Из воспоминаний А.С. Овагимяна: «В конце мая 1942 г. 3-я батарея заняла свою прежнюю позицию в районе высоты 60,0, рядом с героической 365-й батареей… 10 июня противник перешел в наступление, в предрассветной дымке из-за бугра появился танк, сопровождаемый пехотой, орудие сержанта Богдана поймало цель и открыло огонь. Танк был подбит, пехота рассеяна, к уничтожению противника подключилось орудие сержанта Бондаренко. Немцы, подтянув артиллерию, в течение 25 минут вели огонь по позициям батареи. Считая батарею уничтоженной, враг бросил на нее танки, но они были отбиты.
11-го июня противник вновь совершил огневой налет на позиции батареи, были разбиты дальномер и два орудия, после этого на позицию батареи вновь пошли танки. Им удалось ворваться к 1-му орудию, но огнем остававшихся в строю орудий противника отогнали. Ночью отремонтировали еще одно орудие.
12-го числа бой разгорелся с новой силой, было выведено из строя 3-е орудие сержанта Сандлера. Вслед за ним умолкли 4-е и 2-е орудия, старшего сержанта Щирого и сержанта Фоменко. В строю оставался только счетверенный пулемет, которым отбивались от пехоты. Видя безвыходность положения, командир батареи ст. л-т Будишевский вызвал огонь на себя…»[750] В этих воспоминаниях говорится о 4 орудиях батареи, хотя изначально орудий было всего три. Уже в ходе боевых действий в 3-ю батарею слили остатки всех армейских зенитных батарей в этом районе.
Огонь по позициям батареи открыли армейские зенитчики батарей № 4 л-та Рудакова и № 5 ст. л-та Тарасенко. Скорее всего, эти две батареи сформировали уже после начала боевых действий, т. к. по состоянию на 20 мая они не существовали. По ним требуется отдельное разбирательство. Под прикрытием их огня удалось отвести два разбитых орудия. Орудия отправили в ремонт, а батарейцы получили две отремонтированные зенитки, и установили их в районе Артиллерийской бухты.
Батареи № 4 и 5 в ходе боев 11–12 июня, отражая атаки с воздуха, и ведя огонь по наземным целям, невозвратно потеряли в общей сложности 4 орудия и были отведены в район мыса Херсонес. В результате тяжелых боев 11 июня 1942 г. были почти полностью уничтожены 1-я и 2-я батареи 26-го дивизиона, находившиеся в верховьях Трензиной балки. Из воспоминаний Е.А. Игнатовича: «1-я батарея своим огнем сдерживала продвижение противника в Трензину балку. Будучи окруженный немцами, орудийный расчет старшего сержанта Григорьева, под шквальным огнем в упор расстреливал наступавшие на батарею танки и пехоту. Артиллеристы сражались до последнего снаряда, уничтожили фашистов гранами, штыками и прикладами. Погибали смертью храбрых, но ни на шаг не отступили, десятки трупов фашистов, подбитые танки говорили о мужестве командира батареи старшего лейтенанта Щуплецова и комиссара батареи старшего политрука Бондасюк. Это они превратили огневую позицию в узел сопротивления.
Когда наша пехота отошла, огневая позиция батареи осталась без прикрытия. Зенитчики с небольшим количеством бойцов и техники, организовали круговую оборону. В помощь батарейцам командование дивизиона прислало группу бойцов из взвода управления под командование политрука Гусакова. С утра 11 июня противник атаковал батарею с воздуха и с земли. Завязался ожесточенный бой. Танки и пехота при поддержке авиации непрерывно атаковали батарейцев, но зенитчики прочно удерживали высоту 70 метров южнее кордона Мекензия. В первой половине дня на батарее вышли из строя все пушки. Атаки немцев батарейцы отражали гранатами и ружейно-пулеметным огнем. К концу дня почти все подступы к огневой позиции батареи были блокированы. Доставка продовольствия и боеприпасов прекратилась. В течение трех суток батарейцы удерживали высоту, на которой находилась огневая позиция, и только к утру 12 июня зенитчиков сменили стрелковые подразделения. Три разбитых пушки и дальномер из-за отсутствия транспорта вывезти не удалось. Группа бойцов, пытающихся вывезти технику под огнем, понесла потери»[751].
В этот же день была уничтожена и 2-я батарея дивизиона. Прием тот же самый: одновременная атака с воздуха и артобстрел. С позиции батареи смогли вывезти только одно 76-мм орудие, два орудия и дальномер были разбиты. Таким образом, в ходе боев 10–11 числа почти вся зенитная артиллерия Северной стороны была разбита. В стою оставалась сводная батарея зенитной артиллерии ЧФ (остатки 219-й, 227-й батарей), 79-я батарея, кроме того, от зенитных батарей оставались два отдельных зенитных орудия, но без приборов управления стрельбой. В строю на 365-й батарее оставалось два орудия, но из-за повреждения приборов она тоже не могла использоваться в качестве зенитной.
Г.И. Ванеев описывает события так: «Утром в третьем и четвертом секторах противник активности не проявлял. Началась артподготовка, после чего с рассветом группа Е.И. Жидилова перешла в наступление. Противник оказал сильное сопротивление. Весь день шел напряженный бой, который часто доходил до рукопашных и штыковых схваток. Погибли командир 3-го батальона бригады капитан Я.А. Рудь, прославленная разведчица Ольга Химич, немало краснофлотцев. Однако враг не выдержал натиска моряков и медленно стал отходить, усилив при этом артилерийско-минометный огонь по морякам. Преодолевая огневое сопротивление, группа Е.И. Жидилова продвинулась на 500–700 м, но развить успех дальше не смогла и к вечеру вынуждена была залечь»[752].
Из воспоминаний Е.И. Жидилова: «Мы с Ищенко наблюдаем за ними с кургана возле 30-й батареи. Вон, сгорбившись, сосредоточенно смотря вперед, идет Гегешидзе, и с ним трое связных. По его сигналу второй батальон развертывается. Левее и чуть позади него таким же рассредоточенным строем следует третий батальон. Через 10–15 минут, как только разведчики врываются в расположение противника на высоте 92,1, завязывается перестрелка. А пройдена лишь треть пути. Автоматные очереди и огонь вражеских минометов вынуждают разведчиков залечь. Лейтенант Пономарев с одним полувзводом ведет бой с гитлеровской ротой, которая находится всего в пятидесяти метрах от моряков. Метким огнем разведчики прижали немцев к земле. В это время Павликов с другим полувзводом заходит фашистам во фланг, бойцы устремляются в атаку, забрасывая противника гранатами. Маневр разведчиков настолько стремителен, что рота противника, потеряв не менее половины своего состава, разбегается, оставив на поле боя один миномет, одиннадцать автоматов и пять ручных пулеметов. Сюда спешит со своей четвертой ротой старший лейтенант Кирилл Георгиевич Русия. Он небольшого роста и, чтобы управлять бойцами в высоких зарослях, то и дело поднимает свою пилотку и энергично машет ею в сторону движения. Рота подошла вовремя, когда к месту боя немцы подтянули свежие силы с высоты 107,2. Завидя цепи фашистов, Русия скомандовал:
– Ложись! Рота залегла и приготовилась к отражению атаки. Командир батальона Гегешидзе с шестой ротой в этот момент приблизился с правого фланга. В интервале между двумя стрелковыми ротами расположилась пулеметная рота.
– Соедините меня с КП бригады, – приказал Гегешидзе начальнику связи батальона старшему лейтенанту Василию Трофимовичу Вещикову. Предстояла ожесточенная схватка с противником, который по численности вдвое превосходил батальон Гегешидзе, и командир хотел заручиться огневой поддержкой. Начальник оперативной группы штаба бригады капитан-лейтенант Николай Федорович Матвиенко, выслушав доклад Гегешидзе, немедленно направил огонь минометной батареи на южные склоны высоты 107,2. Бой вспыхнул с новой силой. Немцы стремились любой ценой остановить наш наступающий батальон. Обе стороны несли потери. То там, то здесь возникали рукопашные схватки.
Вот старшина 2-й статьи Григорий Гостищев поднял свое отделение и с криком: «За мной, товарищи!» – кинулся вперед. Моряки выбили окопавшийся расчет станкового пулемета. Пулемет был уничтожен ручной гранатой. В другом месте главный старшина Виктор Погорелов повел свой взвод в атаку на вражеский дзот, пулемет которого наносил большой урон нашей четвертой роте»[753].
Действительно, приходится с боем брать доты и дзоты бывшего нашего тылового рубежа, оставленные буквально накануне. Немцы уже успели закрепиться на захваченных укреплениях. Каждый дот приходилось брать с боем. Всего их на этой линии было девять, и каждый из них стоил человеческих жизней. Впрочем, и 22-я пехотная дивизия несла ощутимые потери. Бой шел до тех пор, пока не стемнело, бригаде удалось продвинуться на 1,5 км. Но в этом бою погиб командир 3-го батальона бригады капитан Я.А. Рудь, вышло из строя до трети личного состава батальонов.
Журнал боевых действий 11-й армии утром 11.06.42 г. отмечает: «На правом фланге в расположении 132-й пд был отражен мощный контрудар в направлении «Нойхаусской высоты» и южнее ее». В вечернем донесении указывается: «До полуночи перед фронтом 132-й пд удар в направлении «Железнодорожного откоса» не прекращается».
В ходе боя двум батальонам 7-й бригады удалось выйти к пересечению железной дороги и шоссе, но встретиться с группой из 3-го сектора ей не удалось.
Вместе с тем, противник продолжал наступление. Немецкая «Группа Хицфилда» (усиленный 213-й полк) получила задачу атаковать в направлении «Бастиона 1» и захватить эту позицию.
С этим наступлением много неясного. Из воспоминаний бывшего коменданта 3-го сектора Т.К. Коломийца: «Ночь проходит в подготовке к контрудару. В 8 утра он начинается. Два с половиной часа идет бой. Группе, которая наступает с нашей стороны – ее возглавляет командир Разинского полка подполковник Матусевич, – удается продвинуться примерно на полтора километра. Противник ставит сплошную завесу огня. Танкисты прорываются сквозь нее, но пехота не может следовать за ними, и танки возвращаются. Предпринимается еще несколько атак, однако безуспешно. Для выполнения задачи не хватает ни сил, ни огневых средств»