– Писателем, – ответил уверенно Ким Чихён.
Я пожелал детям успехов, а они дружно попрощались со мной по-русски: «До свидания!»
Посмотрев также еще и кабинет автомобильного вождения, оснащенный тренажерами, мы вновь возвращаемся в кабинет директора. Я попросил рассказать его о трудовом и профессионально-техническом образовании в той школе.
По словам директора, первое место отводится как раз автовождению. Водительские права школа не дает, но навыки управления автомобилем ученики могут получить.
В школе было отведено 100 часов занятиям по автовождению для пятого и шестого класса. С первого по шестой классы 190 уроков проходили в мастерской школы по плотницкому и токарному делу. Для широты охвата с четвертого по шестой класс давались также уроки по радиомонтажу – детей учили паять радиодетали на печатные платы, в то время еще незаменимые.
Пхеньянский институт изобразительного искусства
Чтобы познакомиться с современным искусством КНДР 29 октября 1987 года, мне предоставили возможность посетить Пхеньянский институт изобразительного искусства (Пхёньян мисуль тэхак) и поговорить с тогдашним его ректором Чхве Вонсу.
– В нашем институте комплексная специализация, так как он единственный в КНДР вуз, готовящий специалистов изобразительного искусства. Поэтому у нас имеются факультеты по всем видам искусства, – сказал он.
По словам ректора, сначала в январе 1948 года была создана школа изобразительного искусства, на основе которой в 1949 году был образован институт. Тогда в нем было три факультета. В годы войны 1950–1953 годов институт был переведен в уезд Рёнчхон провинции Пхенан-Намдо.
– Советский кореец Пхён Валлён, который тогда преподавал в Ленинградском художественном институте имени Репина, помогал работе корейского института во время войны, – сказал Чхве Вонсу. – Когда война окончилась, 15 августа 1953 года была устроена выставка изобразительного искусства в нашем институте в Пхеньяне.
Ректор института вспоминает, что выставку посетил Ким Ир Сен. В 1958 году институт снова переехал в столицу, в нем появились новые факультеты.
– Таким образом в нашем институте действуют семь факультетов – корейской живописи «чосонхва», декоративно-прикладного искусства, полиграфии, плакатной живописи, графики, детского искусства, скульптуры, промышленного дизайна, основ искусствоведения и общественных наук. К факультету традиционной живописи «чосонхва» относится отделение каллиграфии. В институте учились свыше 800 студентов. Имеется заочное отделение, на котором обучались еще 1300 молодых людей.
Технике «чосонхва», по словам Чхве Вонсу, обучаются около 100 человек. На каждом курсе каллиграфией занимаются 4–5 человек. Всего в институте работают 220 преподавателей.
– Государство хорошо заботится о материальном обеспечении учебного процесса: кисти, бумага, тушь и прочее предоставляется бесплатно, – сказал ректор.
На тот момент в суриковском училище обучались на стажировке в СССР шесть студентов и четыре преподавателя.
– Между нашими вузами сложились очень дружественные отношения. Для того чтобы поехать в СССР учиться, заместитель ректора устроил специальный экзамен, – пояснил он.
В разговор включился доцент института Чхве Вонсам.
– Я работаю в институте с 1959 года как специалист по корейской живописи. Отделение каллиграфии было открыто в 1981 году. В отделении обучаются 15 студентов и еще девять в общеобразовательном отделении. В нем нужно учиться три года, а на специальном отделении каллиграфии еще пять, итого всего учебный процесс составляет восемь лет, – рассказал Чхве Вонсам.
По его словам, после окончания каллиграфического отделения выпускники работают в основном преподавателями, а некоторые в творческом объединении «Мансудэ».
– Я сам выходец из семьи каллиграфа и с 5 лет занимаюсь этим видом искусства. После войны я поступил в этот институт, – сказал Чхве Вонсам.
– В корейских школах пока не обучают каллиграфии как специальной дисциплине, но навыки в этой области дети могут получить во дворце пионеров и школьников. В мае или июне в Пхеньяне проводится выставка каллиграфии с работами корейских детей.
Мы зашли в аудиторию со студентами второго курса отделения каллиграфии.
Студент Ким Юннам готовится к 13-му Всемирному фестивалю молодежи и студентов, принимая участие в конкурсах.
На листе бумаги перед ним написано: «Пэктусан».
Занятия каллиграфией
Студентку Ким Хагён мне представили как самую талантливую, она занималась индивидуально. Девушка родилась в Вонсане и на время учебы жила в общежитии Пхеньяна. Ее отец в 1981 году работал на Вонсанском машиностроительном заводе и часто просил девушку писать плакаты. И ее направили учиться в институт в столицу. Работники завода направили письмо Ким Чен Иру, в котором рассказали о таланте девушки, и Ким Чен Ир лично послал ее учиться. Однажды на совещании в ЦК ТПК во время перерыва заседания Ким Ир Сен и Ким Чен Ир увидели искусство Ким Хагён и сфотографировались с ней на память. Тогда ей было 13 лет.
– Искусство каллиграфии в Корее имеет 1500-летнюю историю, – сказал Чхве Вонсам. Заметное влияние на ее развитие оказал в 7-м столетии Ким Сэн.
Я поговорил с 22-летним студентом Ким Сонтхэ.
– Можно сказать, я поступил в институт не из-за того, что у меня есть талант, просто с 8 лет проявлял к каллиграфии интерес, – сказал он.
Юная художница О Ынбёль
В декабре 1987 года в гостевой зал ЦК Союза социалистической трудовой молодежи Кореи вошла девочка, про которую часто печатали статьи в журналах, ее показывали по телевизору. С ней вошла учительница, женщина средних лет, очень застенчивая. Девочку звали О Ынбёль, ей было семь лет, когда я попросил организовать встречу с юной художницей с выдающимся талантом.
Разложив с особой аккуратностью листы полупрозрачной бумаги, краски и кисти, О Ынбёль готовилась к рисованию, некоторое время неподвижно смотря на бумажный лист. Ей поднесли вазочку с водой, и юная художница принялась рисовать. Взяв кисть в руку, перехватив ее посередине, О Ынбёль опустила ее в воду, тщательно промокнув о края вазы, а затем на фарфоровом блюдце стала замешивать краски. Она искала подходящий цвет. На все эти операции ушло около 5 минут. Ну вот, по мнению художницы, цвет был найден, и она сделала на чистом листе три уверенных мазка.
«Клешня краба», – подумалось мне.
Но, промыв кисть и снова подобрав ее острым кончиком нужный цвет, О Ынбёль оставила ею несколько веерных отпечатков. Еще несколько минут и на листе появился взлетающий гусь. Проведя снизу вверх желто-коричневую, слегка надломленную полоску, а рядом другую – получились травинки.
Преподавателя и наставницу юной художницы звали Пак Хёнсук, которая 18 лет проработала в школе.
– Сама люблю искусство, занимаюсь каллиграфией. Для того чтобы работать учителем в начальной школе, нужно уметь многое, поэтому с помощью специалистов я начала рисовать, – рассказала учительница Пак Хёнсук. По ее словам, О Ынбёль часто рисовала на уроках, задумчиво устремив свой взгляд вдаль.
Я спросил О Ынбёль о том, кем она хочет стать, когда вырастет.
– Народным художником, – немного помявшись, ответила девочка.
– А почему?
– Хочу дарить людям картины!
– А почему любишь рисовать?
Девочка промолчала, ничего не ответив.
Мои фотографии рисующей О Ынбёль, распространенные по каналам ТАСС, опубликовали многие советские газеты, вырезки я сохранил у себя на память.
Что же стало с О Ынбёль с тех давних пор? Как выяснилось, она стала художницей, ее картины выставлялись в Москве и даже в Южной Корее. Сообщалось, что в 2002 году она закончила Пхеньянский институт изобразительного искусства, а потом стала там же преподавать.
Фестиваль молодежи
Летом 1989 года в Северной Корее произошло событие, которое, как сначала казалось, круто перевернет жизнь в этой стране. Это был 13-й Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Пхеньяне, куда съехалось небывалое число иностранных граждан со всего мира.
Конечно, власти КНДР максимально отгородили эту массу от северокорейского населения, поселив гостей в только что построенном районе Кванбок («Возрождение») на северо-западе Пхеньяна.
Улица Кванбок
Мне довелось быть не только свидетелем этого строительства, но и в какой-то степени его участником – по инициативе советского посольства в Пхеньяне молодых командировочных попросили символически помочь корейским строителям.
Невиданные до тех пор дома в Пхеньяне строили силами солдат Корейской народной армии и студентов, которым не требовалось ничего платить за их труд. Иными словами, это были волонтеры по-северокорейски. Поэтому, когда иностранные наблюдатели подсчитывают затраты на такие проекты в КНДР, они значительно ошибаются, так как руководствуются мерками своих стран, а северокорейская реальность совершенно иная, не поддающаяся сравнению.
Когда я вышел из мини-автобуса на дороге около строящегося Дворца пионеров и школьников проспекта Кванбок, солдат в военной форме с расстегнутым воротом погонял впереди себя прутиком небольшого поросенка. Возможно, его сослуживцев в тот день ждал неплохой ужин.
Рядом на площадке выстроился небольшой духовой оркестр, призванный поднимать дух строителей объектов фестиваля. Вид, правда, у них был довольно понурый, но работа вокруг кипела вполне энергично.
Труд в основном был ручным. Юные студенты орудовали лопатами, студентки в телогрейках грузили грунт на носилки и переносили его для просеивания на стальную решетку-рабицу.
Агитбригада на стройке
Цемент и щебень подавали в ведрах строителям на верхних этажах канатами. Такими же канатами крепились и подъемные строительные гондолы, насколько это было опасно, боязно было даже думать. На зданиях были вывешены лозунги и плакаты, к примеру, провозглашающие «200-дневный бой». Это было название очередной кампании ударного труда, который в КНДР сравнивали с боевыми действиями по героизму и самоотверженности участников.