– Воины света! – закричал командор. – Мы всю жизнь провели в схватках с еретиками и тёмными! Неужели нас остановит толпа мужиков – ополченцев Пограничья? Стройся!
Короткий разбег тяжело бронированных всадников не дал их лошадям набрать полную скорость. Но даже такой он был страшен. Строй стражи Медвила был смят, пробит… но не опрокинут. Защитники города бросались под коней, резали их, стаскивали всадников. Со стен замка и его башни на ряды в светлых накидках падали камни, стрелы, копья, лилась смола, вспыхивая на магических щитах.
Но не зря весь мир боялся и уважал паладинов. Всё меньше и меньше защитников города оставалось на ногах, их строй был разорван, островки сопротивления захлёстывала волна белых щитов и накидок. То тут, то там срабатывали магические мины послесмертия. Один из магов ордена зашатался и упал от истощения. К нему кинулся лекарь.
Под стягом Медвила кипела самая ожесточённая схватка. Смотритель города бился впереди своей дружины. Его старший сын держал личный стяг смотрителя над схваткой. Вил уже убил одного паладина, ранил двоих, сам стоял твёрдо, будто под его ногами и не натекла лужа его же крови.
Слева от Вила молотом крушил доспехи, щиты и шлемы бойцов ордена закованный в железо боец с полным шлемом на лице. Это был Клем. Его заговорённый доспех и зачарованный молот уже доказали орденцам, что те зря приняли медвильцев за обычных пахарей.
Справа от смотрителя бился лучший мечник запада империи – Глак. Справа от Глака и слева от Клема стояли щитоносцы в полных кольчугах и с большими щитами.
Пятёрка командоров единым клином пошли в атаку на стяг Медвила. Жестоко схлестнулись. Медвильцы применили воинскую хитрость. Двое щитоносцев закрыли ударную троицу смотрителя, Глака и Клема своими щитами и телами от ударов орденцев, а троица не билась в поединках с тремя паладинами, а все трое атаковали одного – того, что шёл на острие атаки. Обезглавленный труп лучшего бойца Ордена иглы истекал кровью.
– Мерзкие нечестивцы! – закричал один из командоров, из Ордена меча Триединого, по имени Дол, стаскивая шлем, смятый ударом боевого молота Клема. Мощный удар сильно потряс паладина, но тот был стойким бойцом и накатывающую слабость, тошноту и головокружение презрительно игнорировал.
– Это ты мне говоришь, лицемер? – рычит смотритель Вил. Кровь у него идёт горлом, но он всё ещё стоит на ногах. – Это вы, ряженные в защитников света и веры, вероломно вломились в мой дом и убиваете верных почитателей Триединого! Кто нечестивец из нас? Мы, всю жизнь противостоящие скверне, или вы – подло убивающие нас?
Речь смотрителя закончилась кровью изо рта, но его бойцы вскинули головы, старший сын Вила до побелевших пальцев стиснул стяг, вознеся его ещё выше.
– Убейте же их! – крикнул настоятель.
Один из щитоносцев скинул шлем и посмотрел прямо в глаза настоятеля, закричал, зажимая рану в боку левой рукой (на правой был большой щит):
– Как чистильщик Медвила, известный как Чес, также известный как повелитель разума Всевидящее Око, говорю: тут нет скверны! Тут нет ереси! Кроме той, что вы с собой принесли, порождения нижнего мира!
– Как смеешь ты рот открывать, еретик? – возмутился Дол.
– Как смеешь ты затыкать провидца, перебежчик? – спросил Клем, снимая свой шлем.
– Брат хранитель? – удивился Дол.
– Ты выбрал не ту сторону света, потемневший ученик хранителя, – голос Клема приговором бил в голову Дола. Паладин покачнулся и выронил меч.
– Убейте всех! Ересь слишком далеко зашла в этом проклятом месте! – кричал великий настоятель.
Паладины отодвинули Дола, сомкнутым плотным строем двинулись на ряды защитников Медвила.
– Теперь мне понятно, откуда столько амулетов посмертия, – шепнул маг воды своему другу магу воздуха.
– Всевидящее Око? – кивнул воздушник. – Он открыл способ перетока силы. И преобразования жизненной силы в магическую энергию без тёмного ритуала жертвоприношения. Жаль, он не успел передать свой секрет.
– И уже не успеет, – поморщился водяник, отбивая магическим щитом очередной булыжник, что без устали сыпали защитники города с башни замка местного смотрителя.
Разозлённые потерями, паладины добивали последних сопротивляющихся и вязали пленных. В том числе знаменосца, что даже не пытался защищать себя после того, как пали его отец, смотритель и бойцы. Мальчишка лишь с отчаянием смотрел за спины воинства Церкви, неистово вознося стяг. Парня свалили с ног, отобрали знамя, порубили древко, растоптали стяг.
Посмертные удары амулетов личной дружины смотрителя были самыми мощными. Маги орденов смогли защитить паладинов от безумия магических мин, но теперь замковые ворота нечем было выламывать – маги были опустошены. Двое без сознания.
Уже несли вязанки хвороста. На костёр покидали тела смотрителя и кузнеца, ещё живых – чистильщика Чеса и знаменосца, сына смотрителя Медвила, завалили телами дружинников Медвила. Облили маслом и подожгли.
– Вот так вершит правосудие Триединого великий настоятель? – вдруг пророкотало над площадью.
Все обернулись. Огромный медноволосый воин шёл прямо через пламя пылающей улицы. Он был в броне из чешуи дракона, но голова была не только не защищена, но даже не покрыта. Потоки раскалённого воздуха играли огненными вихрами здоровяка, пламя льнуло к нему, как игривая кошка, но медноволосый никак не страдал от огня и нестерпимого жара, лишь водил руками, играя огнём, как девушка играет струями фонтана.
– Ревнители веры и света беспричинно врываются в спящий безвинный город, убивают всех подряд, кидают на костёр моих людей.
При слове «моих» пламя пожарищ взметнулось ввысь, будто кто-то дунул гигантскими кузнечными мехами. Властитель продолжал неспешно идти по своему городу, голос его набатом гремел над площадью:
– Без суда, без проверки на лояльность Создателю. По своей прихоти вы пришли на мою землю, штурмуете мой город, убиваете моих людей. Какое право ты имеешь так себя вести? Кто дал тебе это право, мерзость?
– Как смеешь ты, младший, так со мной разговаривать? – взревел великий настоятель.
– Смею! Ты преступил все человеческие и божьи законы, разрывник! Ты преступник! Ты нанёс урон моей чести, убивая моих людей на моей земле! Я требую Божьего суда, мразь! Поединок до смерти! Ты и я! Я отмою свою честь в твоей крови, низкий! Сталь, магия – выбирай!
Паладины расступались перед властителем. Он был в своём праве. Все они понимали справедливость его слов. Это были его вассалы. Он принял их верность и разделил их вину перед Создателем Триединым. И он вправе потребовать хотя бы суда и расследования вины своих вассалов, а не разбойничьего налёта на их владения.
Паладины освобождали круг для поединка. Все они лишь выполняли приказ. Точно так же, как Гора разделил вину, недоказанную, за своих вассалов, наместник должен был ответить за всех, кому он приказал сегодня совершить это бесчестие.
– Убейте демона-полукровку, – махнул рукой настоятель своим людям.
Никто не двинулся с места. Честь – не пустой звук. А лучники с самострелами, что встали на всех, вдруг потухших, крышах домов, и быстро выстраивающиеся шеренги копейщиков, затыкая строем щитов все выходы с площади, помогают быстро соображать. С такого расстояния доспехи не защитят от коротких стрел самострелов, а щитом не прикроешь всего себя сразу. Только если магическим. Но маги орденов опустошены и уже преклонили колени, признавая свою вину и право властителя. Ещё раз доказывая, что тугодумы плащ мага не могут получить.
Гора вышел в освобождённый для поединка круг, встал, только теперь достал меч, по которому пробежала волна огня и потухла.
– Ну же, Паук! Или ты распишешься в собственном бесчестии? Нападать на пограничный город, собрав силой приказа паладинов, не то же самое, что ответить перед Триединым?
– Ты – демон! – закричал настоятель.
– Не больше, чем ты, – пожал огромными плечами Гора.
– Еретик! Я обрушу на твои владения всю мощь Церкви!
– Как верные последователи Создателя и его воплощения – воителя света, мы падём в бою за землю свою, – опять пожал плечами Гора, – с честью и доблестью!
– Ты умрёшь! – крикнул настоятель, бросая заклинание из магического короткого жезла.
Серая пыль дыхания смерти клубком полетела в фигуру мощного воина, но у его ног встала стена ревущего пламени. Пыль сгорала в пламени, но пробила стену. Светогор отошёл в сторону. Пыль пролетела мимо. С криками бежали люди с пути дыхания смерти.
Хлопнул портал. Настоятель исчез.
Маги орденов вскочили.
– Тёмная магия! – взвыл один из них.
– Да? – с усмешкой спросил Гора. За его спиной рушились дома, за мгновения превращаемые в прах серой пылью. – Может, вы не там скверну ищете, светлые?
И развернувшись на каблуках, прошёл к потухшему костру, достал сына смотрителя. Все опять поразились физической силе властителя – парень вынырнул из груды мертвых тел, как будто его выдернул великан из воды.
– Больше никто не выжил, – покачал головой мальчишка, – простите, господин.
– Восстанавливай город, сынок, – Гора положил мощную ладонь на плечо парня. – Ваш род доказал, что доблесть ваша – родовая. Твой новый герб – вилы в пламени, теперь наследственный. Плачь по отцу, мальчик, плачь. Он достойно прошёл свой путь. И завершил его блестяще. Показав всему миру истинное лицо этих церковных прихлебателей!
Голос Горы громом прогремел над городом.
– Опомнись, властитель! – крикнул командор Ордена меча Триединого. – Разумно ли бросать вызов всей Церкви?
– Разумно ли? Как мне ещё защитить моих людей от вас? Что вы тут делаете? Угодна ли служба ваша Триединому? Мне стыдно после этого называть себя последователем Триединого.
– Мы выполняли приказ!
– Чей приказ вы выполняли? Как это ничтожество смогло заполучить такую власть, чтобы по своей прихоти уничтожать кого угодно? Куда смотрела ваша Церковь? Куда смотрит Орден чистоты? Куда смотрит Орден чести Триединого? Где Орден Правого суда Создателя? Чем вы заняты? Делите земли, деньги и власть? Кому вы служите? Триединому? Или уже нет? На мой взгляд – нет. А посему мне вы больше не нужны.