Из Туапсе прибыла только подводная лодка «Л-5» (командир капитан 3-го ранга А.С. Жданов), доставившая 57 тонн боезапаса. За первые три дня Приморская армия израсходовала 55 тыс. снарядов.
Наступление ХХХ АК должно было начаться рано утром 9.06.42 г. В соответствии с приказом по корпусу № 150 первый удар должен был наносится по передовой (до 5.15 утра), «Винзаводу» (до 5.20)[718], «Холму с фортом»[719] (7 утра), «Высоте у развилки»[720] (8 утра). Артиллерия корпуса с 2 часов ночи обстреливала «Холм с фортом», «Циннобер», д. Камары. Завершение артподготовки 5.40. Однако в этот день противник своей пехотой в наступление не перешел. 110-я арткомендатура указывает, что накрыта советская стационарная артиллерийская позиция, множественные взрывы, дым, однако координаты батареи не указаны.
Ночь с 9 на 10.06.42 г.
По немецким донесениям в 54-й корпус.
306-я высшая артиллерийская комендатура (04.10).
«До 21 часа активность артиллерии противника была очень высокой, затем единичной, стрельба только из района «Пальцевой балки» (Fingerschlucht) с одной огневой позиции, с «Батарейного мыса» с двух позиций, севернее Инкермана 4 огневых позиции восточнее Английского кладбища, Николаевка, и Стрелецкая с одной огневой позиции. …Рано утром над «Серпантином» были сбиты два бомбардировщика противника и один «Рата» (И-16)».
22-я пд 10.06.42 г. (02.10): «Ночь проходит спокойно, слабый беспокоящий огонь противника по нашим тылам. С наступлением рассвета активные действия авиации противника, бомбардировка поля боя и Бельбекской долины, обстрел бортовым оружием».
24-я пд (04.10): «В течение ночи относительно тихо. Проходит смена частей, 33-й румынский полк занял участок одним батальоном. 1-й батальон полка на высоте «Подъем».
132-я пд (04.50): «На правом фланге беспокойно. Идет смена 437-го полка 22-м разведывательным батальоном без затруднений. Готовится наступление. 3 перебежчика в правом секторе».
50-я пд (05.10): «В течение ночи артиллерийский огонь по тылам и минометный огонь по передовой. Многочисленные бомбовые удары по путям снабжения и артиллерийским позициям. Пехота противника ведет себя беспокойно, но без ударов по нашим позициям. Наша артиллерия вела огонь по путям похода противника. Противник грузовиками подвозит подкрепление по «Серпантину»[721].
В 23.15 в Севастополь прибыл эсминец «Бдительный» в сопровождении БТЩ «Защитник» (командир старший лейтенант В.Н. Михайлов) и трех сторожевых катеров из Новороссийска в Севастополь.
В 02.40 (10.06.42 г.) транспорт «Абхазия» (капитан М.И. Белюга) в охранении эскадренного миноносца «Свободный» (командир капитан 3-го ранга П.И. Шевченко) и БТЩ «Якорь» (командир старший лейтенант И.В. Коровкин) вошли в Севастопольскую бухту. На транспорте «Абхазия» доставлены 250 человек маршевого пополнения, 37 бойцов Приморской армии возвращающихся после излечения, 261 т боезапаса, 100 т авиабоезапаса, 13 авиамоторов, 168 т продовольствия и 90 т цемента.
На эскадренном миноносце «Бдительный» были доставлены 67 человек летно-технического состава ВВС флота, более 200 т боезапаса, 15 шт. 7, 62-мм пулеметов, 75 автоматов Ппд. В 2.05 «Бдительный» покинул Севастополь.
Глава 12
10 июня 1942 г. Среда (сухо, ясно, +28)
Оставшиеся в Севастополе транспорт «Абхазия» и эсминец «Свободный» оказались в сложной ситуации. В общем-то, корабли должны были выгрузиться ночью и уйти, как и все остальные караваны, но по какой-то причине выгрузка транспорта задержалась. Транспорт находился у причала в Сухарной балке, имея на борту 168 тонн боезапаса, около 90 тонн авиационного боезапаса (т. е. его выгрузка только началась). В это время начался налет авиации. Транспорт попытались накрыть дымзавесой, но по приказу командующего флотом в 6.40 задымление прекратили. Мотивировалось прекращение задымления тем, что, якобы под его прикрытием подходят немецкие войска. При повторной попытке поставить дымы снова последовал звонок из штаба флота. Результат не замедлил сказаться. В 09.15 при налете группы Не-111 из I/KG100 была потоплена баржа, стоявшая у правого борта судна, а в 09.20 серия бомб попала в «Абхазию». Возник пожар, но транспорт оставался на плаву. Затем последовал налет пикировщиков Ju-87. В 09.35, получив несколько прямых попаданий авиабомб, «Абхазия» начала крениться на правый борт. Личный состав во главе с капитаном покинул транспорт и укрылся на берегу в штольне. Транспорт тонул долго, до 15 часов 40 минут, но его уже никто не спасал, все опасались взрыва боеприпасов и укрылись в штольне. Взрыва не произошло, транспорт сел одним бортом на грунт и повис на швартовых. Затем швартовые лопнули и корабль лег на борт в 20 метрах от пирса № 1.
Бывший военком складов А.М. Вилор описывает все чуть иначе: «10 июня 1942 года утром под прикрытием дымовой завесы «Абхазия» стояла у причала Сухарной балки и принимала на борт раненых, находившихся в девятой штольне арсенала. Когда судно было наполовину загружено ранеными, немецкие части под прикрытием нашей дымовой завесы вклинились в нашу оборону и танками и автоматчиками угрожали Сухарной балке. Командование оборонительным районом вынуждено было снять дымовую завесу. Над Абхазией появились вражеские самолеты. Они заходили волнами по нескольку десятков, пикировали на судно и сбрасывали бомбы. Около часа длилась неравная дуэль небольшого экипажа корабля, вооруженного зенитными пушками и пулеметами, с многочисленными воздушными стервятниками. Когда в судно попало несколько бомб, оно дало крен и стало тонуть. Враг же продолжал налеты, сбрасывая бомбы на судно и причал. В трагической обстановке развернулась самоотверженная борьба медицинских работников, всего экипажа корабля и личного состава арсенала по спасению раненых и снятию с судна погибших. В это время осколком бомбы разорвало мне штанину и бумажник в левом кармане брюк и обожгло бедро левой ноги»[722]. Более того, он указывает, что уже утром 10-го июня к воротам арсенала прорвались танки.
«В этой до предела напряженной обстановке мне доложили с северных, нижних (!) ворот объекта, что танки врага под прикрытием дымовой завесы прорвались через линию фронта и вплотную подошли к Сухарной балке. Мобилизовав резерв бойцов, и вооружившись противотанковыми ружьями и гранатами, я оправился бегом на помощь к своим боевым товарищам. Федосеев в это время лежал тяжело больным. К тяжелой контузии у него добавилось обострение гастрита, появился кровавый понос. Командование «Абхазии», собрав оставшихся в живых членов экипажа корабля, отправилось вслед за нами так же на борьбу с танками противника. Опасный прорыв танков был ликвидирован. Головные танки были подбиты, а остальные повернули обратно. Поздно вечером мы захоронили товарищей, погибших в бою с танками, в том числе старшину Кальченко, матросов Степанова, П.Ф. Сметанюка, И.Г. Жукова и др. в ту же ночь были захоронены погибшие на «Абхазии» и причале арсенала»[723].
Немецкие документы не подтверждают эту дату прорыва немецких войск к Сухарной балке. Общий ход событий тоже не позволяет подтвердить эту информацию. Перед Сухарной балкой находилась 345-я сд. Так что даже под прикрытием дымовой завесы танки прорваться не могли. Возникает ряд вполне резонных вопросов.
Почему в течение ночи не был выгружен транспорт? Почему командующий ЧФ дал приказ прекратить задымление? Почему выгрузка не была прикрыта зенитной артиллерией? Ответа на эти вопросы мы, наверное, уже не найдем. «Абхазия» стала последним транспортом, принятым к причалам Сухарной балки. Причин было две: первая – причал оказался заблокированным затонувшим транспортом. Вторая причина заключалась в том, что вскоре командование отказалось от идеи обороны на Северной стороне. Во всей этой ситуации есть одна странность. По воспоминаниям, командующий флотом ЛИЧНО звонил командиру группы задымления старшему лейтенанту Дедескулу с требованием снять задымление «Абхазии», под предлогом того, что под прикрытием завесы прорываются немецкие танки. Это факт отмечен во многих воспоминаниях ветеранов обороны[724]. Достаточно странная ситуация, когда адмирал звонит старшему лейтенанту. В этом случае не исключена и диверсионная работа немецкой агентуры.
Но это была не единственная потеря. Эсминец «Свободный» разгрузился быстро (к 4.30 разгрузка была завершена) и, поставив дымовую завесу, вел огонь, поддерживая утреннюю атаку 1165-го полка. Около 9 часов, закончив стрельбу, корабль ошвартовался к стенке Павловского мыска, где располагались артиллерийские мастерские. В 9.35 его атаковали 15 самолетов Ju-87. Бомбы упали возле борта. Примерно в 10.30 еще несколько бомб взорвались на расстоянии 5–7 м от кормы. В обшивке образовалось множество пробоин и вмятин, загорелись дымовые шашки. Впоследствии вблизи правого борта произошло еще несколько взрывов, число осколочных повреждений продолжало расти.
Роковой для «Свободного» авианалет начался в 13.15. На эсминец набросились сразу 27 «юнкерсов»: 15 зашли с носа и 12 – с кормы. Зенитчики открыли яростный ответный огонь, но было поздно: корабль получил 9 прямых попаданий бомбами весом 100–250 к г. Одна угодила в щит 2-го 130-мм орудия, две – в ходовой мостик, одна – в район первой трубы, одна – во 2-е машинное отделение, две – в кормовой мостик и две – в кормовую часть корпуса. Корабль был полностью разрушен, к тому же загорелся мазут, затем начали рваться поднесенные к зенитным орудиям снаряды… Из экипажа 67 человек погибли, многие были ранены, в том числе и командир – капитан 3-го ранга П.И. Шевченко. В данной ситуации был отдан единственно правильный приказ – покинуть судно. Вскоре после эвакуации личного состава от пожара взорвались торпеды в первом аппарате, а затем прогремели еще два взрыва – сдетонировал боезапас в кормовых погребах. «Свободный» лег на грунт с креном 50° на правый борт. Носовая надстройка осталась над водой и горела в течение 3 суток. Погибло 56 человек. Погиб новейший корабль, который благодаря тяжелому труду морзаводцев только 2 января 1942 г. вступил в строй. Достаточно тяжелой стала ситуация с боезапасом. Если противник в этот день выпустил 1,5 тыс. тонн снарядов, то советская артиллерия ответила в пять раз меньшим количеством снарядов и минометных мин. С каждым днем количество боезапаса сокращалось, причем быстрее всего уходил дефицитный 122-мм артиллерийский и 82-мм минометный боезапас, а так же снаряды к новым зенитным орудиям.