ример Бушер, потянулись назад, спотыкаясь о брошенные камни, хмурясь и ворча проклятия в адрес хозяина, пока тот, не меняя позы, с вызывающим видом смотрел на их отступление. Однако в тот момент, когда отход толпы превратился в трусливое бегство (что было продиктовано слухом о возможном убийстве девушки), он поднялся по ступеням к Маргарет. Она уже пыталась встать на ноги.
– Ничего серьезного, – с болезненной улыбкой сказала Маргарет. – Камень рассек кожу и немного оглушил меня. Я так рада, что они ушли!
Она больше не сдерживала слез.
Мистер Торнтон не разделял ее радости. Осознав, что непосредственной опасности больше нет, он, наоборот, еще больше разозлился. Через пять минут послышалось отдаленное бряцанье солдатской амуниции – слишком поздно, чтобы заставить убегавшую толпу ощутить на себе силу власти и закона. Он надеялся, что, завидев солдат, забастовщики поймут наконец, что наказание неотвратимо. Пока эти мысли крутились в его голове, Маргарет, цепляясь за косяк, пыталась подняться. Однако черная пелена застила ей глаза, и мистер Торнтон вновь едва успел подхватить девушку на руки.
– Мама! – закричал он. – Мама! Спускайся вниз. Они ушли, а мисс Хейл ранена!
Мистер Торнтон внес ее в столовую и уложил на софу – очень нежно и мягко. Взглянув на ее бледное лицо, он подумал о том, как она смело пришла ему на помощь. Его чувства были настолько сильными, что в порыве страсти он прошептал:
– О, моя Маргарет! Моя милая Маргарет! Никто не знает, что ты для меня значишь. Пока ты лежишь здесь, словно мертвая, я хочу признаться тебе в любви. Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил. О, моя Маргарет! Маргарет!
Мистер Торнтон опустился перед ней на колени и тихо застонал. Затем, услышав шаги на лестнице и устыдившись своей позы, он быстро вскочил на ноги. В комнату вошла его мать. Она ничего не заметила, разве только то, что сын был бледнее и суровее, чем обычно.
– Мама, мисс Хейл ранена. Камень попал ей в висок. Боюсь, она потеряла много крови.
– Да, выглядит она неважно, – встревожившись, сказала миссис Торнтон. – Я сначала даже подумала, что она умерла.
– Это обморок. Она недавно говорила со мной.
Но при последних словах матери вся его кровь, казалось, вдруг прилила к сердцу. Он невольно покачнулся.
– Иди и позови Джейн, – велела миссис Торнтон. – Пусть она принесет сюда все, что необходимо для обработки ран. А потом сходи к своим ирландцам, которые так кричат и плачут, будто сошли с ума от страха.
Мистер Торнтон ушел. В эти мгновения ему казалось, что к его ногам подвесили тяжелые гири. Он позвал Джейн и свою сестру. Маргарет сейчас нуждалась в максимальной заботе и нежном присмотре. Однако с каждым ударом пульса он снова и снова вспоминал, как она выбежала на крыльцо и заслонила его от грозившей опасности. Маргарет Хейл хотела спасти его! Он отталкивал ее и говорил с ней грубо, не понимая, почему она идет на такой необдуманный риск. А она спасала его!
Его нервы были напряжены до предела, когда он думал о Маргарет и ее поступке, но ему приходилось успокаивать напуганных до смерти ирландцев. В ответ они заявили, что не желают оставаться в Милтоне. Они требовали вернуть их обратно на родину. Поэтому ему пришлось ублажать их, обещать, убеждать, говорить…
Миссис Торнтон промыла висок Маргарет одеколоном. Когда спирт коснулся раны, которую ни миссис Торнтон, ни Джейн еще не успели разглядеть, девушка открыла глаза. Было ясно, что она не узнавала их и не понимала, где находится. Затем ее глаза закатились, губы задрожали и она вновь потеряла сознание.
– Удар был очень сильным, – сказала миссис Торнтон. – Кто из вас пойдет за доктором?
– Только не я, мэм, прошу вас, – отступив назад, испуганно произнесла Джейн. – Эти бунтовщики могут поджидать повсюду. Я думаю, что ее рана не такая глубокая, как кажется.
– Я не хочу рисковать. Девушку ранили в моем доме. Если ты трусиха, Джейн, то я не такая. Сама пойду!
– Прошу вас, мэм! Позвольте мне послать кого-нибудь из полицейских. Их теперь на фабрике так же много, как и солдат.
– А ты все равно боишься идти! Я не желаю отвлекать их нашими поручениями. У полиции и без нас хватает работы. Им нужно переловить всех зачинщиков нападения. Надеюсь, у тебя хватит смелости остаться здесь? В хорошо защищенном доме?
Она высокомерно посмотрела на служанку и добавила:
– Кто-то же должен заботиться о мисс Хейл. Вытирать кровь и приводить ее в чувства. Меня не будет минут десять.
– Может, Ханна сходит, мэм?
– Почему Ханна? Почему кто-то, а не ты? Нет, Джейн, если ты не пойдешь, то за доктором отправлюсь я.
Миссис Торнтон прошла в комнату, где она оставила Фанни. Та лежала на кровати, накрывшись одеялом. Она испуганно вскрикнула:
– Мама! Как ты напугала меня! Я подумала, что какой-то бунтарь пробрался в наш дом.
– Чушь! Все рабочие ушли. Фабричный двор заполнен солдатами. Они опоздали и теперь не знают, что им делать дальше. Мисс Хейл серьезно ранена. Она лежит в гостиной. Я иду за доктором.
– Ой, мама, не ходи! Тебя убьют!
Она вцепилась в платье матери. Миссис Торнтон грубо отбросила ее руку.
– А кто еще пойдет, кроме меня? Эта девушка не должна умереть от потери крови.
– Кровь! Не выношу таких ужасов! Как она получила ранение?
– Не знаю. Не было времени расспрашивать. Сходи к ней, Фанни. Окажи какую-нибудь помощь. Сейчас с ней сидит Джейн. Я думаю, что рана не такая серьезная, как кажется на первый взгляд. Джейн, трусливая женщина, отказалась выходить из дома! А мне не хочется выслушивать отказы других служанок. Поэтому я сама пойду за доктором.
– О господи! – всхлипнула Фанни.
Она решила, что ей лучше выполнить просьбу матери, чем остаться одной с мыслями о ранах и крови, проливаемой в их доме.
– Джейн, что тут происходит? – спросила она, прокравшись в гостиную. – Мисс Хейл выглядит такой бледной! Как она получила ранение? Бунтари бросали камни в гостиную?
Маргарет действительно выглядела бледной и измученной, хотя постепенно приходила в себя. Болезненная слабость после обморока не позволяла ей открыть глаза. Она осознавала движение людей вокруг себя, освежающее действие одеколона и страстное желание смыть с себя кровь. Но когда две женщины перестали говорить, она не смогла окликнуть их и попросить еще раз освежить ее виски. Она находилась в положении людей, пребывающих в неподвижности транса – тех, кто не может подать голос и задержать ужасные приготовления к их погребению. Такие несчастные полностью осознают происходящее, понимают действия окружающих и даже мотивы подобных действий.
Джейн перестала протирать ей лоб и ответила на вопрос мисс Торнтон:
– С ней ничего бы не случилось, если бы она осталась в гостиной или поднялась к нам. Мы были на чердаке и все видели из окна.
– И где же она была? – спросила Фанни, медленно подходя к софе и понемногу привыкая к мертвенно-бледному лицу Маргарет.
– На крыльце дома, – многозначительно ответила Джейн. – С хозяином!
– С Джоном? С моим братом? Как она там оказалась?
– Мисс, не мне об этом говорить, – покачав головой, сказала Джейн. – Но Сара…
– Что Сара? – нетерпеливым тоном спросила Фанни.
Джейн продолжила омовение, словно ей не хотелось повторять слова какой-то младшей служанки.
– Что Сара? – настойчиво повторила Фанни. – Объясни толком! Я не понимаю тебя.
– Во время нападения на фабрику, мисс, нам пришлось подняться на чердак. Мы прильнули к окнам, и Саре досталось лучшее место – с правой стороны. Она сказала… еще тогда сказала, что мисс Хейл бросилась хозяину на шею перед всеми этими людьми.
– Я не верю ни одному твоему слову, – сердито произнесла Фанни. – Конечно, она вьется вокруг моего брата, это каждый заметит. Я думаю, она готова на все, лишь бы Джон женился на ней, но он никогда этого не сделает. И я не верю, что она настолько бесцеремонная, чтобы вешаться ему на шею.
– Бедная юная леди! Если она и обняла его, то заплатила за это сполна. Мне кажется, что удар вызвал очень сильный прилив крови к ее голове, от которого она теперь не оправится. Она уже сейчас выглядит, как труп.
– Скорее бы мама пришла! – заломив руки, воскликнула Фанни. – Я раньше никогда не находилась в одной комнате с мертвецами.
– Перестаньте, мисс. Она не умерла. Ее веки подрагивают. А вот и слезинка покатилась по щеке. Поговорите с ней, мисс Фанни.
– Тебе уже лучше? – дрожащим голосом спросила мисс Торнтон.
Ответа не последовало – ни одного признака понимания. Тем не менее губы Маргарет слегка порозовели, хотя остальная часть лица оставалась пепельной.
В комнату торопливо вошла миссис Торнтон. Ее сопровождал хирург, живший неподалеку от фабрики.
– Джейн, как она? Тебе уже лучше, моя дорогая?
Маргарет открыла затуманенные глаза и сонно посмотрела на нее.
– Сейчас мистер Лоу осмотрит тебя.
Миссис Торнтон говорила громко и отчетливо, словно обращалась к глухой. Маргарет попыталась встать и инстинктивно прикрыла рану растрепавшимися волосами.
– Мне уже лучше, – тихо сказала она слабым голосом. – Только немного кружится голова.
Она позволила доктору проверить ее пульс. Когда он попросил разрешения осмотреть рану, румянец на мгновение вернулся к ее щекам. Маргарет посмотрела на Джейн и сжалась от ее взгляда больше, чем от прикосновений доктора.
– Похоже, ничего серьезного. Если вы не против, я лучше пойду домой.
– Нет! Сначала я закрою рану пластырем, а затем вы немного отдохнете.
Маргарет без лишних слов дала ему произвести осмотр.
– Позвольте мне пойти домой, – сказала она. – Надеюсь, мама не увидит раны. Она закрыта волосами, верно?
– Да, никто не догадается.
– Я никуда вас не отпущу, – властно произнесла миссис Торнтон. – Вы не дойдете до дома.
– Мне очень нужно, – решительно ответила Маргарет. – Подумайте о маме. Если она узнает… Нет, я должна идти. Мне больше нельзя задерживаться здесь. Могу я заказать кеб?