Али сидел на кухонном табурете так, будто собирался прыгнуть и сломать мне шею. Красивый, высокий, в стильном черном пальто, на моей скромной кухне он смотрелся совсем неуместно. На вид ему было лет тридцать, но я точно знала, что он старше меня. Белая кожа всегда контрастировала с его лицом, в глазах которого прятались азиатские предки. На руках перчатки, в карманах – все, что угодно. Утихомирив свое воображение, я бочком прошла к шкафу с посудой, не упуская из внимания его руки. Выхода особо у меня не было. По его раскосым глазам видела – Али вломился бы ко мне в любом случае.
– Кофе, чай?
– Дорогим гостям вино предлагают, – вернул он мне мою же фразу. – Как устроилась? Грач мог бы и получше город подобрать. Климат тут отвратительный. Минус десять, а кажется, что все двадцать.
Я поставила перед ним бокал и подумала, что на верхней полке шкафа у меня, действительно, есть бутылка красного, припасенная на всякий случай. Но для того, чтобы ее достать, мне нужно встать на табурет и повернуться к Али спиной. Уж не на это ли был расчет, когда он заикнулся про вино? В конце концов, не о погоде же он пришел разговаривать.
– Увидишь Грача, передай ему, что он сука, – сказала я, приняв решение. – Нормально мне тут. А ты на пенсии?
Вопрос, после которого неминуемо следует развязка. Скажет ли мой гость «да» или «нет», результат предсказуем. Если «да», значит, бывшая контора точно всех распустила, а Грач собрал новую команду уже по собственной инициативе. Скажет «нет» и пустит мне пулю в лоб.
Главное – не смотреть в окно. Пусть тебя прихватит диарея, Грач, но поминать недобрым словом я тебя буду снова и снова. Третий этаж! Не мог квартиру этажом ниже выбрать?
Аллигатор поцокал языком и, устав притворяться, перешел к делу.
– Ножичек из кармана вытащи и вон туда осторожно положи, – сказал он, кивнув на раковину. Али по-прежнему не двигался, одна рука его лежала на столе, вторая – на колене, но я интуитивно почувствовала, что в меня целятся. У него где угодно пистолет мог быть – от рукава пальто до подошвы теплых зимних сапог. Носок левой ноги, небрежно закинутой на колено правой, смотрел прямо на меня.
Мысленно обругав его «сволочью», я осторожно вынула нож, расставшись с ним не без досады.
– Грач передумал мне заказ на мэра отдавать? – усмехнулась я, держа руки перед собой. Все, что могла, я уже сделала.
– Да Грач тут не при чем, – скривился Али. – А насчет твоего вопроса, то я, так сказать, на подработках. Взял заказ со стороны.
По крайней мере, честно. Однако развить тему не удалось, так как сработала моя химия, которая высыпалась из флакона, когда я доставала нож из кармана. Я успела проделать лезвием дыру в ткани и вытащить пробку из стеклянной тары. Порошок просыпался на пол, прямо на капли воды, оставшиеся после мытья посуды. То, что нужно. Я успела отойти и сосчитать до пяти, когда химия, наконец, вступила в реакцию с водой. Пол у раковины вспыхнул синим пламенем, которое тут же погасло, так как воды было мало, но на долю секунды Аллигатор отвел от меня глаза. Мне этого времени хватило.
Банный халат – не самая удобная одежда для прыжков из окна в стиле паркур, но сбросить его я не успела. Пришлось прыгать в нем. Сначала на подоконник, потом с него – на соседский балкон наискосок этажом ниже. Сказать, что у меня вся жизнь перед глазами пронеслась – ничего не сказать о том страхе, который пронзил тело, когда показалось, что я промазала. Но вот мои руки сомкнулись на железной скобе, и я поблагодарила судьбу за то, что балкон не был остеклен. В лицо дунул ветер, напомнив, что на дворе ноябрь. Дыхание перехватило от холода, а ладони, казалось, оторвутся от железных поручней только с кожей.
Али славился меткой стрельбой, да и кто из нас стрелял плохо? На удачу я не полагалась, больше на движение и скорость. Пуля чиркнула о бетон, оцарапав крошкой мне щеку. Похоже, Али и в самом деле вышел на пенсию, раз стал мазать, но и я на следующем прыжке сорвалась и полетела вниз, мысленно попрощавшись с ногами и позвоночником. Высота второго этажа – идеальная, чтобы не убиться, но сломать и спину, и конечности.
Долгих лет жизни тому, кто поленился убрать отцветшие многолетники с клумбы. Я рухнула прямо в заросли хризантем и золотого шара, утрамбованные со всех сторон опавшей листвой. Навыки, конечно, подзабыла, но время восстановить форму после тюрьмы у меня было, и вкупе с везением я отделалась ушибом плеча, когда кувырнулась уже на земле и не заметила бордюр клумбы. Но с удачей у меня всегда были напряженные отношения, потому что следующая пуля порвала мне плечо, сбив с ног.
Прыжком уйдя с линии обстрела, я завалилась за детский домик и вдруг сообразила, что нахожусь на игровой площадке возле дома, а вокруг с криками разбегаются люди – в основном, мамочки с колясками. Вот же дебил! Впрочем, Али всегда был беспринципным и единственным из нас, кто мог спокойно стрелять по толпе, когда преследовал цель. Понимая, что он сейчас достанет огнестрел помощнее и разнесет детский домик в щепки, а заодно уложит тех, кто не успел спрятаться – например, ту несчастную, которая забилась за скамейку и смотрела на меня круглыми от ужаса глазами, я выскочила и побежала в сторону сквера, за которым начинались склады, а за ними – лес. Не самый идеальный путь для эвакуации из города, но Аллигатора в моих планах раньше не было.
Пуля прошла на вылет, рана горела огнем, халат остался у домика, так как в нем путались ноги, мешая бегу, однако уже через пять минут я пожалела, что так легкомысленно с ним рассталась. Блуза и джинсы – не лучшая одежда для минус десять при сильном ветре и высокой влажности. Но самое противное – я была босиком.
Али уже не стрелял, видимо, решил, что в таком виде я от него далеко не уйду. Знал он меня хорошо, но нас разделяли четыре года тюрьмы и смерть Егора, и на его месте я бы не стала утверждать, что сейчас все случится так, как он задумал. Я уже добежала до генераторной будки, прятавшейся за оградой среди деревьев сквера, когда мимо уха просвистел нож. Он бы попал в цель – в шею сзади, если бы я не наколола ногу сухой веткой и не скрючилась от боли, на мгновение пригнувшись. Нет, это был не Али, а та самая девка, которая «косила» под мамочку, прячась за скамейкой с пустой коляской. И тут мне стало по-настоящему страшно.
Это была не просто «подработка» вышедшего на пенсию Аллигатора. На меня устроили настоящую облаву и можно было только гадать, что стало причиной. Еще двое головорезов выскочили из-за ограды генераторной будки. Огромные, в кожанках, с перебитыми носами и вставными зубами. Мимо моей головы пролетел топор – вернее, настоящий колун, который я без кряхтения и поднять не смогла бы. Второй верзила выпендриваться не стал, собираясь меня просто застрелить, но тут о себе напомнила девица, которая наседала мне на пятки и которая тоже решила открыть стрельбу. Я ничком рухнула в листву, перекатилась, увидела летящий мне в лицо носок сапога, перехватила атакующую стопу и всадила под чье-то колено маленький перочинный нож, который таскала в кармане брюк. Краем глаза я увидела, что громила с топором сцепился с девахой, которая притворялась мамашей.
Значит, союзниками никто из них не был, каждый действовал в своих интересах. А я уже подумала про Марата, который обиделся за выбитые зубы и сломанные ребра своих людей. Но нет, наемники, которые едва не вышибли из меня дух, на местный криминал похожи не были, да и Аллигатор прилетел в Лесогорск явно не по просьбе районного авторитета. На эту «рептилию» деньги могли быть только у Грача, но тут я заходила в тупик, потому что за то время, что сидела в тюрьме, ставки в деле, где раньше я чувствовала себя своей, резко выросли. Возможно, ни Марат, ни Грач не имели отношения к моему позорному побегу по замерзшему скверу. Врагов из прошлого у меня хватало, а весть, что Ведьму выпустили из тюрьмы, любая птичка могла на крыльях недругам принести.
Захватив пистолет громилы, воющего от боли, – ходить он еще долго не сможет, я, хромая, выбежала из сквера, лихорадочно соображая, куда дальше: к складам, где могла быть засада, или лучше в лес? И почему, черт возьми, никто до сих пор не вызвал полицию? Грохот мы подняли такой, что в тихом Лесогорске должно было до самой мэрии разнестись.
Снайперская пуля опрокинула меня, когда я свернула к крайнему складу, низкому односкатному строению, на двери которой увидела висячий замок – такие срывать было несложно. К тому времени ни ног, ни рук я уже не чувствовала. Но за мной тянулся кровавый след, и мне нужна была передышка, чтобы перевязать рану. А если я найду забытый тулуп какого-нибудь сторожа – то будет предел мечтаний.
При падении я приложилась головой о что-то твердое и какое-то время боролось со вспышками в глазах, сразу не сообразив, насколько серьезно меня ранили. Зрение прояснилось в тот миг, когда я увидела сетку, летящую на меня сверху. Чей-то ботинок прижал мою руку с пистолетом к земле – крик сдержать я не смогла. Не сколько от боли – вторая пуля попала в уже раненую руку, сколько от злости, что меня обездвижили, забрав желанный огнестрел.
Дважды простреленная рука онемела от плеча. Не снайпер, а мазила. Лучше меня не злить – мозг отключается, оставляя одни инстинкты. Перочинный ножик легко прятался в рукаве, вопрос был в том, смогу ли я согнуть пальцы. Оказалось – смогла. В голове уже посветлело, и я быстро прояснила обстановку. Из сквера ко мне бежал головорез вместе с девчонкой, ранее изображавшей мамашу. Похоже они договорились. Али пока видно не было, но я предположила, что снайпер мог быть из его команды – он любил их использовать. Меня вязали двое – мужчина и женщина в масках, но сейчас они были заняты тем, что стреляли в амбала и девицу, притворявшуюся мамочкой. Выяснять, были ли они заодно со снайпером, или им просто повезло, времени не было.
Я рванула ножиком сетку и закончила траекторию в ноге стоящего рядом наемника. Мне понравились его кроссовки и открытые сухожилия. Ножик мало подходил для того, чтобы полностью перерезать сухожилия сзади, как того требовал голос крови у меня в голове, но повредить лодыжки получилось. Падая, охотник, ставший жертвой, криков не сдерживал. Я знала, что это чертовски больно – однажды у меня было такое ранение на левой