Грач оправдывался не передо мной, а перед своей совестью за всех своих убитых сотрудников.
– Это Леокардия меня из тюрьмы вытащила? – спросила я, задумчиво рассматривая конверт.
Грач молча кивнул.
– Она нас по-прежнему финансирует. Вернее, финансировала. Адский Кондор, вроде как, ее внук, с другой стороны, разногласий со старшей Корнеевой у нас раньше не было. Я не вижу причин, зачем бы ей устраивать такое. Ликвидировать компанию можно было куда тише и проще. Думаю, что этот Касьян играет какую-то свою игру. Может, против бабки, а в нас просто срикошетило. Не спрашивай меня, почему Леокардия подсуетилась и включила тебя в список, попавших под амнистию. На мой прямой вопрос, зачем ты нужна, она ответила, что меня это не касается. Велела отправить тебя подальше от столицы и подержать там какое-то время. Заказ на мэра я тебе сам поручил, Леокардия была не в курсе. Просто пришла заявочка, а я подумал, что ты там, мол, как удобно, не надо агентов мотать на край света. В общем, забудь про мэра. Я одного не пойму. Ты сказала, что Кондор тебя спас, а потом вы переспали и разбежались. Ну, и что? Зачем было на нас нападать?
– Ты со старухой Корнеевой не говорил?
– Пытался, да она на связь не выходит, – вздохнул Грач. – Может, внучок и ее пристрелил. К слову, я сейчас абсолютно уверен, что это Касьян убил Егора из-за каких-то там своих разборок. А ты под горячую руку попалась. Говорят, у этого Кондора проблемы с головой, в смысле, с психикой. Может, он на тебя еще тогда запал, когда ты с Егором мутила. Кто этих психов знает.
Мне вдруг стало неприятно продолжать разговор, но Грач сам ответил на свой вопрос: никто не знал, что творилось в голове Касьяна. И это было ключевым моментом к разгадке его тайн. Возможно, нам всем не помешал бы хороший психолог, но в первую очередь, конечно, Адскому Кондору.
– Я в таком же положении, как и ты, – заметила я, осторожно ощупывая конверт. Внутри один лист – не больше. – Или думаешь, что я смогу убедить того, кто перестрелял твоих лучших агентов?
Грач пожал плечами.
– Я думал усыпить и отправить ему тебя в качестве посылки, – честно признался он. – Мне не показалось, что ты ему нужна мертвой. А потом передумал и решил, что лучше сотрудничать с тобой. Мы вряд ли испытываем симпатии друг другу, но ты кажешься более предсказуемой и логичной. Делай, что хочешь, Северина, только выручи меня. Деньги, связи – у меня все есть.
Я хмыкнула, а Грач осекся, поняв, что сморозил глупость. Ни деньги, ни связи с Адским Кондором ему не помогли.
Вскрыв, наконец, конверт, я пробежалась глазами по короткому посланию. Текст удивлял и настораживал, но еще больше – имя в строчке отправителя. Мне писала Медведка, моя бывшая сокамерница.
Она, как всегда, была лаконична, но, дочитав до конца, я вздрогнула, не в силах подавить охватившей меня озноб, за которым скрывалась самая настоящая паника. «Будь сильной, Северина, это просто совпадение», велела я себе.
Медведка сообщала, что ее досрочно выпустили в начале декабря и теперь у нее новая жизнь. Она встретила безумного богача, который влюбился в нее настолько, что сразу забрал в столицу, где сделал предложение. У них свадьба под Новый год. Медведка хотела со мной встретиться и узнать, счастлива ли я так же, как она.
Отложив письмо, я пустыми глазами уставилась на Грача.
– Что там? – упавшим голосом спросил он.
Мне же и ответить было нечего, потому что страх вдруг оказался сильнее. Вокруг моей шеи давно затягивалась петля, а заметила я ее только сейчас.
– Ничего хорошего, – мрачно ответила я. – Но я помогу тебе, птица несчастная. Завтра утром вылетаем в столицу.
Адский Кондор настойчиво добивался моего внимания. Что ж, он его получит.
В столицу мы прилетели только через три дня. И хотя я торопилась, думая о Ленке и Медведке, как о попавших в беду, у Грача поднялась температура, и пришлось дать ему время отлежаться. Он ныл и капризничал, вспоминал то, чего уже не было, делал звонки и ужасался тому, как быстро его забыли. Последний факт поражал и меня. Грач позвонил друзьям из силовиков и потом долго возмущался, что расстрел его офиса списали на бандитские разборки. Кого-то уже посадили, а дело закрыли.
Масштабы связей Корнеевых настораживали и побуждали меня осторожничать на каждом шагу. Я до сих пор не знала, чего именно ждала от поездки в столицу. Проверить Ленку и Медведку значилось первостепенной задачей, но вдруг них, действительно, все хорошо? И Касьян к их судьбам отношения не имел? Навещу обоих и успокоюсь, решила я поставить точку в этом вопросе.
Что до Грача, то он был убежден, что Касьяна надо убить, и мое свидание с Адским Кондором, которое так или иначе состоится в столице, мой единственный шанс.
– Либо он тебя, либо ты его, – убежденно говорил он, когда мы садились на борт через три дня вынужденного бездействия в мотеле. Признаться, Грач истрепал мне нервы настолько, что я сто раз пожалела, что с ним связалась. По сути, он был мне не нужен, разве что я не хотела, чтобы и его убили. Я не имела ни малейшего представления, что нужно сделать, чтобы Адский Кондор отвязался от меня и моих знакомых, но Грач был прав: определенная зацепка на меня у него имелась. Все произошло неожиданно, но нарастало со скоростью уже обрушившейся лавины. А ведь знакомы мы с ним были едва ли месяц.
Новый год наступал через несколько дней. Столица искрилась и сверкала праздничными гирляндами. Обилие украшений мне, как всегда, не нравилось, потому что за всеми декорациями по привычке мерещились киллеры и снайперы. Яркий свет был единственным плюсом этого сезона. Все улицы прекрасно освещались, и мне это нравилось – лица прохожих отчетливо видны в любое время суток, тени уничтожены.
Почему-то я не сомневалась, что мое перемещение Кондор отслеживал. Мне уже даже хотелось выяснить отношения. То было естественное стремление организма как можно дольше отстрочить приближение конца, ведь ничем хорошим наша встреча не кончится. Тогда в вертолете Касьян недвусмысленно намекнул на то, что меня ждет. Несвобода. Я не знала, что он имел в виду под жизнью в домике номер десять, но моя богатая фантазия ничего хорошего на этот счет не рисовала.
Можно было сколько угодно жаловаться, стенать и бухтеть, почему мне так не везло с любовниками, однако факт оставался реалистично пугающим. Если мои отношения с Егором Корнеевым закончились тюрьмой, а потом – страшным обманом и предательством, то даже думать не хотелось, к чему приведет мой краткий, но не менее бурный роман с его братом Касьяном. А ведь до того, как я узнала о Ленке, потом о нападении на людей Грача, а затем о Медведке, мне хотелось верить, что в моей жизни есть место нормальности. Наверное, я могла бы понять психические отклонения Касьяна, если они были бы контролируемы. Однако сейчас я уже сомневалась, а была ли та болезнь головы, о которой он всем так старательно рассказывал. Что-то в мозаике под названием «Касьян Корнеев» не складывалось, хотя порой казалось, что я собрала ключевые моменты. Так или иначе все дороги вели к Леокардии Корнеевой, его бабке, о чем я Грачу и сообщила.
Мы остановились в еще одном придорожном мотеле где-то рядом с аэропортом. Грач наотрез отказался селиться в отдельном номере, пришлось делить с ним одну комнату. Причем он затребовал, чтобы я спала на кровати у окна и не включала свет. Я с ним согласилась, потому что тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Касьян мерещился мне за каждым углом. В столице его паранойя приобрела гротескные формы. Ни в рестораны, ни в кафе мы с ним не заходили, довольствуясь первое время лапшой быстрого приготовления и кофе из банок.
К счастью, у Грача сохранились в городе тайники, где мы пополнили наличные и вооружились. В отличие от меня у моего знакомого лицензия на оружие имелась, поэтому было решено, что два пистолета будет носить он. Неприятностей с полицией мне иметь не хотелось. Я не знала, что предпримет Касьян, но решила предусмотреть все варианты, включая тот, где он натравливает на меня полицейских. К тому же вид у нас с Грачом был и так достаточно подозрительный, чтобы притягивать внимание стражей порядка. Паспорта мы менять не стали, да и лица особо не прятали, – и так было ясно, что Касьян в курсе наших перемещений.
Грач чувствовал себя плохо и держался на обезболах. Оставаться и отлеживаться в номере он не захотел.
– Когда ты вернешься, то найдешь мой труп, – убежденно говорил он, и я решила смириться с тем, что у меня временно появился паразит. Хотя кое-какая польза от Грача имелась: он оплачивал расходы. Я хотела арендовать автомобиль, но Грач решил, что безопаснее передвигаться на такси. Я с ним не согласилась, однако спорить не стала. Видела, что Грач и так на взводе. Если ему будет спокойнее на такси, пусть платит.
Первым пунктом назначения в моей программе был особняк Корнеевых, который располагался в историческом центре столицы. Все жилые кварталы там охранялись, и к замку Корнеевых без пропуска было не попасть, однако я хотела освежить память и разведать обстановку.
Мы прибыли с утра и расположились в ближайшем сквере, откуда открывался вид на въездные ворота. Рядом же в решетке имелась калитка для персонала, которой я особенно интересовалась. Погода стояла хорошая, безветренная, припекало солнце, термометр в такси показывал минус один. Зимы в столице всегда мягкие, не то что в Лесогорске.
Усадив Грача на скамейку, я купила мороженое и газету, присев рядом. Когда я протянула ему рожок с мороженым, возмущению Грача не было предела, но я уткнулась в газету и принялась одним глазом косить на решетку у замка Корнеевых. Летом сквозь густые заросли тополей и сосен, окружавших территорию по периметру, усадьбы видно не было, но зимой тополя облетали, и дорога, ведущая от ворот к парадному входу, просматривалась хорошо.
– Грач, у тебя разве родных нет? – спросила я через два часа, когда мы от скуки съели по пирожку, закусили его бенгальской вафлей с омлетом и залили все минералкой. Чувствуя себя неповоротливой и отравившейся фастфудом, я вытянула ноги и запрокинула голову, подставляя лицо солнцу. Грач замерз и ныл, что ему плохо, но я намеревалась просидеть тут еще пару часов.