Майор Ризен свидетельствовал на суде над айнзацгруппами: «Я командовал акцией после специального приказа командующего армии. Командир Einsatzgruppe D делегировал трех офицеров SS, среди них был штурмбаннфюрер Браун. Мы выбрали 1184 мужчин, которые были уже собраны. Я вел их в закрытой группе, сопровождаемой 90 солдатами противовоздушной обороны и офицерами SS более одного часа, к району исполнения, где они были расстреляны».
Таким образом, массовый расстрел решили поручить сводной роте солдат одной из зенитно-артеллерийских частей 11-й армии, чьи сослуживцы составляли большинство среди уничтоженных морскими пехотинцами обитателей евпаторийского военного госпиталя.
По другим данным в Евпатории оккупантами были расстреляны 1306 «партизан, штатских и солдат в штатском».
Пытаясь замаскировать это своё военноё преступление командование 11-й армии обвинило казненных в повстанческой деятельности в ходе боёв в Евпатории. По этому поводу в номере издававшейся в Симферополе оккупационной газеты «Голос Крыма» от 11 января 1942, появилось так называемое обращение «От немецкого главнокомандования населению Крыма», в котором говорилось в частности следующее: «Часть жителей города Евпатории… приняла участие вместе с советскими войсками в открытом бою против немецких войск. Вследствие такого нечестного поведения эта часть жителей города Евпатории лишила себя защиты международного права. Виновные были подвергнуты жестокому наказанию: их расстреляли, а дома жителей разрушили».
Часть 6. Флотский особист в руководстве Евпаторийским подпольем
Легко раненый осколками гранаты в боях, в районе евпаторийских каменоломен после прорыва из Евпатории старший батальонный комиссар А. И. Галушкин снова вернулся в город и лежал обессиленный в подвале дома Ивана Кондратьевича Гнеденко на улице Русской, дом 9. Он знал, что, перейдя на нелегальное положение, бороться с фашистами будет до конца. Никогда и ни за что он не поднимет руки перед врагом.
В старом городе, в кварталах одноэтажных домов, где вся жизнь как на ладони, Галушкина четыре месяца скрывали, рискуя собой и своими детьми, простые евпаторийские женщины-патриотки Прасковья Перекрестенко, Мария Глушко, Мария Коверкова, Анастасия Гнеденко, Матрена Миненко и Мария Гализдра. Они читали приказ коменданта — за укрывательство десантников — расстрел! При этом, более тридцати местных жителей знали, где скрывается Галушкин.
В сложнейших условиях, когда после гибели десанта и массовых казней над городом висел страх, группа комсомольцев под руководством военного контрразведчика А. И. Галушкина организованно проводила работу среди населения и выполняла его разведывательные задания.
Изучив окружающую обстановку, Александр Иванович переходит в находившийся неподалеку дом Прокофия Кирилловича Гализдра. Сам хозяин дома работал в мастерских аэродрома, а перед приходом немцев был переведен в Севастополь. В доме остались его теща — Матрена Васильевна Миненко, жена Мария Ивановна и их дети: дочь Антонина, комсомолка, замужняя с трехлетним сыном и сын Анатолий, девятнадцати лет, комсомолец. Матрена Васильевна вместе с внуком Анатолием организовала ему укрытие.
С помощью Ивана Кондратьевича Галушкин подбирает людей, способных вести подпольную борьбу с оккупантами. Опору он искал среди комсомольцев, рабочих и бывших солдат, уцелевших после массовых расстрелов, которых никто заранее к этому не готовил.
Толя Гализдра привлек к работе восемнадцатилетнюю Настю Руденко, а она Георгия Дроздова — Шевченко, который работал художником городского кинотеатра, а так же Федора Бузина, киномеханика, служившего в армии. Были и другие парни, приходившие для встреч с Галушкиным, помогали сестры Трещевы и некоторые женщины.
Александр Иванович свои задачи по сбору разведывательной информации хорошо знал. В поле его зрения должны быть те объекты, которые брали в десанте: гестапо, СД, управа, полицейский комиссариат, комендатура, карательный легион, биржа. Позже появились слухи, что в бывшем санатории НКВД немцы обучают кавказцев. Нужно выявлять фамилии и адреса лиц, которые сотрудничают с фашистами, предателей, полицаев и карателей, их связи и преступления. Из них немцы перед бегством будут оставлять свою агентуру. Галушкин поручил подпольщикам собирать столь необходимую Особому отделу и органам НКВД информацию путем наружного наблюдения и опросов жителей. Он делал все, что позволяла обстановка.
Но тем временем назревал провал. К сожалению, этот провал Галушкина и как следствие смерть не только его, но и большого количества укрывавших его людей, а так же остальных членов возглавляемой им подпольной организации был неизбежен.
Эта неизбежность провала Евпаторийского подполья под руководством Галушкина, заключалась в том, что, он, вопреки элементарным нормам разведывательного и самое главное контрразведывательного профессионализма, которым, он по всей своей биографии должен был обладать в полной мере, руководя подпольем, помимо разведывательной деятельности, другой своей задачей, как партийного руководителя, считал важным дать людям веру и надежду на скорое освобождение от захватчиков, призвать к сопротивлению затаившийся город с помощью листовок.
Члены его подпольной группы Бузин и Дроздов-Шевченко с помощью Ивана Жежери достали на работе нужные детали и собрали радиоприемник. Они принимали сводки Совинформбюро, а остальные размножали и распространяли их среди населения, расклеивали на стенах домов. И вскоре евпаторийцы стали узнавать новости из Москвы и положение на фронтах. Плакаты, портреты и карикатуры высмеивали фашистских главарей.
Члены группы вели активную агитацию против сдачи одежды и продовольствия, начали подготовку диверсионной акции на бирже труда, которая занималась отправкой людей в Германию. Каждый их шаг сопровождался опасностью.
Днем 7 мая 1942 года дом семьи Гализдра, где скрывался Галушкин, был оцеплен карателями. Гестаповка Ева Босс-Жуковская, ускользнувшая от особистов во время десанта, привела фашистов к дому. Теперь каратели искали его и хотели взять живым. В ответ по немцам и полицаям раздалась автоматная очередь. Несколько фашистов были убиты. Галушкин стрелял, пока были патроны. Последний патрон он оставил себе…
Жестоко расправились фашисты с семьей Гализдра и арестованными подпольщиками. Всех доставили в гестапо, подвергли пыткам и истязаниям, а затем расстреляли. Погибли и помогавшие им сестры Трещевы. Кое-кому, правда очень немногим, удалось скрыться.
Жуткую средневековую казнь принял Иван Гнеденко. Спасая жизнь скрывавшимся десантникам и прячущим их женщинам, Иван не выдал никого. Не назвал он и настоящего имени погибшего контрразведчика Галушкина.
Глава VIII. Структура и деятельность органов советской разведки и контрразведки и в оккупированном немцами Крыму в период 1943–1944 годов
Часть 1. Предпосылки активизации разведывательной и диверсионной деятельности советских спецслужб в Крыму в 1943–1944 годах
В ходе развернувшегося летом 1943 года, общего наступления советских войск на южном крыле советско-германского фронта и начала их выхода на дальние подступы к Крыму встал вопрос о подготовке будущей операции по освобождению полуострова и необходимости получения для этой цели систематической разведывательной информации, а так же ведения диверсионной деятельности для подрыва немецкого тыла в Крыму.
С этой целью летом 1943 года, в горнолесные районы Крыма началась систематическая заброска как специальных групп по возрождению партизанского движения, так и в большом количестве оперативных групп и разведывательных отрядов всего комплекса разведывательных и контрразведывательных служб тогдашнего Советского Союза.
К настоящему времени известны следующие из них:
1) Специальные разведгруппы Народного комиссариата государственной безопасности (НКГБ) СССР «Витязи», «Крымчаки», «Соколы»
2) Оперативная разведгруппа Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) СССР
3) Отряд дальней разведки «Сокол» разведывательного отдела штаба Черноморского флота
4) Группа зафронтовой разведки Управления контрразведки Смерш Отдельной Приморской армии
5) Группа разведывательного отдела штаба Приморской армии
6) Оперативная группа разведывательного управления штаба 4-го Украинского фронта
7) Оперативная группа разведывательного отдела штаба 51-ой армии
8) Оперативные разведывательные группы НКВД и НКГБ Крымской АССР
Часть 2. Создание и боевые действия «Отряда дальней разведки «Сокол»» в Крыму и в Севастополе в августе 1943 — мае 1944 года
В ходе продолжавшихся боев по завершению разгрома немецких и румынских войск на Северном Кавказе в апреле 1943, в окрестностях города Туапсе разведывательный отдел Штаба черноморского флота приступил к формированию еще одного своего разведывательного отряда под условным наименованием «Сокол», который в дальнейшем, так же получил и ряд неофициальных наименований, в том числе и таких наиболее распространенных как: отряд дальней разведки «Сокол», береговой разведывательный отряд «Сокол», и. т. д. Командиром отряда был назначен капитан-лейтенант А. А. Глухов.
В отличии от ранее, создававшихся разведывательным отделом штаба Черноморского флота различных разведывательных отрядов, разведывательный отряд «Сокол» с самого начала предназначался для только ведения длительной, и прежде всего агентурной разведки в дальнем тылу противника вблизи морского побережья. Боевые операции и диверсии должны были занимать в его деятельности сугубо вспомогательную роль.
Для подготовки предстоящего базирования отряда в июне 1943 в расположение Южного соединения партизан Крыма была переброшена разведывательная группа отряда в составе 12 человек во главе с лейтенантом Ф. Волончуком. Данное событие было описано самим Ф. Ф. Волончуком в его мемуарах «По тылам врага» — М. : Воениздат, 1961. — с. 134–136.
После длившейся более трех месяцев боевой и специальной подготовки 20 августа 1943, началась переброска по воздуху несколькими эшелонами основного состава отряда «Сокол» в центральную часть горного Крыма в окрестности горы Чатыр-Даг.