Боли не было, но мне показалось, что я умерла.
– Пути Господни неисповедимы, а пути людские – и того пуще, – произнес хриплый голос снаружи того кокона, в который я куталась, зная, что ничего хорошего после пробуждения меня не ждет.
С возрастом способность к терпению стоит титанических усилий. Старушкой я не была, но уже давно не являлась и молодой девочкой, готовой сносить пытки и унижения ради цели, поставленной начальством. Сейчас же ни руководства, ни молодости. Одна злость на собственные ошибки. И простые человеческие чувства тоже прошли мимо. Любовь – знала ли я ее? Мне казалось, что это чувство подарил мне Егор, а после встречи с демоном-сердцеедом – снова лишь сомнения в душе.
Назвав так Касьяна, я немного протрезвела, злость на себя и мир притупилась. Касьян был «золотым мальчиком», которому никто никогда не отказывал – ни богатая семья, ни подружки. Чтобы не выносить сор из избы, отправим-ка больного на край света – пусть там чудит. Так, наверное, думали его родственнички. Я была почти уверена, что богатая родня Адского Кондора уже знала о беде. Во всех структурах безопасности внезапное отключение сигнализации являлось верным знаком проблем в охраняемом объекте, а значит, к домику номер шесть уже направлялась маленькая армия клана Касьяна. Жаль, что не удалось выяснить его фамилию. В любом случае с ним все будет в порядке. Чего нельзя было сказать о старушке, которая жила в своей землянке на чужой земле. Может, и не прогонят. В конце концов, она вроде как за раненным присмотрела.
Но хуже всех дела обстояли у меня.
Стараясь укротить бушующую внутри ярость, я медленно открыла глаза, зная, что увижу и что меня ждет. Вон она я – Ведьма. Попалась живой, а значит, похоронный обряд будет повторен. Возможно, заказчик перестрахуется и решит меня в землю больше не закапывать. Может, просто утопит, залив ноги в бетон. Или использует тысячу и одну пытку из великого арсенала человеческого садизма. Все зависит от того, насколько алчет его желание мести.
Меня крепко связали. Знали, что такие люди, как я, умеют вытаскивать руки из наручников. Я не могла пошевелить руками от локтей, а веревка, переплетаясь хитроумными узлами, вилась от запястий через большие пальцы рук к ошейнику на горле. Я сидела на стуле, ноги привязали к его ножкам, но с лодыжками постарались не так хорошо, очевидно, решив, что и одних рук хватит. За эту возможность я и уцепилась, став осторожно двигать ступнями еще до того, как открыла глаза. Сапоги с меня сняли, босые ноги холодила каменная крошка.
Я сидела в полутемном пространстве с низким потолком, сохранившим следы какой-то инфраструктуры – порванные кабели, проржавевшие трубы. Вместо пола – остатки бетона. Слева, справа, спереди и сзади (я повертела головой) – уходящий в пустоту мрак. Помещение было похоже на заброшенную подземную автостоянку, только без машин. Или еще какое подвальное помещение. Свет исходил от нескольких уличных прожекторов, наспех прикрепленных к опорным столбам. Пахло куревом, застоявшейся мочой и чем-то резким химическим.
Напротив меня установили камеру на треноге, за которой прятался тщедушный подросток в худи, все время отворачивающий лицо. А вот дюжина бугаев, окруживших мой стул, морды не прятали. Откормленные отморозки с накачанными телами сохраняли ленивые позы, но в их глазах поблескивали раздражение и злость. У многих на руках тюремные наколки, на лицах – крайнее нетерпение. Я была уверена, что у меня сейчас такое же выражение.
Перед моим стулом стоял, сложив руки на груди, какой-то изуродованный тип. На физиономию его было страшно смотреть. Казалось, будто ему сделали пластическую операцию, но что-то пошло не так, и он снова лег под нож. А потом еще, и еще. До тех пор, пока результат не стал достаточно страшным, чтобы удовлетворить доктора-садиста. Хотя его, конечно, могли просто порезать в драке. В последнее время мне везло на неординарных личностей. Может, это и есть заказчик?
– Вышла из тюрьмы, сука, и думаешь, что жизнь прекрасна? – рыкнул он, схватив меня за подбородок.
Нет, я совсем так не думала, но возражать еще одному психу, который размахивал перед моим носом ножиком, не стала. Сказывался опыт общения с сумасшедшими. Еще немного и специалистом стану. А вот прошлое, кажется, меня все-таки догнало. И пинком, жестоким ударом ноги в живот, повалило на землю.
– Что, не узнаешь? – хмыкнул мерзавец. Я с трудом заставила себя отвезти глаза от лезвия, чтобы его не провоцировать. Такую страшную рожу я бы, конечно, запомнила, но не говорить же об этом вслух, когда у тебя связаны все конечности, а перед носом мелькает нож.
– Нет, – пискнула я, решив выбрать линию слабой и испуганной женщины.
– Правильно, что боишься, потому что пощады не будет. Я Матвей Корнеев, старший брат Егора. Помнишь такого? Для тебя то, конечно, было просто убийством, еще один заказом, выполненным за грязные деньги. Но я заставлю тебя вспомнить каждую каплю крови Егора, что ты пролила. Сначала я хотел закопать тебя заживо, но потом решил, что ты вернешься в тюрьму, где сгниешь, потому что одной твоей смерти мне недостаточно.
Я от неожиданности заморгала. Вот так поворот!
Сразу две очень важных правды выбили из-под меня опору, словно внезапный ураган. Брат Егора и есть тот самый таинственный заказчик, не жалевшей денег на мою поимку. Не мафия, не заграничные спецслужбы, не кто-то еще из родственников «клиентов». Теперь все сходилось: у кого кошелек бездонный, так это у Корнеевых. Надо же, как все по-дурацки запуталось! Правильно, у Егора было еще два брата. Один какой-то ботан-ученый, а второй – путешественник-блогер. Этот Матвей первый или второй? Значит, вот на кого работал Аллигатор. Интересно, а сам он где? Я была уверена, что среди тех пятерых на поляне его не было. Может, он – тот человек с автоматом, удар которого едва не сделал меня такой же сумасшедшей, как Касьян? Та сторона головы, куда обрушился приклад, болезненно реагировала при каждом повороте. Шишка, наверное, будет с куриное яйцо.
А ведь злость никуда не делась. К ней лишь добавилось раздражение о том, что снова придется иметь дело с твердолобыми Корнеевыми, которые с самого начала даже слушать не хотели о моей невиновности. Стыдно – с такими деньгами и до сих пор не найти истинного убийцу. Постой, Северина! Но ведь он же был – там, на краю могилы, откуда меня достал Касьян. Похоже, я была права с самого начала. Предатели скрывались внутри самой семьи. Мне в любом случае пришлось бы ехать в столицу в родовое гнездо Корнеевых. Так, может, судьба дала мне второй шанс?
Надо поменяться с этим Матвеем местами. Вопросов у меня накопилось много.
– Сначала ты проговоришь на эту камеру свое чистосердечное признание в убийстве, сука, – тем временем, объяснял урод, что мне предстоит сделать. Он даже близко не обладал даром ясновидения, иначе знал бы, что его планам сбыться не суждено. Егор ни разу не говорил о том, что один из его братьев искалечен. Либо это случилось после трагедии, либо тип хитрил и к Корнеевым отношения не имел. Странно, что такой вариант сразу не пришел мне в голову.
– И, если ты будешь паинькой, после твоего откровения мы тебя просто отлупим, – продолжил он. – Спроси меня, что будет, если не захочешь говорить.
– Вы отлупите меня прямо сейчас, – сказала я, не удержавшись от сарказма, но его, к счастью, не заметили.
Пока что ни про Касьяна, ни про его мертвых девиц никто не вспоминал. Значит, Корнеевы скатились к обычному бандитизму. По меньшей мере три смерти было на их руках. Хотя теперь мне казалось, что я всегда видела лишь верхушку айсберга, и туризм, о котором мне рассказывал Егор, никогда не был делом жизни клана Корнеевых.
– Имя Адский Кондор вам, случайно, ничего не говорит? – спросила я, освобождая правую ногу. Левая уже давно была на свободе. Как говорится в одной известной пословице: «В бурю мудрая женщина молится богу, но и к берегу грести не забывает». Вот я и подгребала, как могла.
Глава 17
На самом деле мне было плевать, что Матвей Корнеев думал про Адского Кондора. Важно было, что вопрос на какое-то время отвлек его внимание – он вздрогнул. Значит, они знали друг друга. Когда мы поменяемся местами, я обязательно спрошу, где, когда и в каких условиях они познакомились, но сейчас нужно было провернуть одно сложное дельце.
Мне стоило сменить позывной с Ведьмы на Зубную Фею, потому что в последнее время я слишком часто выбивала людям зубы. Матвей стоял близко для прямого удара ногой, поэтому я, подпрыгнув, врезала ему коленом по нижней челюсти, вспомнив удар из муай-тай, тайского бокса, которым одно время увлеклась. Мне в лицо брызнула кровь из его рта, но к чужой крови Ведьме было не привыкать. Как и к хаосу драки, в которой несколько на одного. Повезло, что Матвей свалился не в сторону, а к моим ногам, поэтому меня сразу и не изрешетили. Эх, зря Аллигатор не захотел поучаствовать в моем допросе. Столько всего пропустил. Без него моя жажда крови и мести будет утолена не до конца.
Подельники Матвея нерешительно замерли, посчитав, что я сейчас захвачу их босса в заложники, но пока у меня были другие планы. Для откровенного разговора нужно было создать комфортные условия, под которыми я понимала отсутствие свидетелей. Перепрыгнув через лежащего, я кувырнулась, задев ножками стула ближайшего бугая и рухнула к столику с пыточными инструментами, который заприметила еще в начале разговора. С трудом схватив двумя пальцами приглянувшееся лезвие, нырнула за опорный столб, где принялась резать веревки на запястьях, считая про себя. Один, два… Не иначе как с меня собирались сдирать живьем кожу, потому что скальпель разрезал путы за две секунды. Дождавшись, когда затихнет автоматная очередь, выбивающая крошки из бетонного столба, я включила режим злой Ведьмы.
С лезвием пришлось расстаться. Оно полетело в глаз автоматчику, и жаль мне не было, потому что я узнала одного из лесных бандитов. Потом раздался чей-то надрывный вопль: «Не стреляйте! Тут газ!», и я торжествующе улыбнулась. Похоже, меня привезли на ту самую бывшую фабрику пианино в пригороде Лесогорска, где местный наркобарон варил свою дизайнерскую наркоту. Что ж, как говорится, спасибо за доставку.