ь 7 человек из состава 365-й батареи и 7 человек из отряда пополнения, с 366-й батареи. Остальные числятся погибими и пропавшими без вести.
Непонятна одна деталь: почему в обороне важной узловой точки обороны не участвовали части советской 345-й сд, которые находились на той же высоте в ее южной части в земляном редуте, который немцы называли «Форт Волга».
Как ни странно, но севастопольская артиллерия и корабли вели огонь совсем не по немецким войскам, штурмующим высоту c 365-й батареей. По непонятной причине, достаточно важному опорному пункту обороны не оказывалась помощь ни стрелковыми частями, ни армейской артиллерией. И даже в огневом налете, произведенном после того, как батарея была захвачена противником, участвовали, в основном, зенитчики ЧФ. И, после налета стрелковые части не предприняли ни одной попытки отбить батарею. Корабельная артиллерия тоже вела огонь по другим районам.
Крейсер «Молотов» и эскадренный миноносец «Бдительный», стоя на якоре в бухте Севастополя и при выходе из главной базы, из района Херсонесский маяк, вели огонь по скоплениям войск противника в районах: дача Торопова, Бахчисарай, Сюрень. Крейсер произвел 90 выстрелов, а эскадренный миноносец – 350.
Затем корабли взяли курс на Кавказ. На борту у них находилось 910 раненых и личный состав погибших кораблей: с эскадренного миноносца «Свободный» – 101, с транспорта «Абхазия» – 30 человек. Медперсонал санитарного транспорта остался в Севастополе и был включен в состав 47-го медсанбата и лазарета в б. Голландия.
Вторым трагическим событием в обороне стала гибель нескольких кораблей. В 0 4.40 транспорт «Грузия» (капитан М.И. Фокин) в охранении базовых тральщиков «Щит», «Гарпун» и пяти сторожевых катеров прибыл в Севастополь. На транспорте доставлялось маршевое пополнение 708 человек и 546 тонн боеприпасов.
Еще на переходе, 12 июня 1942 г. около 12 часов полудня конвой был обнаружен воздушной разведкой противника. Вечером конвой атаковали бомбардировщики и торпедоносцы. За период с 20 часов 30 минут до 21 часа 35 минут на конвой, находившийся в 45 милях южнее мыса Айя, было сброшено 150 бомб и 8 торпед. Капитан В.А. Габуния умело управлял судном, и «Грузии» удалось уклониться от всех торпед и большинства бомб.
Во время отражения налета с транспорта вели огонь пять 45-мм пушек, два пулемета ДШК и шесть спаренных 12,7-мм пулеметов «Кольт». Интенсивный огонь вели корабли охранения и два самолета СБ, сопровождавшие конвой до 21 часа. Прямых попаданий в «Грузию» не было, но тройка «юнкерсов» из III/LG1 смогла добиться близких разрывов двух 250-кг авиабомб в 10 м от кормы. Сотрясениями заклинило руль в положении «право на борт», остановился правый дизель, разошлись швы обшивки кормового подзора, в кормовые отсеки начала поступать забортная вода.
Через полчаса удалось запустить правый дизель и поставить руль в диаметральную плоскость. Однако остановить поступление воды не удалось. Имевшиеся на судне водоотливные средства с откачкой воды не справлялись. Переборки между кормовыми отсеками оказались не герметичны, вода стала распространяться в нос. Относительно новый теплоход, немецкой постройки, имел ряд конструктивных недостатков. Дифферент на корму медленно нарастал. Через некоторое время вода затопила туннели гребных валов и начала поступать через тоннели и кормовую переборку в машинное отделение. К 22 часам вода полностью затопила трюмы № 5 и № 4. Скорость хода упала до 7 узлов, что и определило дальнейшую судьбу судна. Скорость конвоя все время снижалась. Тральщики «Щит» и «Гарпун» поочередно буксировали «Грузию». Лишь в 4 часа 30 минут конвой прошел боны Севастопольской бухты. Полузатонувший транспорт потянул к причалу буксир СП-2. Транспорт планировали поставить к Минной стенке в Южной бухте, но при подходе причалу в 4 часа 48 минут «Грузию» атаковали с бреющего полета пять Ju-88 противника. Утренний рассвет хорошо освещал полузатопленную «Грузию», а свежий ветер быстро отнес дымовую завесу, поставленную катерами охранения. Две авиабомбы попали в машинное отделение и затопленный кормовой трюм № 4, груженный 82-мм минами.
Самолет, сбросивший бомбы, был сбит, но в 4 часа 55 минут произошел сильный взрыв в трюме № 4. Силой огромного взрыва корпус «Грузии» был разорван на две части. Некоторые авторы указывают, что произошел взрыв котлов, что весьма сомнительно, т. к. теплоход имел только небольшие вспомогательные котлы.
Кормовая часть корпуса (остатки трюма № 4 и трюм № 5) длиной около 40 метров быстро затонула с креном на правый борт. Через восемь минут скрылась под водой и носовая часть многострадального транспорта. На воде осталось только облако дыма, горящего соляра и каких-то плавающих конструкций. Как пишет Г.И. Ванеев: «Маршевое пополнение в основном спаслось вплавь и вышло на пристань, имея несколько человек раненых». По воспоминаниям же очевидцев, погибли очень многие, находящиеся на борту, только несколько тяжело контуженых моряков удалось подобрать с воды портовым катерам. Подтверждают эту информацию и воспоминания Васильева, принимавшего участие в «передислокации» остатков транспорта в 1948 году из Южной в Казачью бухту. Он указывал, что вокруг обломков судна лежало много человеческих останков. Подтверждают эту информацию и водолазы, производившие разведку корпуса 18–20 декабря 1956 года, обнаружившие в обломках транспорта большое количество человеческих останков.
На дно ушли более 500 тонн боезапасов. Н.И. Крылов писал: «Гибель «Грузии» с ее грузом ощутилась на всем фронте. Для орудий средних калибров на седьмой-восьмой день штурма боеприпасов отпускалось по сравнению с первыми днями меньше примерно на треть. Ад ля тяжелых норму пришлось сократить в четыре-пять раз. Постепенно умолкали зенитные батареи. За 14 июня все они, вместе взятые, смогли сделать немногим больше тысячи выстрелов. А в течение этого дня севастопольские рубежи пересекло около девятисот фашистских самолетов»[812]. Но, как это ни странно, роль гибели транспорта для севастопольской обороны сильно преувеличена. Как это ни парадоксально звучит, реальную ценность для обороны, представлял только груз трюма № 4 (82-мм мины) и часть груза трюма № 2 (50 тонн 152-мм снарядов к орудиям МЛ-20). В остальных трюмах находился 130-мм морской боезапас, 45-мм снаряды и 50-мм мины. Все эти боеприпасы в Севастополе были в избытке. Деффицитных зенитных снарядов и 122-мм гаубичных снарядов на «Грузии» не числится.
Водолазы, под руководством инженер-капитана 3-го ранга В.К. Шашукова, попытались поднять часть груза транспорта, но после потопления двух водолазных ботов, работы вынуждены были прекратить. Удалось поднять со дна моря только 38 тонн боезапаса.
Но и это еще не все, навстречу конвою вышли тральщик Т-413 (командир тральщика капитан-лейтенант А.М. Ратнер и военком политрук А.И. Абрамцев) и СКР-092 (бывший пограничный «МО-4»). Конвой с вышедшими кораблями не встретился, в результате, эта группа находилась в районе м. Феолент, не получая никаких приказаний. О группе просто… забыли. Утром она была обстреляна батареей противника из района Балаклавы. В 12.15 появились две группы Ju-87 до 15 машин в каждой. Корабль получил четыре прямых попадания, не считая повреждений от близких разрывов. Около 12.30 оба корабля пошли на дно. Был потоплен новейший тральщик (проект 58), вступивший в строй только в мае 1941 г.
Немецкой авиацией у холодильника был потоплен 100 тонный кран, использовавшийся для выгрузки транспортов, два буксира. Чуть позже были разрушены здания артмастерских, артиллерийского и минного складов.
Утром 13 июня Ф. С. Октябрьский дал указания начальнику штаба Черноморского флота контр-адмиралу Елисееву: «В Севастополе идут ожесточенные бои. Противник потопил «Абхазию», эсминец «Свободный», сегодня «Грузию» с грузом. Потребности большие, подавать нечем. Крейсер «М(олотов)» удачно избежал удара. Бросьте на доставку все подводные лодки и добивайтесь у Буденного транспортной авиации. Марш-пополнение подвозите лидерами и эсминцами с возвращением в ту же ночь, взяв тяжелораненых. Доставлять в Севастополь только главное: марш-пополнение, боезапас, концентраты, консервы и сухари. Срочно обеспечьте нужды».
Но в этот день обострилась ситуация в 1-м секторе обороны, в связи с чем, командующий изменил свое решение об отказе от посылки крупных боевых кораблей, и в ночь на 14 июня дал следующую телеграмму: «Елисееву, копия Исакову. Положение людьми и особенно боезапасом на грани катастрофы, 76-мм для ЗА осталось по 15 снарядов на орудие. Бои продолжаются жестокие. Надо еще раз пойти на риск направить мне крейсер «М», который доставит хотя бы 3000 человек маршевого пополнения, прошу вооружения и максимум комплектов боезапаса, что я просил в своих телеграммах. Срочно шлите, жду. 13/06 23 ч. 40 м. Октябрьский».
(солнечно, ясно, видимость 20 км, +30)
Части 72-й пехотной дивизии неожиданным ударом сбили бойцов 602-го полка, и продвинулись сразу почти на 2 километра вдоль дороги. Части противника были остановлены батальоном 782-го полка (388-я сд), обороняющим холм Канробера[813]. Батальон создал на холме, где находился старый турецкий редут, крепкий опорный пункт, и смог на некоторое остановить продвижение противника.
Из донесения немецкого 30-го корпуса: «Ранним утром 72-я пд захватила Камары, фруктовый сад западнее Камаров, и «Шпрунгугель» и до обеда были зачищены позиции в саду. В 15 часов, при поддержке авиации и артиллерии началась атака на «Розовый холм»[814] и «Высоту с фортом» (холм Канробера). Атака правой группы вдоль дороги была остановлена фланкирующим огнем вдоль шоссе. В 15.40 «Высота с фортом» и высота 400 м восточнее ее (высота с современным знаком в виде звезды) были захвачены. Части ведут атаку на «Высоту с развилкой».