Ничего в результате не сказав, он уехал. Потом приехала мать, но уже даже не взглянула на девушку. Сын назначил еще встречу в ресторане, чтобы посидеть и поговорить о женитьбе всем вместе. Однако мать так и не пришла, сказав: «Не пара она тебе». Родители пояснили, что его девушка не имеет высшего образования, родители ее из деревни, а они ему подыскали более достойную невесту.
Но сын ничего не хотел слышать и ответил самым решительным образом, что он женится на своей девушке, чего бы это ни стоило. Конечно же, в душе этим ответом он надеялся выбить от отца благословение на свадьбу. Ведь даже сегодня в сознании корейца считается просто немыслимым поступить против воли родителей – абсолюта, которому дети должны быть безмерно обязаны за рождение и существование. Отцу оставалось сделать вид, что все идет по его замыслу… Примерно через месяц наступил день помолвки – «якхонсик». Родители моего знакомого смирились с упрямством сына, поскольку они были людьми все-таки современными. Но какой-либо фамильярности в отношениях с сыном и будущей невесткой они избегали.
Все вместе они направились в деревню к родителям невесты, там встретили их очень тепло. Отцы уединились в кабинете, где обычно делает уроки младший сын, и стали вести разговор о подготовке к свадьбе. Часа через два день свадьбы был определен.
Зачастую свадьбы в КНДР гуляют по несколько раз. Сначала могут сыграть в доме жениха, затем в доме невесты, особенно если семьи живут в разных отдаленных друг от друга местах. Но в крупных городах свадьбу отмечают чаще всего в ресторанах для новобрачных.
Наши герои сочетались в доме родителей моего знакомого. Самое главное, невеста, выходя замуж, приходит в дом мужа, автоматически вливаясь в его семью.
На свадьбу дарят сувениры или деньги в конвертах с надписью «чхукха» – «поздравляем».
Жених и невеста сели за столик, на котором в самом центре стояли блюда с петухом и курицей. К ним никто не притрагивается, птицы носят скорее ритуальное назначение. Во рту курицы вставлен стручок красного перца, напротив нее сидит жених. А перед невестой – петух с сигаретой в клюве. Рядом бутылки пива и водки. Также на столе стоит торт, яблоки, хурма, помидоры, сырой карп.
По бокам сидят «туллори» – друг жениха и подруга невесты.
Назначается тамада, он объявляет о том, что жених и невеста могут обменяться подарками. Жених дает невесте серебряное кольцо, она ему – электронные часы. Молодоженов фотографируют вместе с их «туллори».
Затем невеста держит в руках блюдце с чашечкой, а жених наливает туда водку, поскольку свадьба в его доме. Она протягивает блюдце отцу жениха. Все это происходит в полном молчании. Потом водку наливают матери жениха.
– Долгих лет счастливой жизни до седых волос! (Комын мори пхаппури тведорок орэ-орэ хэнбокхе салла!) – желают молодоженам.
Затем наливают выпить старшему брату.
Все фотографируются. Потом в комнату вносят стол, подставляют его к столу жениха и невесты в форме буквы Т. Иногда он уже стоит заранее. Наливают водку жениху и невесте. А потом начинают гулять и поют песни, например, такую как «Будьте счастливы!»
В хорошее время, хороший день связала любовь
Пару, расцветшую как красные цветы.
Поздравляем вас – новую семью,
Поздравляем вас – сегодня такое счастье!
Свадебные игры в КНДР распространены, как и в других странах. Например, тамада берет палочку для еды и надевает на нее рисовую лепешку «тток» или вареное яйцо. С двух сторон жених и невеста должны откусить тток или яйцо, а тамада вовремя убирает палочку с насадкой, так что укусить бывает совсем нелегко. Если жениху или невесте удается это сделать, то тот и будет считаться главным в новой семье.
Свадьба. Фото Людмилы Востриковой
Гуляние длится полтора часа до семи вечера, потом всем наливают выпить. И хозяева говорят: «На этом закончим, спасибо гостям!» Все расходятся, а в кругу семьи празднование продолжается.
Юмор в КНДР
Был у нас в отделении ТАСС в Пхеньяне переводчик товарищ Нам. Однажды я его спросил: а как в КНДР с юмором? Товарищ Нам с серьезным видом билетного контролера ответил: «У нас в стране нет юмора, потому что мы строим социализм».
Но чувство юмора у корейцев не отнять. В 90-е годы в Пхеньяне начал работу Театр сатиры, юмористические номера, пусть с политическим и идеологическим содержанием, стали демонстрировать по телевидению в КНДР.
Афиша театра сатиры
Да и сами простые корейцы очень находчиво могут шутить. Помню, как еще в 80-е годы я оставил машину у сувенирного магазина недалеко от центрального пхеньянского вокзала, а когда вернулся, то увидел группу говоривших друг с другом молодых людей, один из которых уселся на капот моего автомобиля. Я попросил объяснить, как это следовало понимать. На что кореец улыбнулся и сказал: «Так я протираю вашу машину». При этом он поводил своим мягким местом по капоту в подтверждение своих слов.
В книжном магазине мне попалась брошюра под названием «И ты, и я – ха-ха-ха» (너도나도 하하하, Пхеньян 1988), в которой собраны юмористические истории и анекдоты с карикатурами. В предисловии от издательства сказано, что брошюру выпустили «по многочисленным просьбам читателей» и она «будет помогать им развивать способность к мышлению и оценки явлений в природе и обществе через опыт, полученный от юмора».
К примеру, одна сестра говорит другой:
– Сестренка! А интересный был вчера фильм, приснившийся ночью?
– А откуда мне знать, что тебе снилось? – спросила сестра.
– Так ты в этом сне была вместе со мной.
Еще одна шутка была о находчивости женщины при покупке продуктов, когда не покупатель, а продавец выбирает товар.
«Дайте, пожалуйста, пять яиц черной курицы», – просит покупательница.
«Ну если вы сами сможете отличить, какие яйца от черной курицы, то выбирайте», – в недоумении произнесла продавщица. Тогда покупательница сама выбрала самые крупные яйца и, довольная покупкой, улыбаясь, покинула магазин. Примерно на такую же тему приведу шутку про соевый соус. Так вот, одна дама зашла в магазин и попросила пять килограммов «сундэ» – кровяной колбасы. Продавщица взвесила и дала колбасу покупательнице и в придачу в качестве приправы соевый соус.
«Я не просила соевый соус», – сказала дама. – «Он бесплатно полагается», – вежливо ответила продавщица.
«Вот как! Ну, тогда я возьму только соевый соус», – заявила покупательница.
Среди школьников в КНДР назначались дежурные, которые проверяли, надлежащим ли образом дети были причесаны и опрятно одеты. С этим связана еще одна шутка о мальчишке по имени Мёнгюн и его матери, провожающей ребенка в школу.
– Мёнгюн, сегодня ты ни зеркала, ни расчески не взял с собой, – говорит мама.
– Не нужно, – ответил сын.
– Как это? Надо же следить за внешним видом! – заволновалась мама.
– Ну ты не волнуйся. Сегодня я проверяющий, – ответил Мёнгун, показывая красную повязку на рукаве.
Сатирические истории про поведение людей включали зарисовку про ленивого отца. Сын спрашивает его, лежащего под одеялом в кровати: «Папа, ты спишь?» «А что?», – поинтересовался отец. «Из соседской общины «инминбана» всех зовут», – ответил сын. «Тогда скажи, что папа спит», – сказал отец.
Значительная доля шуток касается Южной Кореи, высмеивания ее порядков с точки зрения жителей КНДР. Вот, к примеру, такой анекдот.
Прогуливается вечером с сыном глава «антикоммунистического общества» Южной Кореи. Сын его спрашивает, глядя на Луну на небе.
– Папа! А теория антикоммунизма до той Луны доходит? – спрашивает мальчик.
– Конечно! Только там же никого нет!
Книжный марш
Молодой человек в студенческом кителе, стоя поздно вечером у блеклого фонарного столба на пхеньянской улице, уткнулся в книгу, поглощенный ее содержанием. Почему под фонарем, в студеную зимнюю пору? Может быть, чтобы не расходовать дома электричество. Летом подобных любителей вечернего чтения на свежем воздухе в Пхеньяне было куда больше. Что же касается провинций, то тягу к книгам на протяжении длительного времени приходилось прививать сельским жителям в централизованном порядке.
Столичная молодежь частенько заходила в немногочисленные и не очень богатые выбором книжные магазины северокорейской столицы, хотя в розницу литература продавалась весьма ограниченно. Битком набиты посетителями библиотеки, которые остаются пока единственным источником, способным наиболее полно удовлетворить потребности читателей. Даже в Пхеньяне средь бела дня, бывало, не увидишь продажи в розницу газет – киоски наглухо закрыты. Поэтому периодику читали сообща на предприятиях и в учебных заведениях, на специальных стендах в метро и на улицах, а также через ежедневный обзор газет в теленовостях.
В сельской местности возможность читать гражданам КНДР предоставлялась специальными пунктами распространения печатных изданий. Их задача – не только обеспечить жителей деревень литературой, обсудить с ними суть прочитанного, но и добиться, чтобы чтение вошло в их ежедневную привычку. Этой работе в республике придается большое политическое значение, и ее время от времени освещали в центральной печати. Хотелось бы здесь привести полностью заметку «Нодон синмун» от 6 января 1996 года:
«Члены сельскохозяйственного кооператива деревни Тохенни уезда Пексон с удовольствием читают книги. В деревне славно встретили новый 1996 год, и все без исключения члены кооператива и первичной парторганизации прочли совместную передовую статью газет «Нодон синмун», «Чосон инмингун», «Нодон чхоннен» и принялись усердно воплощать ее в работе и жизни. Вместе с этим в деревне повышается ответственность и роль работников деревенского пункта распространения печатных изданий, и члены кооператива своевременно обеспечиваются книгами, которые они хотят прочесть.
В деревне добились того, чтобы члены первичной парторганизации показывали пример в чтении книг и популяризовывали его, разъясняя прочитанное по бригадам. В результате чтение книг входит в привычку все большего числа членов кооператива, и пример в этом показывают члены 3-й, 6-й и 2-й бригад.