ты, скотты, ирландцы а также саксы, англы и юты. С собой вы сможете взять свою семью, кроме старшего сына, который сядет на британский трон после вас, а также всех добровольцев из числа британских солдат, попавших в русский и артанский плен, при оружии и снаряжении (за исключением пушек), которое артанский князь во имя благого дела согласен вернуть вам полностью. Но только вы должны помнить, что вам следует создать новый народ из отдельных компонентов, равномерно смешав их между собой, а не возвышая одних над другими. Ну, что скажете, ваше величество? Что вы думаете по этому поводу?
Я же не могла произнести в ответ ни слова. Ничего подобного я не ожидала. Но, Боже, неужели же это правда? Неужели Артанский князь, еще недавно грозивший мне позорной ссылкой, решил дать мне шанс? Я увидела это будто воочию. Королева англов, саксов ютов и бриттов… Лондон, стремительно вырастающий там, где совсем недавно была деревня. Корабли под флагом святого Георга, прокладывающие маршруты в дальние страны, моя верная дружина в красных мундирах, вооруженная ружьями и способная разгромить любого врага. Дикие варварские вожди, по недоразумению называющие себя королями, склоняют передо мной головы. И только поблизости от границ этой самой Великой Артании я буду вести себя тихо и вежливо, поскольку больше не хочу встречаться с ее ужасным господином. Да только почему он вдруг так переменил ко мне свое отношение?
Последний вопрос я и задала Флоренс.
– Видите ли, ваше величество, – ответила она, – он хорошо подумал и решил, что, если после изгнания дьявола вы поведете себя правильным образом, то ваши природные таланты к управлению страной грех будет не использовать в полной мере ради блага народов. Так что… решайтесь. Впрочем, время для размышлений у вас имеется.
Несколько минут я сидела молча, пытаясь до конца осознать эти ошеломительные новости.
– Хорошо, – наконец кивнула я. – Я подумаю. В общем-то, я уже согласна, но мне надо еще привыкнуть к мысли о своей предстоящей миссии. Но, Боже, как я счастлива… Я словно бы заново родилась сейчас…
– Так и должно быть, – улыбнулась Флоренс. – Можно сказать, что ваша жизнь только начинается. А еще скажу вам, что, пока вы здесь будете готовиться к этой экспедиции, у вас и вашего супруга есть отличная возможность омолодиться и привести в порядок свой организм… Ну вот как это произошло со мной. Не правда ли, это замечательно? И за это с вас, между прочим, не возьмут ни фартинга. Такие уж у артанского князя правила. Поскольку это он посылает вас в тот мир, то вся подготовка за его счет.
Я окинула взглядом ее фигуру – очень женственную и грациозную; думаю, во время своей первой молодости она была совсем не такой… ее явно еще и улучшили.
– О да, мисс Найтингейл, это отлично! – сказала я. – А теперь… Скажите, могу ли я увидеться со своими родными?
– Конечно, ваше величество! Они давно ждут вас там, в конце коридора! – весело ответила она.
– Я могу выйти? – на всякий случай поинтересовалась я.
– Разумеется! Я же еще в той записке написала вам, что отныне ваша свобода ничем не ограничена, – сказала Флоренс.
Я встала и направилась к двери. Как же я соскучилась по детям и супругу! У нас будет о чем поговорить…
Действительно, они ждали меня все вместе. Объятия, поцелуи, слезы радости… При этом я не могла не заметить, как изменились они, мои самые близкие люди, и испытала радостное удивление. Они выглядели посвежевшими и довольными, хоть и прошли-то всего сутки нашего пребывания в Тридесятом царстве. Они наперебой пытались мне что-то рассказывать, и для меня стало очевидно, что и в них тоже произошли некие внутренние перемены.
Я рассказал им о предложении Артанского князя, переданного Флоренс. Супруг и дети заверили, что непременно по доброй воле проследуют за мной всюду, куда бы я ни направилась. Один только Альберт-Эдуард, мой старший сын, будет вынужден остаться в нашем старом мире, чтобы сесть на освободившийся трон. Королева ушла – да здравствует король! Слезы полились из моих глаз, когда я благословляла его принять мой трон и сделать все для увеличения величия Британии, не забывая, впрочем, и заповедей Артанского князя, ибо их несоблюдение может иметь самые тяжелые последствия. Он, мой мальчик, выслушал мои слова мужественно, и я вдруг поняла, что он уже взрослый, что он вырос настоящим мужчиной… Он сказал, чтобы я не волновалась за него, что все будет хорошо – кто знает, может и придется когда-то свидеться, на все Божья воля…
Пятьсот девяносто шестой день в мире Содома. Поздний вечер. Заброшенный город в Высоком Лесу, он же тридевятое царство, тридесятое государство, Башня Силы.
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.
В моем главкомовском кабинете в мире Содома последняя Тайная Вечеря, закрывающая активную фазу действий в мире Крымской войны и обсуждающая итоги кампании. Так уж получилось, что в наших ушах звучат уже горны новой кампании. Змей с разведгруппой вернулся из мира 1904 года и доставил абсолютно достоверные сведения по текущей дате, а также языка – японского майора, довольно бодро лепечущего… по-немецки. Сейчас там второе декабря 1904 года, вокруг Порт-Артура горячее многодневное рубилово четвертого генерального штурма, русские теряют солдат тысячами, японцы десятками тысяч, и все висит на волоске. Ключевая позиция – гора Высокая, до самой маковки заваленная трупами, и ее падение предопределит падение самого Порт-Артура. С вершины этой возвышенности визуально просматриваются и город, и гавань; и стоит японцам разместить на ней корректировочный пункт, как русская база будет обречена. Но об этом потом, а пока мы подводим итоги действий в предыдущем мире.
За длинным столом сидели: царь, царевич, король, королевич… То есть по одну сторону стола находились новоназначенный премьер Гладстон вместе с юным королем Эдуардом Седьмым… Правда, чтобы добиться этого назначения, пришлось немного позверствовать. Господа депутаты согласились на это назначение только после того, как предъявил им тушку предыдущего премьера, плотно, под самые гланды, сидящего на осиновом колу. То же самое прошлось проделать и с Дизраэли – просто так, на всякий случай. Два этих деятеля были одинаково сильными врагами России, и их устранение изрядно подкашивает антирусскую партию, к тому же не Российская империя объявила войну Британии, а совсем наоборот. Правило о том, что если ты собрался в Россию за шерстью, то обязательно вернешься стриженным, еще никто не отменял.
Рядом с Гладстоном сидит французский генерал Мишель Бизо. Его напарник Пьер Боске свирепствует сейчас в Париже, который соизволил немного побунтовать, но нет сомнений, что в самом скором времени там все будет в порядке. Войска, вернувшиеся из Крыма, настроены вполне серьезно, и местным люмпенам ничего не светит. И вообще сюрприз был еще тот. Сразу после Крымского лагеря в Камышовой бухте – на Парижские мостовые. И мандраж у тамошнего начальства и-за того, что то же самое я мог проделать и для русской армии – и тогда Парижу пришлось бы кисло, ибо войск в самом городе почти нет. Тащить сюда двухгодовалого императора я посчитал бессмысленным, вместо того я посоветовал приставить к нему самого лучшего воспитателя юношества – то есть месье Жюля Верна. Пусть пока пробуждает в ребенке любознательность, а лет через десять поглядим.
С другой стороны стола сидят русские представители: граф Орлов и Великая княгиня Елена Павловна. С ними у меня уже был предварительный разговор накануне. Все, что у Ольги Васильевны нашлось по крестьянской реформе и ее последствиям, я передал милейшей Великой княгине. Без земли мужиков освобождать бессмысленно, и также бессмысленно поддерживать все дворянство, так сказать, оптом. Испомещали дворян за службу государю, а потому и поддержка должна идти исключительно служилому сословию. А то получится прямая перекачка средств за рубежи отчизны. Мужик должен развиваться и богатеть – не только в виде отдельных представителей, но и весь в массе. Жирного мужика и стричь приятнее, и размножается он гораздо быстрее. И самое главное – нужно как можно скорее ввести личную свободу, потому что без этого я могу и осерчать, особенно если к тому времени буду находиться в высоких мирах. Но даже если мужиков освободить «с землей» и вообще сделать все правильно, при имеющейся скорости прироста населения эта земля быстро кончится. Сразу, пока еще нет такой остроты, необходимо тянуть чугунку на восток от Москвы через Уральский хребет до самого Тихого океана, и расселять, расселять, расселять вдоль этой чугунки народ, путь даже взятый с деревень Центральной России в рамках рекрутского набора. Впрочем, для того чтобы уточнить позиции, я обещал Елене Павловне подобрать консультантов в верхних мирах. Должны же в 1904-м году найтись специалисты по крестьянской реформе, которые просто объяснили, что к чему и почему. И не только Александру Николаевичу в середине девятнадцатого века, но Николаю Павловичу с фельдмаршалом Кутузовым в начале того же столетия. Чтобы по два раза не делали одни и те же глупости, а то я в этих вопросах немного плаваю. Ну а сейчас у нас идет разговор не об этом. Обсуждаем большую, то есть международную, политику…
– Итак, господа, – сказал я собравшимся в конце совещания, – я вас поздравляю – несчастную войну в Крыму можно считать завершенной. Хочется верить, что присутствующие здесь приложат все усилия для того, чтобы еще лет сто такое безобразие не могло повториться. И помните, что с каждым годом затраты на войну все масштабнее, жертвы и разрушения обширнее, а результаты все мизернее. Вы не поверите, но лет через шестьдесят, можно будет поднять на уши всю Европу, прободаться четыре года в ожесточенных сражениях, уложить в землю десять миллионов солдат, еще тридцать оставить калеками и получить двадцатилетнее перемирие на исходных рубежах, которое разразится еще одной, более жестокой войной. И имейте в виду: мне бы не хотелось возвращаться в ваш мир, чтобы по второму разу править недоделки. Вы уж поверьте, если я буду вынужден это сделать, то мучительно больно будет всем. Впрочем, сейчас еще такое счастливое время, когда ничего не предрешено, и поэтому при выполнении полученных рекомендаций у вас есть возможность построить мир, не нуждающийся в дальнейших исправлениях с моей стороны. Желаю вам, как говорится, всяческих успехов.