а меня каких-то религиозных функционеров-фанатиков.
Мне амбиции нигде не жмут. Мне слава, несметные богатства и власть не снятся ночами. Только если в самых страшных снах. Меня жизнь простого средневзвешенного человека вполне устроит. Богатства? Ну, хотя бы реализация тех плюшек, что у меня уже поднакопились, сделает меня вполне состоятельным в этом мире братьев Гримм.
Сияющий Старик? Не помню, чтобы он мне давал конкретное задание – иди туда, не знаю куда, сделай то, не знаю что. Не давал. Велел следовать зову сердца. А сердце мне подсказывает следить за судьбой принца издалека. И тайком. А ещё лучше – через СМИ. Следить, чтобы не дать принцу приблизиться ко мне. И вовремя убежать – на противоположный конец мира.
Итак, я начинаю всё сначала. С пустого места. Я никому ничего не должен, мне никто ничего не должен. Можно жить. Послать всё и всех на… и жить.
«Ты уже стал значимой фигурой на доске. По крайней мере, кажешься таковой для игроков. Неужели ты думаешь, что сможешь вот так просто выйти из игры? Что тебе дадут прожить жизнью простого человека?»
Я долго матерился. Душара! Ну, кто тебя просил влезать! Я тут себя таким умным стал считать, таким свободным! «Я свободен! Наяву, а не во сне!» Размечтался. А ты опять всю малину обо… оборвал.
Знаю я всё! Ещё в моей молодости у советских классиков было сказано: «Если ты являешься силой, то у тебя найдётся хозяин». Или как-то так. Помечтать нельзя прямо! Я тут планы наполеоновские, торт такой есть, отмороженный, строю, как теряюсь, а где-то всплывает другой высокий мужик с седым хвостом волос.
Но я помню, что часть из плюшек мне перепала не от простых смертных или не от не совсем живых нежитей. А от совсем иного порядка сущностей. Знаю, что та цепь случайностей и совпадений не прервётся от наличия или отсутствия моего желания попадать в случайности или замечать совпадения. Незнание законов не освобождает… и так далее.
Но хоть несколько дней я могу побыть обычным человеком? Хотя бы почувствовать себя свободным от ниток кукловода, пока они не натянулись, чтобы в очередной раз засунуть меня в неловкое положение. А ты, душара, всё испортил! Теперь меня опять параноит.
Меня не оставят в покое. Шеф, шеф, всё пропало! Одним будет нужно, чтобы я сделал для них то, что они считают нужным. И они, как и Морфиус, пойдут на любые методы управления и мотивирования. Даже как в случае с Лысым – подстава под предательство. Чем больше я буду ерепениться, тем будет больнее. И я это знаю. Проходили мы такое в школе жизни, с магической школой лишь созвучной.
Другие не остановятся до тех пор, пока не будет устранена даже гипотетическая угроза с моей стороны. Бить будут не только по мне, но по всему, что со мной связано. Если не смогут нанести точечный удар, применят ковровые бомбардировки. Прекрасно зная, что угрозу представляет не только человек, но и память о нём. Адольфа Бесноватого взять – уже давно от него самого ничего не осталось, а пена продолжает подниматься.
Их не устроит даже моя смерть. Полное уничтожение. Стирание даже памяти. И это только начало.
Как же я не хочу всего этого, кто бы знал! Забиться в самый дальний угол и стать премудрым пескарём. Мечта!
Нет, я не собираюсь прыгать на верёвочках кукловодов. Ну, хотя бы не плясать их танец. А свой собственный. Насколько у меня хватит ума и силы воли.
А пока – отдых. Пока возможно. Тут так хорошо, в гостях у духа! Спокойно. Людей, по крайней мере живых, нет. А нет человека – нет проблемы. Надо насладиться этим временем, пока есть возможность. С помощью духа освоить наследство клирика-провидца. Хотя бы самое нужное – чтобы разгонять скверну и лечить. Хотя бы себя. Вот бы подольше обо мне никто не вспоминал!
Глава 8
– Открывай ворота!
– Не положено! До времени открытия ворот, открытие ворот – не вовремя!
Крап сам же тихо заржал. Ну, надо же такое сказануть!
Вообще-то привратником должен быть десятник караульной смены. Но Крап – самый опытный командир у смотрителя Медвила. Они познакомились в столице, когда готовились стать хранителями. У детей Порубежья всегда были хорошие шансы пройти отбор в послушники ордена – выросшие в постоянной опасности, они и жили в вечном ожидании боя. Именно такие и нужны в службе защиты престола. Но орден был разогнан, и они вернулись в отчие дома. Тут стали наёмниками. Знания и навыки, полученные при подготовке к поступлению, не пропали напрасно. Вил стал знатным, тянет за собой в верхи общества и своих близких.
Опять же, подготовка в ордене наложила отпечаток и на всю жизнь подвластных Вилу людей. Медвил жил иначе, чем земли других смотрителей. За это Светогор и ценил Вила и его дружину. А внимание властителя даёт не только преимущества, но и накладывает обязательства. В том числе и долг чести – умереть за властителя.
В Пограничье жизнь и благополучие людей очень сильно зависели от их наблюдательности и внимательности. То есть от службы егерей. А егеря Медвила – лучшие во всей империи. Для привыкших отслеживать любое движение на своей земле егерей совсем не стало тайной появление сильного отряда воинов под плащами Ордена иглы, чистильщиков и воинов веры на их земле. А также не был тайной маршрут их движения. Какая тут тайна, если с дорог просто опасно съезжать? Даже такому сильному отряду.
И поэтому Крап был выпущен из погреба и сослан обычным караульным на тыловые, восточные ворота. Но Крапа настолько уважали все бойцы Медвила, что цепная волна мероприятий по повышению бдительности и внимательности на посту прибоем пошла от Восточной башни по стенам города. Каждый страж сразу же понял, что Крап выпущен не просто так. Многие видели особые отношения смотрителя и сотника стражи. Многие знали: Крап – глаза и руки Виламедиала.
– Ты пожалеешь об этом, раб!
Крап стиснул зубы. Раб! Нет худшего оскорбления для людей Пограничья, чем обращение «раб». И эти… святые воины об этом знают.
– Приготовиться, – шепчет Крап, – сейчас нас будут убивать.
Так оно и случилось. В караулку вломились воины веры. Под дружный залп самострелов защитников башни. Первый ряд нападавших рухнул, пронзённый стрелами.
Паладины были искусны, быстры и ловки. Стражники Медвила падали один за другим. Но паладины были без доспеха. В броне по стенам не взберёшься. И потому падали на окровавленный пол и нападающие.
Несколько минут, всего несколько минут безумной по ожесточению схватки, и вот Крап падает на колени, тяжело опираясь на свой клинок.
– Вы все умрёте сегодня, – говорит он, растягивая разбитые губы в улыбку и показывая окровавленные осколки зубов. Руки его подламываются, он падает лицом в пол. Сразу два меча пронзают его остановившееся сердце.
– Посмотрим, – буркнул один из нападавших. Зрачки его глаз расширились, он прыгнул в бойницу. Но бойница не окно. В неё не выскочишь. Полностью. Часть тела паладина вылетела из бойницы, как из камнемёта, догоняемая волной пламени. Предвратная башня вспучилась огненным шаром.
Стоящие внизу командоры ордена в досаде поджали губы за личинами шлемов. Они слышали, что люди в Пограничье любят использовать артефакты. И материалов для производства ёмких и мощных амулетов тут добывают много. А еще говорили, что большинство амулетов заговорено на посмертие. Не верилось в эти сказания окраин в центре Светлых земель, но оказалось, что оба этих слуха – правда. Отряд лазутчиков уничтожен полностью.
Маг воды обрушил водопад на пылающую башню. Маг воздуха выбил воздушным ударом ворота города. Со страшным грохотом. Теперь уже не важно. Теперь они нападающие. Всё пошло кувырком из-за этих дерзких окраинников.
Служители орденов не привыкли к такому отношению. Обычно любое их повеление исполняется быстро и с наибольшей внимательностью – никто не хочет попасть в узницы оплотов и испытать судьбу проверкой на ересь скверны. Проверка сама по себе не самая приятная, а на костёр не хочется никому тем более. Потому все служители Церкви были высокомерны до спесивости, но настолько привыкли к этому, что не замечали. А эти смерды Пограничья тут у себя, в глуши, совсем страх перед Церковью потеряли!
Уже не удастся ничего решить тихо. Придётся вырезать весь город.
А должно было всё пройти тихо и буднично. Чистильщики и смотрители душ проводили бы проверку жителей этой деревни на скверну, тьму и ересь, воины орденов – обеспечивали их работу. Личное присутствие настоятеля лишь усилило бы рвение. Ну, обошлось бы на десяток костров больше. Зачем дерзили? Наглецы погубили всех.
Но люди в Пограничье – бойцы. В городе отряд ордена ждали завалы на всех улицах, стрелы из бойниц домов, стоящих крепостными стенами вдоль улиц, кипящая вода и смола с крыш. Город не спал. Нападение не было неожиданным. Жители города так отчаянно сопротивлялись на каждом завале, что через каждый приходилось прорываться штурмом. Или магией. Огрызался смертью каждый дом. Приходилось брать с боем каждое домовладение.
– В домах нет детей и стариков, – доложил командор ордена великому настоятелю.
– Они нас ждали, – кивнул настоятель, – это усугубило их вину. Тьма поглотила их – всех. Очистим это место от скверны, что сожрала их сердца и умы. Убивайте всех! Триединый сам разберётся, кто наш, а кто нет.
Командор отвернулся и с тоской посмотрел на каменную башню замка смотрителя. Замок – одно название. Но до него ещё не дошли, а уже потери. Маги, конечно, защищают от большинства метательных угроз окраинников, но очень быстро расходуют силы.
Жители города постоянно контратаковали с боковых улиц и с тыла. После быстрого и сильного удара тут же отступали и разбегались по хитросплетениям домовладений и задних дворов.
Запылали дома. Настоятель приказал сжигать дома вместе с защитниками. Но этим паладины лишь загоняли себя в огненный мешок.
Воины ордена смогли пробиться к главной площади города. И только тут их встретила стена щитов и частокол копий настоящих защитников города – дружины смотрителя.