— А что это за штука? Дай глянуть.
— И покажу, и расскажу, и подержать дам, но сперва давай поговорим серьезно. Сейчас студентов твоих рядом нет, можно политес не соблюдать. Что ты решил?
— Сперва ответь мне на вопрос: есть у тебя прямые доказательства того, что мы куда-то попали?
— Прямых нет, зато косвенных — сколько угодно. Давай я тебе их перечислю.
— Давай.
— Загибай пальцы. Первое: сам момент перемещения. Резкое изменение окружающей местности. Вплоть до того, что исчезают реки и вырастают горы.
— А что, это невозможно?
— Возможно, конечно, но, во-первых, не мгновенно, а во-вторых, сопровождается такими катаклизмами, что извержение Везувия и Кракатау — это не стоящая внимания мелочевка.
— Ладно, принято. Давай дальше.
Хорин и в самом деле загнул палец.
— Звери, которых нет в природе. У нас в экспедиции есть биолог, он утверждает, что тот тигр, которого мы завалили, считается вымершим еще в доисторический период. Кроме того, разве у нормального зверя, хоть какой он ископаемый, вся тушка вместе со шкурой исчезает за сутки?
— Хорошо. Еще что?
— Ты дом, в котором поселился, внимательно разглядывал? Я вот тоже не сразу просёк, только когда Старый Юра носом ткнул. Посмотри на бревна, на повторяющиеся элементы, на кованые засовы и подумай, возможно ли такое в принципе.
— Считаем, три. Хотя это скорее не доказательство переноса, а подтверждение возможностей декораторов.
— А то, что все нормальные звери в полтора раза больше размерами, это ты за что считать будешь? Причем, не только зайцы, но и медведи. У меня пара мужиков с таким повстречались — с двух винтовок еле завалили. Когти — по пятнадцать сантиметров длиной.
— Вот видишь, а ты мне только один винтарь пообещал.
— Про это еще поговорим. Ты считаешь?
— Считаю. Уже четыре.
— Что телефоны сотовые не работают, ты уже и сам знаешь.
— Знаю, и что с того? Нет соты, и телефоны не работают.
— А то, что GPS не ловится, спутники не видать — это считается? Мы прошли от места переноса досюда примерно километров триста с севера на юг, и нигде не было места, чтобы заработало. У нас есть спутниковый телефон, так он тоже не фунциклирует.
— Уговорил, пять.
— Пошли дальше. Самолеты не летают. За два месяца не видели и не слышали в небе ничего. Ты себе такое можешь представить? И чтобы на озере, где рыбы вагон и маленькая тележка, не было ни рыбаков, ни ухоронок, зато были бы типовые домики, один в один, до последнего сучка одинаковые.
— Повторяешься ты с домами. А про самолеты я и сам думал. Пусть будет шесть.
— У нас один студент есть, радиолюбитель, у него коротковолновой передатчик. Он говорит, что эфир девственно пуст. Такого вообще не может быть на Земле.
— А вот это очень серьезно. Можно посчитать за семь.
— И тебе мало?
— Ладно, убедил. Достаточно. Значит, мы не на Земле, а где-то у черта на куличиках и в известной тебе области нас столько, сколько есть — семь с половиной десятков человек. И что ты от меня хочешь?
— Чтобы ты принял решение: вы сами по себе, или вместе с нами.
— Ага, понятно: если мы вместе, то все добро в кучу и коммунистический принцип: от каждого по способности, каждому по потребности.
— А ты что предлагаешь? Разбежаться по норам? Может, позже, когда хозяйство твердо встанет, когда не будем думать, что завтра кушать, тогда и можно будет на общины делиться. А пока вопрос стоит в принципе о выживании — большой группой выжить легче. Вот, не дай Бог, заболеет кто, что делать будешь?
— А у тебя, хочешь сказать, врач есть?
— Пусть не врач, а фельдшер, но есть. И травница имеется. За месяц чуть не полтонны всякого сена насобирала да насушила. Есть вояки, два десантника из ВДВ, есть, вон, разведка — два Юры. Есть рыбацкая артель с катером и сетями.
— Тогда мы тебе на кой?
— Руки нужны рабочие. К весне запасы со складов подъедим, а на одной рыбе долго не проживешь. Надо будет огороды копать, сажать, полоть и все прочее. Вот сейчас у нас на шесть десятков человек восемь ватников. А зимой, если минус сорок жахнет, в курточке на улицу и не высунешься. Вот если поделишься мануфактурой, успеем хоть что-то пошить, подготовиться.
— С этим, положим, ясно. И что, ты собираешься вот так просидеть до скончания века у огорода и рыбы?
— Нет, не собираюсь. И это тоже причина, почему вы нужны. Юры ходят, разведывают местность, но их всего двое, и этого мало. У нас люди тоже ходят коротким радиусом, километров на пять-десять, пытаемся карты составлять. А по весне думаю собрать большую экспедицию на юг, вниз по течению.
— Так на этой плоскодонке далеко не уедешь.
— Не боись, раз говорю, значит, есть на чем.
— Как погляжу, хорошо ты развернулся. И то у тебя есть, и это, и еще, поди, куча всего, про что не рассказал.
— Так мы ради того, чтобы все это появилось, всей толпой почти два месяца упираемся.
— Ладно, уболтал, черт языкатый. Пиши нас в свою команду. Но зимовать мы будем здесь. Действительно, там у вас и домов не хватает, и до вас тащиться два дня, да и барахло это все стеречь кому-то нужно. А, кроме того, может, кто новенький на нас выйдет. Но ты мне три-четыре винтаря привези.
— Ты же говорил про два!
— Два — это как взаимопомощь. А раз мы у тебя передовым отрядом становимся, нужно и вооружить соответственно.
— Ладно, я этот вопрос перед лейтенантом поставлю — сколько стволов он сможет выделить.
— У тебя еще и лейтенант есть!
— Есть, у меня и майор контрразведки есть.
— Ну ты крут! Ладно, но помни: четыре винтовки ты мне пообещал. А лучше — пять.
Глава 19
Утром Бородулин почувствовал себя почти что отдыхающим: позавтракал — и свободен. Никаких дел, никаких забот. По прикидкам, беглецы должны были добраться сюда после полудня, так что у него образовалось часа четыре свободного времени. Он прогулялся с винтовкой по окрестностям, подстрелил косулю и приволок тушу в лагерь, вызвав радостные возгласы студентов и одобрительный взгляд Хорина, который тут же принялся разделывать дичь, призвав в помощники пацанов. Девчонки же принялись обсуждать, каким образом они будут готовить внезапно появившееся мясо.
Физрук быстро и сноровисто освежевал добычу, разделил на куски, распорядился — и отошел к наблюдавшему за процессом Андрею.
— Вот спасибо, удружил. Два-три дня будем свежее мясо кушать, а если не испортится, то и всю неделю.
— Ты бы лучше погреб выкопал. По весне туда льда натащишь, летом можно будет скоропорт хранить.
— Хорошая идея. Опять же, будет, чем этих архаровцев занять. Пусть лучше землю копают, чем балду пинать. Кстати, ты мне обещал про тот планшет рассказать. Пошли, пока ребята здесь заняты.
Андрей вынул из рюкзака один из терминалов и пошел за дом, туда, где сидели накануне вечером. Хорин взял планшет, поглядел, погладил, попытался колупнуть ногтем гладкую блестящую поверхность и вернул артефакт владельцу.
— Показывай, что эта хрень может делать.
— Если честно, я и сам не знаю, есть только некоторые догадки. Сейчас вместе посмотрим.
Бородулин, как и накануне, провел пальцем по экрану, выбрал «Активация». Планшет пискнул, и на нем побежали строки:
Терминал поставки одноразовый.
Доступно для заказа двенадцать единиц позиций выбора.
Максимальный вес поставки — 400 килограмм.
Доступно для заказа:
Глава 20
— И что он рассказал? — спросил Бородулин у заместителя.
— Повтори, — приказал тот воришке.
Мужичонка съежился и, опасливо поглядывая на безопасника, принялся излагать:
— Да я вот только с кичи откинулся, из ворот зоны вышел, вдруг хлобысь — в глазах потемнело. Очухался — я в лесу, вокруг никого. В кармане пачка сигарет, да зажигалка. Три дня шарахался туда-сюда, к реке вышел, слышу — лодка идет. Я руками помахал, поорал — лодка к берегу свернула. Из нее парень выскочил, лет двадцать пять, с рюкзаком и с ППШ. Забирай, говорит, лодку. И пистолет вот дал. А сам шасть в лес — и с концами. А я что — в лодку сел, да и попер вниз по течению. Думаю, на реке уж всяко найдется хоть какая завалящая деревушка. Глядишь, и не помру с голоду. Так вот и чапал потихоньку, пока вы не нагрянули.
— Что скажете, Станислав Наумович?
— С одной стороны, Андрей Владимирович, все похоже на правду. Вот и справка: дана Петрову Евгению Михайловичу, и как раз три дня назад. Фотка только отклеилась, что уже подозрительно. А с другой — есть нестыковочки. Сколько, ты говоришь, у тебя сигарет было?
— П-пачка, — проблеял пленник.
— И ты за три дня ее только начал?
— Да нет, всю скурил. А вот тот мужик смилостивился, кинул мне на бедность.
— Знаете, Станислав Наумович, — вмешался Андрей, — что-то я не верю, чтобы этот кадр просто так, по своей воле отдал лодку, оружие, да еще и табачком поделился. Вот, поглядите, — он достал из кармана трофей.
— Ух ты! «Беретта»! Армейская модель, 92FS. Чесслово, если бы не мой «глок», я бы попросил его себе. А так — берите вместо ТТ, он в разы лучше и удобнее. А у нашего беглеца кроме ТТ ничего быть не могло, так что еще одна нестыковочка. Да и не верится мне, чтобы он вот так остановился по взмаху руки. Я думаю, дело было так: сидела на берегу банда уголовников, услышала мотор и сообразила, как подманить человека. Каким-нибудь ярким предметом. Может, девкой симпатишной, может, зеркальцем блеснули из-за кустов… Хитрость и ум, знаете ли, не одно и тоже. А когда нож к горлу приставили, за оружие хвататься поздно. Хотя, может, и просто застрелили с берега, а потом послали кого сплавать за лодкой.
— Значит, они вполне могли слышать и наш катер, и мой выстрел?
— Совершенно верно.
— Тогда куда этот кадр лодку гнал?
— Скорее всего, на свою базу. И сейчас наш уважаемый… — Михайленко глянул в бумагу, — Евгений Михайлович, если, конечно, это его настоящее имя, расскажет нам все и про своих подельников и про базу. Андрей Владимирович, будьте любезны, покараульте метрах в трехстах выше по течению, чтобы наш разговор никто не прервал.