Касьян встал и принялся нервно расхаживать по палате, я же боялась дышать, чтобы его не спугнуть. Мне одновременно и хотелось, и не хотелось слышать то, что он решился мне рассказать. Потому что обратного пути не будет. А в отдаленном уголке моей души я все еще мечтала о нашей с ним мирной жизни в лесном домике с цветами на подоконнике и котом у нас под боком.
– Я не Касьян Корнеев, – признался он в том, что я и так знала. – Но именно этот человек стал причиной моих злоключений и… дальнейших смертей по моей вине. Не знаю, насколько открыт твой разум для правды, лесная фея, но правда в том, что Касьян Корнеев, увлекшись запрещенным знанием, перенес меня из моего мира в свой, а вернуться я уже не смог. Вся моя сила ушла на то, чтобы не умереть во время перехода. Прибыл я сюда уже истощенным и первой моей жертвой стал Касьян, который не знал, с кем связался. Это единственный человек, которого я убил из злости, мести ради. Он хотел, чтобы я стал его рабом, но способностей черного мага Корнеева хватило только на то, чтобы убить своего брата, и я говорю не про Егора. Оказавшись запертым в человеческом теле, в человеческом мире, я перепробовал все, чтобы восстановить свою силу – лаву из вулканов, мощь прибоев, энергию молнии, даже ваши удивительно мощные бомбы. Но источник оказался в любви. Те, кого мне удавалось влюбить в себя, восполняли мою силу. Я похож на высохший колодец, который, потеряв питающие его подземные жилы, мечтает наполниться дождевыми каплями. Да, любовь питает меня по каплям, но это единственное, что помогает мне не высохнуть окончательно. У людей нет шанса противостоять моим чарам. Нет их и у тебя, Северина. Ведь ты уже любишь меня, верно?
Слушая его, словно завороженная, я только кивнула. И ведь не лукавила – я любила этого сукиного сына, свалившегося на мою голову благодаря мерзавцу Корнееву.
– Если ты посмотришь в лицо злу, зло обязательно посмотрит на тебя в ответ, – прошептала я слова из одной песни.
– Верно, девочка, – кивнул Касьян. – Только я не злодей, просто я другой породы, чем вы, люди. Мне осталось совсем немного насобирать нужной энергии. Я ведь не хотел никого убивать и специально выбирал сильных женщин, устойчивых к стрессу, психологически стойких. Пожалуй, только Лена была исключением, но уж очень я тогда на тебя разозлился. В любом случае, все они умирали – и сильные, и слабые. Видимо, такова ваша человеческая природа. Однако я почти восполнил потерянное и скоро смогу открыть портал в свой мир. Я рассчитываю, что больше никого не убью. Ты станешь последней, и я тебя запомню.
– Ты ко мне ничего не чувствуешь? – я знала ответ, просто поняла, что потом буду мучиться все отведенное мне время, если так и не задам этот вопрос.
– Не знаю, лесная фея, – честно признался он. – Но ты, определенно, вызываешь во мне иные чувства, чем все остальные. Я слишком долго торчу в вашем мире. А я так хочу домой. Между прочим, там, в моем мире, у меня есть масса дел, которые меня ждут, и куча проблем, которые могу решить только я. Возвращаясь к твое вопросу. Если между нами что-то и вспыхнуло, это все равно временное чувство. Тебе придется умереть, а я вернусь домой. Но помнить тебя буду всегда. Возможно, даже посажу ель на твою могилу. Я очень люблю ваши ели, они напоминают мне о родине.
Он замолчал, мне же хотелось, чтобы Касьян говорил бесконечно. Я хотела знать о нем все – как его зовут на самом деле, есть ли у него дома любимая женщина, и встает ли в его мире солнце, как в нашем?
Осознавая, что нахожусь под действием его чар, я не торопилась разрушать магию. В ней было так сладко тонуть. Может, у меня больше и не будет шанса испытать самое прекрасное чувство на свете. Теперь я понимала тех женщин, которые сходили с ума по Касьяну. Моя влюбленность в Егора казалась моросью по сравнению с шквальным ливнем чувств, которые вызывал Адский Кондор. Этот ливень хлестал до крови, но я не хотела, чтобы он заканчивался.
– Иди ко мне, – прошептала я, чувствуя, что еще шаг – и я стану его рабой, которая сама вырвет из своей груди сердце, сервирует его, протянет демону на красивой тарелочке, да еще и приятного аппетита пожелает.
Касьяна не пришлось долго уговаривать. Он уже знал, что выиграл, потому что я не притворялась. Расстегнув брюки, он медленно заполз на кровать, осторожно раздвинув мне ноги и стараясь не задеть раненую. Я знала, что сейчас случится, поэтому запрокинула голову в предвкушении неги и, не в силах сдержаться, застонала. Голова Касьяна опустилась к моим бердам, и я почувствовала простыни под обнаженными ягодицами – пижамные штаны с меня бесцеремонно стянули.
На миг мелькнула грешная мысль: почему бы не подождать? Мои пальцы ласково перебирали его волосы и совсем не хотели делать то, что я была должна. Из горла вырывались рваные стоны, сердце бешено грохотало, в ушах гремели барабаны страсти. Касьян творил невообразимое с моим телом, и я едва снова не проиграла ему.
Помогли Ленка, Медведка, Жало и другие жертвы Адского Кондора, оставшиеся для меня безымянными.
Мои пальцы в последний раз погладили его по волосам, прощаясь.
Я свернула ему шею, и какое-то время так и лежала – с его головой между своих ног.
«Убить демона недостаточно, – послышался голос Жало. – Он оправится от любых ран, даже если ты его расчленишь. Но есть один способ».
Жало была права. Я не могла раскисать – у меня не было на это ни права, ни времени. Касьян мог очнуться в любой момент. Передвигаться по палате со сломанной ногой было сложно и болезненно, но свою одежду, сложенную аккуратной стопкой на комоде в дальнем углу, я заприметила давно. К счастью, обыскивать ее никто не стал, и нож, спрятанный в потайном шве, оказался на месте.
Мне показалось, что я ковыляла до Касьяна целую вечность. Наверное, та еще была картина – полуобнаженная девица с загипсованной от бедра ногой, с ножом в руке и с выражением адских мук на лице. Мне казалось, что я собираюсь резать саму себя. Меня спасло то, что на время своего визита Касьян отключил камеру в палате, иначе моя задумка не удалась бы.
Каким бы всемогущим ты ни был, но, если охотишься на Ведьму, нанять телохранителя стоило бы, дала я мысленный совет мертвому Касьяну. А лучше – нескольких.
Мне никогда не приходилось вырезать у человека сердце, но Жало, давно вынашивающая эту идею, насобирала достаточно медицинских учебников и атласов, демонстрирующих, как это сделать. Книги хранились у нее в погребке под землянкой. Их знатно потрепала плесень, но суть я уловила. Мысль вырезать Адскому Кондору сердце подсказал моей бывшей наставнице один старик-шаман, когда она отправилась по Южной Америке в поисках ответа на то, как спастись от Сердцееда. Может, шаман имел в виду какого-то другого демона, ведь Адский Кондор утверждал, что с нашим миром не имел ничего общего, но выхода у меня не было. Касьян не разбился, упав с моста, и даже умудрился вытащить с того света меня, хотя теперь его мотив был ясен: он старался спасти свою последнюю жертву из любви к себе.
К счастью, Адский Кондор не очнулся, потому что, если бы я взглянула в его глаза, то, непременно, сломалась бы. Сидя на Касьяне, который лежал на залитых кровью простынях, я поднесла окровавленный серый комок к своему лицу, внутренне содрогаясь от того, что велела Жало напоследок. То были ее последние слова.
– Съешь его! Только так ты уничтожишь Адского Кондора.
Глава 24
Когда все закончилось, я, дрожа от тошноты и отвращения к самой себе, сползла с кровати и поковыляла к двери. Убегать из больницы с переломанной ногой – то еще «удовольствие». И хотя я клялась, что оглядываться не стану, в дверном проеме не выдержала и посмотрела на Адского Кондора.
Тело Касьяна с развороченной грудной клеткой потеряло плотность и мерцало, будто таяло наяву. Сквозь него все четче просматривалась прикроватная тумбочка и окно. Прошло еще несколько секунд, и от Адского Кондора остались лишь призрачные очертания. Наверное, так умирали демоны. А может, он все-таки сумел перенестись в свой мир, ведь я по-прежнему любила его.
Если даже Касьян не умер, то, определенно, что-то умерло во мне. Как бы там ни было, но мяса я есть никогда больше не смогу.
Из столицы я не уехала. Устала от беготни настолько, что решила – будь что будет. Тихие провинциальные городки настораживали, в них мерещились маньяки, враги из прошлого и новые демоны, поэтому я решила послушать совета Жало и не суетиться. Сняла комнату в спальном районе подальше от центра и не высовывалась, ожидая со дня на день, когда за мной явятся – полиция, следователи, люди Касьяна, наемники Грача или кто-нибудь еще из прошлого, кто решил свести со мной счеты. Момент для разборок со мной был подходящий. Не то чтобы я ждала смерти, но способность к сопротивлению у меня была нулевой.
Прошла неделя. Фамилия Корнеевых в новостях не мелькала, никто не спешил меня арестовывать. Я прислушивалась к чувствам, но душа и сердце онемели, выдавая скупые эмоции, копаться в прошлом не получалось. Лицо Касьяна, которое я старательно вызывала в памяти, подозрительно быстро теряло черты, и к концу недели я вдруг поняла, что не могу вспомнить его целиком. Осталось лишь общее ощущение страха, ненависти и… любви. Наверное. Убедившись, что разобраться в своих чувствах не могу, я решила в них больше не копаться. Что сделано – то сделано. Если Касьян и успел наслать на меня проклятие за свою смерть, то оно вступило в силу немедленно. Такой одинокой я себя давно не ощущала. Всегда полагая, что я – одиночка, волчица, которая гуляет сама по себе, я вдруг окунулась в омут изоляции, которая опутала и тянула на дно – с каждым днем все сильнее.
Простившись с прежним образом жизни (и работой – будь она проклята!), я не смогла расстаться с привычками, которые во мне проросли. Держалась от людей подальше, неосознанно выбирая уединенные места и уверяя себя, что мне никто не нужен. Никто, кроме Касьяна.
Оставалось надеяться, что со временем безумие по Адскому Кондору пройдет, но тут вспоминалась Жало, которая умерла с его именем на устах. Изучив все варианты убийства демона, Жало призналась, что, если бы он позвал ее, она вернулась бы к нему и предпочла умереть у его ног. Слышать такое было страшно, а представлять себя на месте проигравшей жертвы Адского Кондора – еще страшнее.