожено корпусной артиллерией. Активность советских войск резко возросла после полудня. Как указано в ЖБД 24-й пд: «С 13.30 удар следовал за ударом. Борьба доходила до рукопашных. В 18.30 32-й полк был вынужден отойти одной ротой, чтобы избежать прорыва. Схватка в районе высоты 4326 («Лесная высота») перешла в рукопашную и гранатный бой. В 19.30 удар отражен, но в 20.30 возобновлен силами двух советских полков. В 2 2 часа советские атаки внезапно прекратились»[348]. Противник отмечает появление нового советского стрелкового полка на участке 24-й пд (скорее всего, имеется в виду 31-й полк).
В 20.00 «Красный Крым» в охранении эскадренного миноносца «Шаумян» вышел из Севастополя в Поти, а транспорт «Львов» в охранении двух сторожевых катеров – в Туапсе. На транспорте было отправлено 225 раненых, 84 человека гражданских лиц и 27 т гильз, а на крейсере – 246 раненых и четыре тела 305-мм орудий для линейного корабля «Парижская коммуна».
Февральско-мартовское наступление, а так же предыдущий опыт боев, показали слабую управляемость дивизий, укомплектованных представителями народов Кавказа. В с вязи с чем, И.Е. Петров отдал приказ по армии за № 07, который требовал к 13 марта отобрать из числа сержантско-старшинского состава кавказцев, свободно владеющих русским языком и имеющих образование не ниже 7 классов, лучших 60 человек, и направить их на курсы усовершенствования командного состава для подготовки командиров взводов.
12.03.1942 г.
В этот день «демонстративные» действия вела 7-я бригада морпехоты. Из воспоминаний Е.И. Жидилова: «На 12 марта нами планировались активные боевые действия для улучшения наших позиций. Накануне я с командирами батальонов произвел рекогносцировку переднего края и наметил продвинуть вперед линию фронта между Телеграфной горой и высотой 154,7 и улучшить позиции на самой высоте 154,7 (на самом деле Е.И. Жидилов путает высоты, 154,7 – это и есть гора Телеграфная, он имел в виду отм. 90,5, правее горы). Рано утром наши батареи начали артиллерийский и минометный обстрел района обороны противника. Мы с начальником штаба пятого батальона капитаном Головиным, временно замещавшим командира Подчашинского, находились в боевых порядках пятого батальона, и все происходило на наших глазах. Взвод лейтенанта А. К. Зайцевского, стремительно продвинувшись, достиг окопов противника. Первым в окопы ворвалось отделение во главе с заместителем политрука П.Г. Семиным. Крики «ура!» раздались в рядах тринадцатой и пятнадцатой рот. Гитлеровцы несли большие потери. Но по окопам, где завязались рукопашные бои, немцы открыли плотный огонь минометов, не считаясь даже с тем, что от этого огня гибнут и их солдаты. Наши роты вынуждены были остановиться на линии передовых окопов противника, продвинувшись, таким образом, на сто метров. Мы прочно остановились на этих позициях и начали их всемерно укреплять»[349].
В этот день вступила в строй береговая батарея № 12 (первые два орудия), они располагались на флангах бывшей царской батареи № 3. Основание под третье орудие заканчивали строить на фланге бывшей царской батареи № 2. В с вязи с этим, был начат демонтаж для ремонта и переноса на новые позиции двух орудий 2-й батареи (на высоте над Константиновским фортом). В строю оставалось одно орудие в районе бухты Матюшенко и одно у Константиновского форта. Батарея, временно, прекращает ведение огня по сухопутным целям. В этот день командование люфтваффе направило в штаб 4-го воздушного флота инструкцию, где указывалось, что «главным объектом усилий в противокорабельных действиях на Черном море должны стать порты Севастополь, Керчь, Камыш-Бурун, а также ведущие к ним морские коммуникации. Севастополь является точкой приложения максимальных усилий… противокорабельные вылеты в прочих обширных районах моря должны быть сокращены». В инструкции указывалось, что: «местное командование должно содержать соответствующие боевые самолеты в высокой степени готовности, с тем, чтобы они могли действовать сразу после получения радиосообщения об обнаружении, сделанном воздушной разведкой». Т. е. противник приступил к морской блокаде Севастополя. Но какое-то время транспорты еще могли прорываться в город. Но теперь уже не в одиночку, как раньше, а в сопровождении боевых кораблей.
13.03.1942 г.
Крымский фронт дал указание о переходе Примармии в наступление, но части СОР почему-то в наступление не перешли. Наблюдается какая-то непонятная несогласованность в действиях СОР и фронта. 18-й ГАП вел огонь на подавление батарей за Камышловским оврагом и… все. Немецкие батареи в районе Мамашая сделали свои традиционные 72 выстрела по Севастополю.
Транспорт «Абхазия» в охранении базового тральщика «Щит» и двух сторожевых катеров доставил из Новороссийска 388 человек маршевого пополнения, 200 т боезапаса, 34 шт. 45-мм орудий и 136 т продовольствия. Орудия предназначались для 386-й дивизии, пополнения противотанкового дивизиона 95-й сд и формирования ОИПТД в 172-й дивизии. В связи с отводом в 3-й сектор 31-го стрелкового полка, в 172-й дивизии было начато формирование «нового» 747-го стрелкового полка. В 20.50 «Абхазия» в охранении эскадренного миноносца «Свободный» вышла в Туапсе, имея на борту 752 тяжелых раненых, 100 человек гражданского населения, 28 т гильз.
14.03.1942 г.
Активных действий не велось. Вступила в строй «обновленная» береговая батарея № 705(116) Для маскировки орудий и орудийных двориков на орудийные щиты были наброшены сети, лежащие на жердях, прикрепленных к броневым щитам. Сети покрывали полностью орудийный дворик и маскировали орудия с воздуха. В этот день в румынскую 1-ю горнострелковую бригаду прибыл второй по счету маршевый батальон. Были начаты пополнение румынских частей и подготовка к переформированию горных и кавалерийских бригад в дивизии. В 1-м секторе противник попытался применить бочки со взрывчаткой, но был упрежден снайперами 456-го полка, на скатах высоты 212,1 произошло три мощных взрыва, один из которых в немецкой траншее.
15.03.1942 г.
Начато демонстративное наступление в поддержку наступления Крымского фронта. Вновь атаковал 2-й батальон 161-го полка, в направлении западных скатов высоты 103,9. Его поддерживали 13 Пе-2 в сопровождении 2 Як-1, атакуя позиции батарей в районе Языковой балки. Но особых успехов наступление не достигло.
Противник отмечает в 5.00 интенсивный огонь 10.15 батарей, после чего в 9 часов атаку силами до батальона[350].
В 3-м секторе противник отмечает «слабый беспокоящий огонь советской артиллерии», лишь позже, в 15 часов, в документах противника (24-я пд) отмечена слабая атака советских войск (около 100 человек) южнее Мекензиевской дороги.
Четыре Пе-2 бомбардировали немецкие самолеты на аэродроме Саки. Батарея № 706 (112), вела огонь по противнику, для поддержки наступления частей 4-го сектора. Около 14 часов, на батарее произошел несчастный случай. Официальная версия такова: «На одном из 130-мм орудий в момент выстрела был вырван замок, поскольку, как показало потом расследование, вместо донного взрывателя была ввернута пробка из пластмассы». На самом деле, если бы это было так, то снаряд, вылетев из ствола, просто не взорвался бы. Скорее всего, произошел затяжной выстрел. Командир орудия, вопреки инструкции, приказал открыть замок орудия, не выжидая положенных 30 секунд. Произошел «обратный выстрел», погиб весь расчет, кроме погребных.