Остатки евпаторийского десанта небольшими группами начали пробиваться из города. 6 января 1942, одна из таких групп в составе 17 морских пехотинцев во главе с командиром 2-го (бывшего Дунайского) батальона капитан-лейтенантом К. В. Бузиным была обнаружена немцами в 6 километрах северо-западнее Евпатории, в районе деревни Ораз (ныне Колоски). Заняв, после обнаружения противником оборону на вершине одного из древних курганов близ этой деревни, морские пехотинцы героически погибли в неравном бою.
В общей сложности из первоначальной численности десанта — 740 человек, уцелело порядка сорока. Среди них была группа из четырех десантников из спецотряда Особого отдела Черноморского флота, во главе с лейтенантом И. Ф. Литовчуком, которым удалось прорваться из Евпатории в осажденный Севастополь.
Следующим эпизодом боевых столкновений советского и немецкого спецназов вблизи Евпатории, уже вскоре после разгрома Евпаторийского десанта, можно считать героическую гибель остатков разведывательного отряда Черноморского флота в окрестностях Евпатории 14 января 1942 года.
Это событие произошло, тогда, когда командование ЧФ, с целью выяснения судьбы Евпаторийского десанта и общей обстановки в Евпатории, направило из Севастополя в окрестности этого города, на подводной лодке остатки своего разведывательного отряда в виде группы разведчиков в количестве 13 человек под командованием военного комиссара отряда — батальонного комиссара Ульяна Латышева.
Ранним утром 8 января 1942 подводная лодка М-33, которой командовал капитан-лейтенант Д. Суров, высадила флотских разведчиков на окраине Евпатории. На следующий день 9 января 1942, Латышев доложил в Севастополь, что евпаторийский десант полностью уничтожен противником.
По утверждению послевоенной советской официальной историографии, которое до сих пор никак документально не подтверждено, якобы из-за сильного шторма сторожевой катер и подводная лодка М-33 не смогли снять с берега группу Латышева и затем доставить ее в Севастополь.
Крайняя сомнительность подобного довода заключается в том, что, если бы по объективным причинам не имелось бы возможности эвакуировать группу Латышева, то командование должно было по логике событий отдать приказ этой группе либо добираться к своим самостоятельно, по суше, либо если прорыв в Севастополь окажется невозможен, то попытаться уйти в горы к партизанам.
В результате группа действовала на окраине Евпатории до 14 января 1942, когда она была обнаружена противником и приняла последний для себя бой, длившийся 12 часов. Затем, от Латышева поступила последняя радиограмма: «Мы подрываемся на своих гранатах. Прощайте!».
В результате из всей группы Латышева в живых остался только один разведчик-краснофлотец Василюк, который бросился в зимнее море и проплыв от места боя несколько километров, затем выбрался на сушу, после чего через несколько суток добрался до Севастополя.
Часть 4. Мозаика Кровавого Хаоса уличных боёв в Евпатории 5-6 января 1942, глазами его уцелевших участников
Тем временем высадившийся на Хлебной пристани другой отряд десанта разделился на две группы. Первая, разрушив телефонно-телеграфную связь, заминировав дорогу на Симферополь, устремилась в направлении складов «Заготзерно» по улице Эскадронная. Вторая, возглавляемая чекистом А. В. Кашуниным, — по улице Революции. Кашунин имел адреса фашистов и их приспешников, проживающих в этой части города.
К Товарной пристани пришвартовались катера роты лейтенанта Шевченко и разведывательный отряд штаба флота под командованием капитана В. В. Топчиева и устремились к военной комендатуре. В завязавшейся перестрелке Топчиев был тяжело ранен, и во главе разведотряда встал старший лейтенант К. З. Верник. По его команде разведчики подавили огневые точки врага на электростанции, разогнали охрану и устремились к новому городу.
Разведотряд погиб. Его командир капитан Топчиев, оказавшись тяжелораненым — застрелился.
«Мы заходили по названному адресу и брали фашистов прямо в постели, в длинных до пят ночных рубахах», — вспоминал бывший работник евпаторийской милиции Н. И. Панасенко.
Окончательно взять гостиницу удалось к 7 часам утра. В полуподвале разместится Бузинов и Палей со штабом десанта. Шустерман, Иванов и Полонский остались при штабе для обработки предполагаемой «добычи». Здесь и Павлов — представитель оргбюро обкома. Галушкин при штабе не задерживался.
«Чекисты, вперед!» — раздался голос Галушкина. И чекисты устремились за ним по улице Революции к новому городу. В ходе боя он держал связь, а потом плечо к плечу действовал с командиром батальона Бузиновым.
Продвигаясь вперед, особисты вступали в бой совместно с ротой лейтенанта Шевченко, с разведотрядом под командованием Верника в районе электростанцию и на набережной. Местами возникали жестокие рукопашные схватки.
«Группа особистов пошла в направлении здания гестапо. Дойдя до Городского сада, отряд встретился с противником, сидевшем в Городском саду, — докладывал потом уже в Севастополе рапортом командир спецотряда Особого отдела ЧФ капитан-лейтенант Литовчук. Весь сад был заполнен немцами. Продвижение группы особистов и групп батальона было задержано на площади Революции. К этому моменту здание городской почты было занята нами. Хорошо работали евпаторийские милиционеры, которые правильно ориентировали нас в необходимых вопросах».
Разбирать ценную информацию, перехваченную немецкую почтовую корреспонденцию некогда. Все засовывали в мешки.
Взяли по ходу полицейский участок и фотоателье на улице Революции, (сейчас библиотека им. Макаренко и фотоателье «Ирина».) с документами, негативами немцев и карателей, которые сразу переправили на катер.
Вышли на набережную Горького. В зданиях Курортной поликлиники и в 200 метрах от нее (напротив ресторана «Золотой пляж» на улице Гоголя) размешалось СД со своими службами.
Гестапо и полиция, вошедшие в оставленный два месяца назад город, первым делом захватили документы и архивы городских учреждений, искали и расстреливали оставшихся военнослужащих, коммунистов, депутатов, награжденных, работников милиции и госбезопасности, членов их семей, подпольщиков, евреев. Теперь здесь находились дела лиц, сотрудничавших с оккупантами, списки карательного легиона и другие документы, столь нужные контрразведке.
Группы капитана милиции Березкина и разведчиков старшины 1 статьи Крючкова захватила и разгромила городскую управу, жандармерию и вышли к зданию СД. В ходе очаговых уличных боев все смешалось. Особисты со своей ротой, группой разведчиков Верника и с другими группами батальона, брали намеченные объекты.
В управе захвачен заместитель бургомистра, организатор и шеф карательного легиона Арабаджи, который пытался уничтожить документы — свидетельства злодеяний. В течение двух часов по указанным им адресам чекисты захватили кучу фашистских наймитов и предателей.
В штаб доставили пленных немецких офицеров, палачей и пособников. Полонский вел допросы. Но везти их в Севастополь уже невозможно. Катера заполнены ранеными. Вынесен справедливый приговор, приведенный тут же в исполнение. На «Взрыватель» катером доставляют захваченные документы.
В открытом бою сошлись две контрразведки — Особый отдел НКВД флота и СД. Преимущество оказалось на стороне обороняющихся немцев.
«Мы были заранее предупреждены, гестапо сильно охраняется, но мы надеялись на внезапность, но этого не получилось, в порту наши корабли открыли ответный огонь по врагу, шум, мы подошли вплотную к гестапо, которое было защищено вокруг железным забором, были замечены, завязался жестокий бой, только слышно «полундра», «вперед», всеми силами старались перебраться через забор во двор, тут же повисали на заборе, вражеские пули сражали, которые били с окон, чердака. Я как пулеметчик, мне все было видно — слышно. Но подавить огневые точки противника был не в состоянии, но поработать своим любимцем «дегтярёвым» пришлось, тут же был убит мой второй номер матрос Науменко, и так наша группа не достигла цели, подошли подкрепления, но уже было поздно, стало светать, трудно описать героику матросов. Подана команда, взять в окружение участок города, соединиться с морем, не дать выйти врагу, уничтожить его.
Стало светло, и на каждом шагу каждое окно извергало смерть. Враг в выгодном положении, в укрытии, а мы как на ладони. Несмотря на большие потери, даже раненым не могли помочь, чтобы не попасть врагу в лапы сами себя подрывали, своими же гранатами. Моя задача была прикрывать товарищей, но я тоже был засечен, пришлось вести дуэль. Когда у меня убило еще второго номера, из замешательства мною чуть не стоило мне жизни. Какая-то доля секунды и лишь неточность стрельбы врага — отделался осколками ракушечника в глаза». (А. Лаврухин — пулеметчик спецотряда Особого отдела ЧФ)
«Я, потом три года воевал на фронте. Больше такого боя, как здесь в Евпатории, в десанте я не видел» (краснофлотец А. Корниенко из спецотряда Особого отдела ЧФ).
Начальство СД и их помощники Босс-Жуковская, Салмин, Девкин, Никитин и другие сумели скрыться. Среди них выделялась бывший диспетчер автобазы и аэропорта, торговый экспедитор Жуковская. С приходом немцев она оказалась фольксдойче (русской немкой) Евой Босс-Жуковской. Своим садистским обращением с арестованными и военнопленными она наводила ужас на евпаторийцев. Ей удалось спрятаться в городе.
Сломав замки дверей тюремного подвала, десантники открыли камеры и выпустили тех, кого фашисты не успели уничтожить. Измученные, истерзанные, поддерживая друг друга, бывшие узники убегали под прикрытием огня освободителей…
Город весь содрогался от артиллерийской стрельбы, взрывов бомб, снарядов и мин. Всполохи пламени и пулеметно-автоматная стрельба свидетельствовали, что бой переместился в район вокзала, что десантники действуют успешно. На помощь им спешили жители города — мужчины, женщины, подростки. Раненым прямо на улицах помогали местные врачи и медсестры.
Жестокий бой велся на уничтожение. Была команда «Пленных не брать». Фашисты вели огонь из окон домов, выставив перед собой женщин. На Интернациональной стреляли и бросали гранаты из-за спин местных жителей, которых гнали перед собой навстречу нашей танкетке.