Вот теперь мне стало по-настоящему скверно. Даже Жало в своих уроках на выживание, которые она любила проводить в зимнем лесу, так далеко не заходила.
Но пугали не мороз и снег, а тишина и темнота, окружившая дом. Я все-таки потеряла форму и сноровку. Надо же было так расслабиться в компании сумасшедшего. Вот и расплата. Этот маньяк специально дожидался момента, когда я стану уязвимой. Что-то на лесопилке ему не понравилось, и он решил убить меня рядом с домом, предварительно обдурив и заставив добровольно раздеться. Ну все, Касьян-как-тебя-там-демон, я по-настоящему разозлилась.
Минуты на морозе быстро превращаются в секунды. Понимая, что ломиться во внезапно потемневший и притихший дом у меня нет ни сил, ни желания, я бросилась к бане, в завалинке которой так предусмотрительно спрятала куртку и сапоги. Конечно, я не рассчитывала, что окажусь на снегу в одной сорочке, иначе прихватила бы что-нибудь и для задницы, которая отчаянно мерзла.
К счастью, вещи оказались на месте. Куртка прикрыла тело до бедер, капюшон с меховой оторочкой – голову, ступни согрели сапоги, а вот голые коленки защитить от холода не получилось. Проклиная психа на чем свет стоит, я толкнулась сначала в дверь бани, потом в ворота гаража. И почему-то не удивилась, что они оказались заперты – маньяк все предусмотрел. Подпрыгнув, я дотянулась до крохотного окошка бани, но его заперли на металлические ставни, и я лишь оцарапала пальцы о ледяной метал.
– Ах ты, плешка тараканья! – в сердцах выругалась я и обернулась к черной полосе леса, уходящей вверх по холму. Тишина стояла такая, что хотелось похлопать себя по ушам, чтобы убедиться, что меня не контузили. Случайно набежавшая туча набросала свежего снега, но сейчас на небе ярко сияли звезды. Стояло новолуние. В мягких темных изгибах ночного леса мерещилось черти что. Я вспомнила странное чувство, которое охватило меня перед тем, как Касьян заявил, что у него приступ. Оно и сейчас не исчезло, нудно приговаривая на задворках сознания. Лучше в лес, только не в дом, тревожился внутренний голос. Найди снежную яму под нижними ветками ели, как учила Жало, забейся туда и дождись утра. Будет холодно, но от мороза и ветра ты спасешься. Утром будем штурмовать в дом. Нам нужны припасы и снаряжение. И если Касьян окажется внутри, придется его убить.
Последняя мысль мне совсем не понравилась, и даже не потому, что я по-прежнему чувствовала себя должной этому человеку, а потому, что я впервые сомневалась в собственных силах. Каким-то уж больно не предсказуемым оказался этот тип. Однако идея спрятаться под ветками ели мне понравилась, тем более что идти особо было некуда. Лесопилка представлялась так же далеко, как и луна.
Однако в ту ночь судьба решила всерьез испытать меня на прочность. Я еще не успела и шага ступить, как от границы леса отделилось что-то большое и черное и грузно потрусило в мою сторону. Я уставилась на неповоротливый силуэт, однако очки ночного видения не требовались. По запаху и низким, рычащим звукам я догадывалась, что заинтересовала какого-то хищника, бродящего в округе. И больше всего этот силуэт походил на медвежий. Я логично предположила, что тигр одолел бы расстояние до меня в пару прыжков, а значит, я напоролась на шатуна. Вероятно, его еще раньше привлек свет из окон нашего дома. Если Касьян бывал в этом месте нечасто, дикие звери привыкли считать территорию своей. Внезапное появление чужаков, то есть, нас, не могло остаться незамеченным.
Размышляла я недолго. Развернулась и со всех ног помчалась обратно к дому. Лучше я буду иметь дело с человеком, пусть и с психованным, чем с неспящим зимой медведем. Да я и с обычным медведем вряд ли бы справилась, поэтому выбора не было. Тем более, что зверюга очевидно мной заинтересовалась.
– Открой! – грохнула я по двери и внезапно ввалилась внутрь дома, так как дверь оказалась незапертой. В следующую секунду у моей шеи клацнули зубы – я этот звук ни с чем бы не перепутала, и из темноты на меня вывалился Касьян, рычащий, будто тот самый медведь, который топтался уже на крыльце.
Я на инстинкте отклонилась, спасая горло, но этот гад, Касьян, а не медведь, меня все-таки укусил. Вскрикнув, я схватилась за плечо, из которого будто вырвали клок мяса – болело ужасно, и саданула кулаком туда, где должен был находиться его нос.
Я в кого-то попала, потому что Касьян исчез, но разбираться времени не было – в дом вломился медведь. Я только и увидела, как на зверюгу вдруг бросился еще один темный силуэт, отдаленно напоминающий человеческий, и прыгал он будто с потолка.
Не став разбираться, что за чертовщина творится в доме, я метнулась в свою комнату, схватила с кровати одеяло – первое, что попалось под руку, и выпрыгнула с ним в окно, так как кто-то уже топтался на пороге. Уточнять я не стала. Завернувшись в одеяло, я бросилась петлять по лесу, надеясь, что второго неспящего медведя не встречу. Что же до других зверей, то пусть они хотя бы встречаются по очереди. Я еще с первым хищником – или хищниками – не разобралась.
И только обежав холм, я подумала о том, что Касьяну могла понадобиться помощь. Дом давно скрылся за черными стволами, вокруг меня вздымались мрачные пики елей, трещал мороз, и я нырнула в первую попавшуюся пещерку под еловыми ветками, заваленными снегом. Там и предалась мукам совести. Та часть меня, которая все еще испытывала благодарность за спасение, и которой, очевидно, Касьян приглянулся, требовала поднять замерзший зад и выручать хозяина дома. Но другая, та, которая всегда отвечала за выживание, логично предположила, что Касьян сейчас либо мертв, либо проявил свои суперспособности, которые помогали ему выслеживать меня в лесу, и сам спас себя от медведя, закрывшись, например, в бункере.
Ему там тепло и хорошо, не то, что мне. Наверняка под каждой комнатой у него имелся люк, ведущий в погреб. Последняя мысль звучало достаточно убедительно, чтобы я успокоилась и подумала о себе. Мое положение было куда менее завидным. Вот наступит утро, тогда и проверю, как он там. Закутавшись в одеяло, я закидала дыру изнутри снегом и, скорчившись, принялась дожидаться рассвета, уверенная, что не засну. Однако за тот бесконечный вечер я обманула себя дважды, потому что через пару минут уже отключилась, потеряв последние силы.
Глава 14
Где-то в середине ночи меня разбудил свет фонарика, чиркнувший по моей снеговой пещере. В любом случае я бы скоро проснулась от холода. Вокруг ели кто-то шарахался, но для медведя ступал слишком легко, а для волка или другого хищника поменьше – слишком неторопливо.
– Северина! – услышала я голос Касьяна и испытала странные эмоции. С одной стороны – облегчение от того, что он жив, с другой – настороженность, потому что предпочла бы, наверное, медведя. Есть ли у него оружие? Прошел ли приступ? Что у этого психа сейчас на уме? Судя по темноте и ярким всполохам света, мельтешащего по сугробу над моей головой, ночь была в самом разгаре. Да и чувствовала я себя так, будто по мне грузовой состав прошелся. Уже привычно ныло все тело, но особенно сильно – укус на шее, который оставил Касьян. Человеческие укусы, вообще, заживают плохо. Я дотронулась до воспалившейся ранки и поморщилась.
– Прости меня, – тем временем, фонарик мельтешить перестал, а голос раздался чуть ниже, будто Касьян присел. – Ты ведь там, я знаю. Вылезай, лесная фея, я не хочу лечить тебя еще и от пневмонии. Мне придется менять лекарства, последнее подвело. Это из-за него случился приступ. Я очень перед тобой виноват, но сейчас со мной все в порядке, а с тобой – нет. Дома тепло, и я чай поставил.
– А что с медведем? – крикнула я.
– Каким медведем? Только галлюцинаций еще не хватало. Теперь я по-настоящему встревожен. Не вылезешь сама, вытащу силой. Эти снеговые пещеры обманчивы, в них нельзя спать, только на время спрятаться, бурю, например, пережить. Ты уже очень долго в ней сидишь.
Вот еще, будет он меня учить! Возмущению не было предела, а что про медведя – в нем уж я точно была уверена. Но понимая, что любые споры с Касьяном сейчас – это лишь трата сил, я вздохнула и полезла наружу, не желая, чтобы он вторгался в мой маленький снежный мирок. Какое-то время мы молча пялились друг на друга. Он – на меня, завернутую в одеяло, я – на его темный силуэт. Потом Касьян догадался, что я ничего против света не вижу, и посветил себе в лицо. Усталое, с кругами под глазами, но с вполне осознанным взглядом. Если он и притворялся, нацепив маску заботы обо мне, то вполне умело. Подумав, я решила довериться. Проводить оставшуюся часть ночи в снегу не было никакого желания, а слова про горячий чай и вовсе звучали волшебно.
– Завтра вызываешь мне вертолет, – сказала я, наставив на него палец.
– Как скажешь, – серьезно кивнул Касьян.
– И медведь был! Он вломился в дом и напал на тебя.
– Как скажешь, – повторил этот несносный тип, и я решила тему не продолжать.
Когда я увидела погруженный в темноту дом, сразу захотела повернуть обратно, к ставшей родной ели, но для этого надо было одолеть Касьяна, который возвышался громадой сзади, следуя по пятам.
– Электричество отрубилось, – объяснил он. – Такое бывает. Утром посмотрю, что там с генератором.
Подумав, я согласилась. И, правда, зачем сейчас свет? Все, о чем я мечтала, это оказаться в нормальной кровати и растянуться на ней под теплым, тяжелым одеялом. Если у Касьяна не окажется запасного, мне и мое одеяло из леса сгодится.
У Касьяна нашлось не только новое одеяло со свежим бельем, но и заварник с горячим чаем, и свежий лимон, и вазочка с медом, ложку которого он заставил меня съесть. Все это он притащил в мою комнату, глядя на меня с нескрываемым обожанием. Я так и эдак пыталась истолковать его взгляд, но решила, что он передает именно это чувство.
Сморщившись от чересчур приторного вкуса меда, я рассмешила Касьяна, а когда он попробовал мед и тоже скорчил гримасу, не удержалась от смеха и сама.
Все ужасы последнего дня – бег по ледяной реке, разборки с Касьяном на лесопилке, его дикие игры на раздевание, встреча с медведем, – теперь казались сном. Я вдруг поняла, что самое важное – то, что он жив и сумел вернуть себе рассудок. Медведь же либо ушел сам, либо его застрелил Касьян, спрятав тушу в одном из бункеров.