Доктор Максимова говорит, что теоретически такая штука (с выращиванием утраченной конечности) известна и в их науке, и называется она глубинной регенерацией; просто обычным врачам, не магам жизни, пока неизвестно, как запускать эту самую регенерацию и управлять развитием восстанавливаемого члена человеческого тела. Научиться такому было бы пределом моих мечтаний, потому что тогда мы, хирурги, могли бы не только спасать жизни, минимизируя последствия ранений, но и полностью восстанавливать потерпевшие ущерб человеческие организмы. Вот цель, достойная всей жизни…
12 апреля (31 марта) 1855 год Р.Х., день четвертый, 05:35. Окрестности Севастополя.
Едва первые розовые лучи восходящего солнца озарили вершину Сапун-горы, как на позициях артанской артиллерии, как и четыре дня назад, беглым огнем загрохотали батареи. В Севастополе были о том заранее предупреждены и сохраняли спокойствие, даже генерал Горчаков был тих и ко всему индифферентен, ибо граф Орлов – это не князь Васильчиков, шутить не будет, оприходует прямо на месте. Поэтому русские войска были выведены на указанные диспозицией участки оборонительного обвода и застыли в ожидании. Одновременно в сторону французских позиций напротив пятого бастиона выехал русский офицер-парламентер под белым флагом; он вручил вышедшему ему навстречу французскому визави плотный бумажный пакет, подписанный «генералу Канроберу лично в руки». Благодаря тому, что было изложено в этом пакете, французская армия в дальнейших событиях ограничилась только ролью благодарного зрителя.
Основной огневой удар оказался направлен на британский лагерь и Балаклаву, где пушки артанцев прицельным огнем разносили все, до чего могли дотянуться… Собственно, не было такого уголка, занятого британскими войсками, которому бы не досталось своя порция ласки термобарическими снарядами, произведенными в мастерских «Неумолимого». Этот огненный шквал продолжался совсем недолго, не более четверти часа, потому что одним из первых под этим обстрелом погиб британский главнокомандующий лорд Реглан: снаряд угодил прямо в его шатер, после чего основная цель – нарушить управление войсками и внести хаос – была достигнута. Каждый начальник в британской армии действовал сам по себе. К тому же давала о себе знать кровавая баня трехдневной давности, когда армия Ее Величества лишилась сразу трех дивизий, две из которых – гвардейская и шотландская – были лучшими во всей британской армии.
Но это был далеко не конец рукотворного апокалипсиса, совсем нет. Едва стих грохот канонады, как на вершине горы раздался тонкий протяжный свист, и в лучах восходящего солнца вниз по склону вдоль Воронцовской дороги двинулись массивные приземистые чудовища, позади которых маячили движущиеся на рысях развернутые ряды кавалерии. Высокие всадники на рослых конях, обмундированные в буро-зеленую артанскую форму, в лучах восходящего весеннего солнца казались воинственными ангелами Апокалипсиса, и даже севастопольские мальчишки (густо облепившие бастионы, несмотря на запрет взрослых) понимали, что настают последние минуты осады. Воинство, спускающееся с горы при полном молчании, выглядело таким прекрасным и ужасным, что сопротивление ему казалось совершенно невозможным.
Впрочем, британские войска, и так потрепанные за предыдущие дни, попытались оказать артанцам сопротивление, да только получилось у них это откровенно плохо. Неуклюжая попытка развернуть пушки была пресечена в самом начале: то одно, то другое чудовище принялось выбрасывать в сторону британских позиций особо мощные термобарические снаряды, по фугасной мощи более чем вчетверо превышающие снаряды четырехфунтовок. Несмотря на это, британским пушкам все же удалось сделать несколько выстрелов, но чугунные ядра или разбились о броню вдребезги, или ушли на рикошет, а вот ответные снаряды еще раз перевернули на батареях все вверх дном. На этом попытка обстреливать эти чудовища из пушек иссякла.
Тем временем вслед за кавалеристами к британскому лагерю стали спускаться пехотные цепи. Этих чертовых пришельцев, окопавшихся на вершине Сапун-горы, оказалось в несколько раз больше, чем предполагалось ранее, а еще там эти ужасные стальные чудовища с большими пушками; и французские союзники лишь молча смотрят, не торопясь приходить на помощь. К тому же на русских позициях раздался барабанный бой – и в промежутках между бастионами показались блестящие штыками плотно сомкнутые колонны русской пехоты. При полном безразличии французов русские решили объединиться со странными пришельцами, а перед британскими солдатами встал выбор между огнем и полымем.
И в этот момент внутри британской армии хрустнул некий становой стержень. Если бы был жив главнокомандующий, который бы указал позиции и повелел стоять на них насмерть, если бы британские полки сражались за старую добрую Англию против мирового узурпатора, грозившегося переправиться через Канал, взять Лондон и установить в Британии свои порядки! Но нет: главнокомандующий и большая часть его офицеров исчезли во вспышке взрыва, британские полки пришли в Крым по прихоти взбалмошной бабы, из-за сердечной раны первой неудачной девичьей влюбленности возненавидевшей все русское. К тому же британские офицеры купили свои патенты за деньги, а не выслужили их своим усердием и подвигами, а британские солдаты получают один пенс в день вместо положенного шиллинга, потому что остальное удерживается за питание, обмундирование и прочее. Насколько британский флот был боеспособен и в дни мира и в дни войны, настолько же британская армия являла собой пример некомпетентности и неорганизованности. Ну а как же может быть иначе, если главной задачей тех, кто потратился на покупку патента, является желание вернуть себе кровные денежки. И отменить эту гнилую систему не смогут еще долгие годы.
Какой-то миг – и армия стала рассыпаться в толпу, где каждый сам за себя, где джентльмены скорее сдадутся врагу, чем разделят участь с солдатским быдлом, где солдаты готовы бежать куда глаз глядят или пока никто не видит всадить джентльмену штык в брюхо. Оказавшись между молотом и наковальней, большая часть британской армии, как тараканы из-под тапка, бросилась навстречу к русским – сдаваться, лишь бы не оказаться в руках у непонятных пришельцев из ниоткуда. В то же время две меньших группы солдат в красных мундирах, спасаясь от неумолимых пришельцев, кинулись направо и налево, пытаясь укрыться на французских позициях, которые пока еще не обстреливались русскими. Одним словом, спасайся, кто может.
А тут надо сказать, что за несколько последних дней отношения между французами и англичанами обострились донельзя. Ведь французы почти не поддержали британских атак на вершину Сапун-горы, через что британские солдаты собирались кучками и ходили к союзникам бить морды. А что, британские хулиганы – изобретение совсем не двадцатого века. Французские солдаты при этом в долгу не оставались, их тоже набирали не по пансионам для благородных девиц. Вот и сегодня, завидев бегущих в их сторону красномундирников, они выставили штыки по фронту и посоветовали потомкам Робин Гуда проваливать туда, откуда те пришли. А не то плохо будет.
С теми же, кто, перепрыгивая через собственные траншеи, побежал навстречу русским, получилось и вовсе нехорошо. Не разобравшись, с чего бы это красномундирники бегут к ним навстречу, русские мгновенно развернулись в четыре линии и плутонгами отсалютовали по приближающейся толпе британских солдат. Русские офицеры, которые судили противника по себе, решили, что британцы, поняв полную бесперспективность схватки с артанской армией, решили подороже продать свои жизни, атаковав русские полки. А у британцев, как оказалось, и ружья не заряжены, и желания драться хоть с кем-нибудь нет. В итоге, когда удалось разобраться, кое-где дошло до рукопашной; убитых британских солдат считали десятками, а раненых сотнями.
На этом формально боевые действия закончились, русские и артанцы, изображая «Встречу на Эльбе», соединились посреди разгромленного британского лагеря, после чего начались судорожные попытки Серегина и компании понять, что же это все-таки было. А дело решили танки, которые артанский князь Серегин вставил в диспозицию в последний момент, придав их атакующему кавалерийскому корпусу. В любом другом варианте (даже снова попав под уничтожающий снарядный дождь) британцы бы еще подергались, но вот эти массивные бронированные чудовища совершенно свели их с ума. Артиллерия против них оказалась бессильна, маячащие позади чудовищ полки кавалерии и пехоты не обещали пощады, поэтому и без того не самая идеальная армейская машина распалась на отдельные винтики.
Артанский князь Серегин, граф Орлов, князь Васильчиков и адмирал Нахимов стояли возле того места, где совсем недавно располагался шатер британского командующего. Зрелище было еще то: клочья горелой ткани, изуродованные до неузнаваемости, обгорелые тела, жирный пепел, пятнами лежащий на земле… Британского командующего опознали по отсутствию у трупа руки, которую тот потерял под Ватерлоо, когда французские солдаты дрались насмерть, но все-таки проиграли своего императора злодейке-судьбе.
– Да, Сергей Сергеевич, – сказал граф Орлов, – повоевали. Теперь о ваших этих танках в Европах не узнает только ленивый.
– Пусть узнают, – равнодушно пожал плечами Серегин, – для этого я их сюда и вывел. Боятся – значит, уважают. Зато и у вас, и у меня потери ноль, а враг полностью разгромлен. А это тоже дорогого стоит.
В ответ граф Орлов тоже пожал плечами. То, что еще позавчера казалось ему немыслимой, невероятной задачей, осуществилось как-то быстро и сразу. Теперь следовало приступить к выполнению следующих этапов этого плана: понадежней замирить французов и выставить их из Крыма. А у Серегина в это время были свои заботы. После разгромленных англичан остались пленные, а также раненые – как те, что были ранены прямо сейчас, так и те, что пролежали в лазаретах некоторое время. Если здоровых британских солдат он без разговоров передавал русскому командованию, которое отправило их пешим маршем дорогой на Бахчисарай, то раненых было приказано тащить в Тридесятое царство вместе с британскими докторами и медсестрами (Мери Сикол, Флоренс Найтингейл и другими).