Вышел корпусной приказ № 15 по немецкому 54-му АК с задачами в предстоящем наступлении, которое намечалось на 17.06.42 г. Приказ назывался «О наступлении на укрепленную позицию Бартеньевка». В нем ставились следующие задачи немецким дивизиям:
а) 132-й усиленной пд нанести удар в 2.30 вдоль левой разделительной линии. Первая цель – цепь высот севернее 616 и холм восточнее 616 (отм. 36,1). Фланкирование огня противника с «Бастиона» и «Железнодорожного откоса» сократить одновременной атакой северного склона со стороны Бельбекской долины. Захватить «Бастион». Далее, отсекая Любимовский плацдарм, нанести удар по линии наименьшего сопротивления противника. Захватить «Батарею Шишкова» – особая задача.
в) 24-я пд (без 32-го полка) наступает в 2,30 с целью захватить «Развилочную высоту» и продолжать наступление в направлении цепи высот, в продолжение удара захватывает форты «Молотов» и «ГПУ» с востока и юго-востока.
с) 22-я пд наступает на фланге 24-й пд в общем направлении от «Сталина», захватывая «Волгу» и «Сибирь».
д) 50-я пд захватывает «Старый форт» над «Серпантином», выходя к тоннелям». Далее ставились задачи 4-й румынской Гсд…».[832]
Что еще интересного было в приказе по корпусу?
½ 300 танкового батальона придавалась 24-й пд, ей же передавался весь 197-й дивизион штурмовых орудий.
Один пехотный полк 46-й пд (97-й ПП) придавался 132-й пд.
На основании приказа корпуса был издан приказ по 24-й дивизии.
«Приказ № 105 от 15.06.42 г.
Противник обороняется в системе укреплений и фортов, неся тяжелые потери в личном составе и технике.
LIV АК атакует силами 22, 24 и 132-й дивизий, возобновляя удар по прорыву главной линии обороны северной части крепости.
24-я пд, продвигаясь по «Дороге к гавани» (сейчас это грунтовка вдоль железной дороги на Северную сторону) обтекая с двух сторон, захватывает высоту «Annaberg» (бывшая высота «Gabelberg», высота перед «нагорным» редутом, именуемого немцами «ГПУ») правым флангом выходя к отметке 36,1 (высотная отметка над дорогой от совхоза им. С. Перовской к ст. Мекензиевы горы, на карте ориентиров 615). 2-я цель продвижение по дороге и захват форта «Карл» (он же КП зенитного дивизиона, форт «Молотов») и форта «Днепр» (он же один из «нагорных» редутов, на карте форт «ГПУ»).
Разделительная линия с 22-й пд: ориентир 719 (бывший ориентир 715) – юго-западные скаты «Октябрьской горы» (бывшая гора «Panzerberg») – северо-западный угол «Saline» (бывшая «Казарма») – форт «Аляска» (бывшая «Сибирь») и, дальше между ориентирами 678 и 679 (в старой нумерации 674 и 675)…» Аналогично дана разделительная линия со 132-й пд. Атаку должны были вести 102-й ПП справа, 31-й ПП слева.
Частям придавались:
102-й ПП – 3-я моторизованная рота 88-го пионерного батальона.
31-й ПП – взвод 300-го танкового батальона, 197-й дивизион штурмовых орудий, 2-я рота 24-го пионерного батальона.
Перечень поддерживающей артиллерии был так же солидным. Помимо «родных» дивизионов 24-го и 60-го артполков, атаку дивизии поддерживали:
– 1-я батарея 814-го дивизиона (24 см гаубицы)
– 741-я батарея (28-см гаубицы)
– 742-я батарея (28-см гаубицы)
– 4-я батарея 2-го учебного артполка (21-см мортиры)
– 641-я батарея (30,5-см мортиры)
– 1-я батарея 818-го дивизиона (10-см пушки)»[833]
Для поддержки пехоты придавался 3-й дивизион 54-го полка реактивной артиллерии и 2-й дивизион 1-го полка реактивной артиллерии (оба – шестиствольные минометы).
В списке пленных 22-й пд отмечены два человека из 2-го батальона 775-го полка, 386-й дивизии, отмечены пленные из этого батальона и у 50-й пд. По идее этой дивизии на этом участке быть не должно. Но, это те самые два батальона, переданные 10.06.42 г. из 2-го сектора для нанесения контрудара из района 3-го сектора. По официальной версии, батальоны опоздали, по неофициальной (по воспоминаниям), они были «придержаны» комендантом сектора.
По легенде, созданной советскими историками, левый фланг 3-го сектора советских войск удерживала 79-я бригада, но по факт ее численность не превышала (на тот момент) 300 человек (в основном, минометчики и остатки 2-го батальона). Фронт удерживался двумя батальонами 775-го полка, остатками 2-го Перекопского полка, остатками двух батальонов 3-го морполка (3-го и минометного) и отдельными мелкими подразделениями 54-го и 31-го полков.
Вторник 16 июня 1942 г.
(ясно, легкая облачность, видимость хорошая, +28)
В 02.40 крейсер «Молотов» и эскадренный миноносец «Безупречный», приняв на борт 1868 раненых и 1040 эвакуированных, вышли из Севастополя в Новороссийск. Т. е. всего за 3 часа на берег сошли 2 тыс. бойцов, а вместо них загрузили раненых. Нужно признать, что организация погрузки-выгрузки была исключительно высокой, правда, чуть позже выяснилось, что с крейсера не выгрузили 57 тонн доставленного боезапаса (о нем в спешке забыли). На обратном пути корабли обстреляли вражеские позиции. Крейсер главным калибром (180-мм) выпустил 150 снарядов, а эсминец 240 130-мм снарядов.
С утра немецкая авиация возобновила удары по переднему краю обороны. Всего за сутки было совершено 567 самолетовылетов, немецкая авиация тоже выдыхалась, не хватало бензина, авиационного боезапаса. Артиллерия так же уменьшила дневную норму, выпустив «всего» 800 снарядов крупного калибра. Мощному налету подверглась 705-я (116-я) батарея. Как воспоминал бывший командир батареи Меньшиков: «В середине июня утром шесть самолетов Ю-87 летели со стороны Сапун-горы на батарею. Это особенную тревогу не вызвало, т. к. к немецким самолетам, находящимся в воздухе, мы привыкли. Первое впечатление было, что они пролетят мимо, не причинив нам вреда, но они вдруг резко развернулись под углом 90° и начали поочередно пикировать на орудие № 2. Зенитных средств защиты у нас не было. Все сброшенные бомбы попали в район орудия № 2 и часть в орудийный дворик. От разрывов авиационных бомб орудие было выведено из строя и тяжело ранен часовой, который в это время находился в нише погреба для боезапасов. От обстрелов артиллерийскими снарядами часто выходила из строя телефонная связь с КП дивизиона. Целеуказания и распоряжения с дивизиона мы получали по радио. Все оставшиеся дни батарея продолжала вести бой с противником с одного орудия»[834].
Этот немецкий налет глубоко врезался в память Пустошного: «На нашу батарею, пока она существовала и я там был, на нас брошено авиабомб примерно 90 штук и снарядов свыше 350 шт. А вот я был в 1973 году в ноябре месяце и пошел по территории нашей батареи № 112 бывшей. Фундаменты находятся на месте, где стояли орудия, только посрезаны болты. Где находились кубрики личного состава, КП батареи, артпогреба и камбуз. Все обвалилось, но заметно, где они были. И видно, где были прорыты углубления в грунте для прохода, хотя ползком для личного состава. А воронки от авиабомб и сейчас можно сосчитать. Вся эта территория никакими постройками не занята. Я в 1973 году вспомнил все то, что было свыше тридцати лет тому назад. Около нашей батареи (орудия), где командиром был старшина 2 статьи Евдокимов, упала бомба у самого бруствера у орудия, тогда повредило орудие (вроде накатную часть), в это время ранило несколько человек из прислуги орудий. И меня тогда опять ранило, тут уже покрепче. Переломило правую руку и повредило голову и шею. Это было примерно в первой половине июня, числа точно не помню. Тогда меня послали в госпиталь, я уже работать не мог. И попал в Камышевую бухту и оттуда попал на эвакуацию в госпиталь и прибыл в Поти. А на каком корабле, не помню»[835].
В этот же день авиация накрыла батарею № 19 под командованием Драпушко. Вот что вспоминал Меньшиков: «В середине июня с дивизиона по радио поступило распоряжение выслать на батарею Драпушко в помощь одного офицера и матросов. Я выслал командира огневого взвода лейтенанта Зиму и с ним троих матросов. Через 4–5 часов они возвратились и лейтенант Зима доложил, что в КП батареи попала авиационная бомба, которая завалила выход с КП и часть землянки. От проникающих в землянку газов все находящиеся на КП погибли. Когда их отрыли, то Драпушко и Казаков находились в противогазах, но уже без признаков жизни. Числа 20 июня на КП моей батареи также была сброшена большая авиационная бомба. Находившиеся на КП я, командир и радист почувствовали сильное содрогание почвы и запах взрывных газов. Когда мы вышли наружу, то в расстоянии 5 метров от нашего входа начинался край воронки диаметром свыше 10 метров и глубиной до 6 метров, где свободно могли разместиться две таких землянки, как наша». Командование 19-й батареей до конца штурма принял старший лейтенант А.Н. Волчан. Немецкое наступление в 1-м секторе продолжалось. Войска сектора к исходу дня отошли почти по всей линии и оставили совхоз «Благодать». Разобраться в донесениях 1-го сектора крайне сложно, но можно.
В донесении указывалось, что части занимают рубеж: от высоты 57,7 (высота с Генуэзской башней), по западным скатам высоты 99,4 (она же 212.1 – форт Северный), 300 м западнее совхоза «Благодать», 29,4 (современная отметка 62.0, на окраине Кадыковки), 56,0 («Шайба»), хут. Мариндакина (соврем. пос. Первомайка), до западных скатов высоты с Итальянским кладбищем. Это означает, что, несмотря на многочисленные атаки 28-й легкопехотной дивизии, 456-й стрелковый полк Г.А. Рубцова жестко держал свои рубежи. Достаточно крепко держался 1330-й полк, отойдя на 800–900 м. Под натиском превосходящих сил противника значительно откатились только 602-й полк и 782-й полк 388-й дивизии. Отошедшие части опирались на заранее оборудованные огневые позиции. На местности четко прослеживаются линии обороны именно по этим рубежам.
Посмотрим для сравнения, какие данные приводят в своих донесениях немцы. В донесении 30-го корпуса указано: «72-я пд – 72-м велоэскадроном на «Орлиной высоте» (6-й турецкий редут, памятник Киевскому гусарскому полку) 124-й ПП ориентир 58 (памятник английской кавалерии), 266-й полк позиции от 200 м восточнее «Адлердорфа» (1-е отделение) до 200 м восточнее ориентира 71. 401 полк прикрывает северный фланг. 170-я пд ударными группами 391-го полка 600 м восточнее ориентира 71 – 500 м западнее ориентира 56. 105 полк в районе ориентира 56 – 300 м южнее ориентира 42. 399-й полк в резерве. 3-й батальон 83 полка – «Винодельня», 1-й батальон 400 м западнее «Винодельни» в районе группы дотов южнее ориентира 54 2-й батальон без изменений»