– Хорошо, друг мой Сергий, – кивнул Наполеон Бонапарт, – теперь вы можете считать, что я принял эту информацию к сведению. А теперь скажите мне, что вы в связи со всем этим хотите от меня лично?
– Дело в том, – сказал Артанскиий князь, – что там, в том мире, Франция тоже ведет войну с Российской Империей, что само по себе касается заключенного между нами договора. Я свою часть выполнил честно и, выполняя свое задание, всего лишь принудил французские войска к перемирию при минимальной дозе применения силы. Но это состояние временное. С твоей стороны требуется убедить тамошнего императора в том, что воевать с Россией – это так нехорошо, что и в голову-то прийти не может. Но есть еще два обстоятельства, до предела отягощающих эту ситуацию. Во-первых – Император Наполеон Третий вступил в эту войну по личным, совершенно вздорным обстоятельствам, желая отомстить за оккупацию Парижа в четырнадцатом году и за то, что предыдущий русский император как-то раз в письме вместо дорого брата обозвал его дорогим другом. Никаких иных причин для конфликта между двумя государствами не имеется. Во-вторых – союзником Франции в этой войне против России является ни кто иной, как ее заклятый враг Британия.
Выслушав сообщение, Наполеон Бонапарт задумался.
– Мои действия, – наконец произнес он после длительной паузы, – будут зависеть от того, действительно ли этот так называемый Наполеон Третий является моим племянником. Если это так, то я приложу все усилия для того, чтобы вправить ему мозги на место. Если же он бастард и самозванец, вы можете делать с ним все что захотите. Мне он в таком случае безразличен.
– А Франция того мира, – сказал Артанский князь, – тоже будет тебе безразлична, если выяснится, что на ее троне сидит самозванец и ублюдок?
– Нет, – ответил Наполеон Бонапарт, – Франция, в каком бы мире она ни находилась, мнне безразлична. Если ее нынешний император является самозванцем, то ему необходимо подобрать надлежащую замену. Но только, как вы сами сказали, в том мире и вовсе не осталось правильных кандидатур…
И в этот момент Артанский князь, подняв глаза, встретился взглядом с императрицей Фирой (в миру Герой). Произошел безмолвный диалог из мозга в мозг, о котором присутствующие тут смертные даже и не подозревали.
– Предложи ему отдать в тот мир Шарля, – беззвучно произнесла Гера. – В настоящий момент я беременна мальчиком и хочу, чтобы на троне этой Франции сидел именно мой сын. К тому же я применяю к своему супругу некоторые методы продления долголетия, и смертный мальчишка, даже в самом лучшем случае, состарится и умрет, не дождавшись трона.
– Шарлю, – так же беззвучно ответил Артанский князь, – еще нет и двух лет. Если сажать его на трон, то нужен очень сильный регент. Иначе его спихнет любой авантюрист, или же в очередной раз случится революция в пользу республики. Отрубят ребенку голову – кто отвечать будет?
– Найдешь какого-нибудь популярного генерала, фанатичного бонапартиста, любимого солдатами, – мысленно пожала плечами Гера, – промоешь ему мозги важностью поручения – и вперед, двадцать лет пролетят как один день.
– Не двадцать, а пятнадцать, – мысленно ответил Серегин, – именно столько времени пройдет до того момента, пока Бисмарк, почти достроивший свою Германскую империю, обрушит свой удар на Францию. Если у власти все это время будет пассивный охранитель, то ничего хорошего не получится. Да и экономикой генералы обычно занимаются из рук вон плохо. Результат будет даже худший, чем при правлении дорогого «племянничка». Франция вообще может прекратить существование как государство, зато Германия усилится сверх всякой меры. А там, глядишь, разжиревший германский боров преодолеет внушенный ему Бисмарком страх перед Россией и на полвека раньше объявит великий поход на восток. А мне оно надо?
– Ну, тогда найди правильного регента, – мысленно произнесла Гера, – такого, при котором Франция сохранится как активный субъект мировой политики, и при этом будет разумно управлять своей экономикой – лучше, чем это делалось при нынешнем императоре. Тогда Бисмарку в его «германском проекте» придется ограничиться значительно более скромными результатами.
Серегин запросил у своей энергооболочки справку по ныне здравствующим генералам французской армии, и почти мгновенно дал Гере ответ:
– Из отметившихся в моей истории генералов на эту должность негоден никто. Канробер – слишком осторожен и пассивен. Пелисье – неплохой тактик, но в роли генерал-губернатора Алжира пустил дела на самотек, да еще и умер в самый неподходящий момент. Мак-Магон – плохой генерал и еще худший правитель. Единственный свой военный успех он снискал в битве при Манженто против австрийцев, зато вдребезги был разбит прусскими генералами. К работе генерал-губернатором Алжира показал даже меньшие способности, чем Пелисье, и оставил это заморскую территорию Франции в гораздо худшем состоянии, чем принял. Ниель – типичное передаточное звено. Передает в войска команды Наполеона Третьего, пытаясь монополизировать этот канал связи, из-за чего постоянно ругается с Канробером и прочими генералами. Своих идей не имеет и для самостоятельной работы годен даже чуть меньше остальных деятелей нынешнего французского генералитета.
– Ну, – подумала Гера, – с этим Ниелем можно было бы попробовать поработать. Я могла взять на себя общее руководство…
– И не мечтай отделаться так легко, – мысленно хмыкнул Артанский князь, – тебя будут засыпать подробнейшими отчетами, в ответ требуя таких же подробнейших инструкций. Проще будет приехать в этот мир и все двадцать лет править напрямую, но вряд ли твой новый супруг согласится на такой вариант.
– Да, мой пупсик не согласится, – подтвердила Гера и тут же спросила: – А что предложишь ты, ведь и из этой ситуации тоже должен же быть какой-нибудь выход?
– Кроме французских генералов, отметившихся в моей истории, – ответил Артанский князь, – имеются две темные лошадки. Военный инженер и бригадный генерал Мишель Бизо – в нашем прошлом был убит пулей в голову при осмотре позиций в мае этого года. Такое могло случиться только в том случае, если у него имеется привычка лично вникать во все подробности порученного ему дела, и храбрость, необходимая для того, чтобы делать это под вражеским огнем. Вряд ли твой «пупсик» доверит жизнь своего сына трусу. И вообще, это вполне приличный господин, в его послужном списке значится даже директорство в Политехнической школе. Вторая кандидатура – дивизионный генерал Пьер Боске, тоже храбрец и любимец армии, после этой войны оставил службу из-за тяжелых ранений и довольно быстро умер. Обладает определенной харизмой, позволяющей этому человеку вести солдат хоть на верную смерть. Вот и в этот раз он возглавил атаку бригады зуавов, ассистировавших попытке четвертой британской дивизии выбить мой первый пехотный легион с вершины Сапун-горы. Обороной плацдарма командовал Велизарий, так что дело закономерно завершилось почти полной гибелью атакующих. Генерала Боске почти без признаков жизни вытащили из-под груды трупов и, как и немногих оставшихся в живых зуавов, отправили в ванны с магической водой, где он плавает по сей час, постепенно приходя в состояние, пригодное для дальнейшей жизни.
– Понятно, – мысленно кивнула Гера, – и кого из этих двоих ты прочишь в регенты?
– Пока не знаю, надо еще посмотреть, – ответил Серегин, – но лучше иметь две потенциальных кандидатуры, чем не иметь ни одной. Все равно это понадобится только в том случае, если мы действительно выясним, что так называемый Наполеон Третий в биологическом смысле не имеет никого отношения к основателю династии и на самом деле никакой не Бонапарт… Кстати, а как это сделать, если мы пока еще не имеем доступа к высшим мирам, где можно было бы сделать тест ДНК – например, на общего предка по мужской линии…
– Спроси об этом у Лилии, – ответила Гера, – она должна знать. По крайней мере, Зевсий, гулявший по смертным бабам как мартовский кот, всегда знал, где и когда у него народились бастарды и по мере возможности оказывал им всяческую помощь… Со мной он, понятно, подробностями не делился…
– Понятно, – подумал Серегин и тут же по дальней связи окликнул свою названную дочь: – Лилия, скажи, ты сможешь определить, являются два Наполеона друг другу кровными родственниками, или нет?
– Конечно же, папочка! – откуда-то издали, скорее всего, из мира Содома ответила мелкая божественность, – анализ производится точно так же, как и лабораториях вашего мира, только магическими методами. В данном случае проще всего будет провести компарацию Y-хромосом. Если Наполеон Третий – тот, за кого он себя выдает, то Y-хромосомы у двух Наполеонов будут одинаковыми, а если нет, то разными. Всех-то делов – от каждого из них нужно по пробе слюны или соскобу со слизистой. Впрочем, если эти двое будут находиться в одном месте и в одно время, то я могу прибыть в это место и время и осуществить мгновенный экспресс-анализ и сразу выдать результат…
– Очень хорошо, Лилия, – откликнулся Серегин, – спасибо.
– Всегда пожалуйста, папочка! – мысленно ответила Лилия, – только скажи – нафига тебе это надо? Возможное кровное родство со старшим Бонапартом не сделает Наполеона Третьего ни на йоту лучше или хуже…
– Это не моя затея, – ответил Серегин, – а требование Бони. Корсиканец же. Сначала он установит, что действительно разговаривает с родственником, и только потом будет промывать ему мозги. В противном случае Наполеон Третий – самозванец, и судьба его будет печальна…
– Понятно, – ответила Лилия, – сделаю я тебе этот анализ. Только обещай, что не допустишь ненужного смертоубийства.
– Не допущу, – ответил Серегин и, отключив дальнюю связь, внимательно посмотрел на сидящего напротив Наполеона Бонапарта Первого.
– Анализ на родство по мужской линии, – сказал он вслух, – будет проведен у меня в Тридевятом царстве в присутствии вас обоих и потребует нескольких минут. Здешнего маленького Шарля беспокоить не стоит – самозванец мог подмени