— Кто вы? Что здесь делаете?
Ир'шиони слетел со своего места, ступил на край моста, перевоплотился, превращаясь в того рыжеволосого парнишку, что я видела на своей свадьбе.
— Теперь узнаете, Ваша милость?
Встревоженное дыхание срывалось с моих уст, сливаясь с клочьями тумана, висящими в воздухе.
— Зачем? — только и вымолвила я.
— Это все ваш супруг, он знал, что Хранители выведут вас к этому месту, — невозмутимо поведал ир'шиони.
— Выходит, — вмешался Зорян, — эрт Шеран знал о проходе?
— Да, только лорд жалел ар-де-мейцев, оставляя для них лазейку, но не сейчас… — выразительно взглянул на меня нордуэллец.
— Где же он сам? — я выпрямилась, пытаясь осмотреться, готовясь к худшему.
— Его нет, — этот ровный тон убивал, пока ир'шиони язвительно не дополнил, — сейчас нет… Возникли трудности, и ваш супруг вынужден был отлучиться, но он вернется, а мы подождем его здесь, — черты юного, довольно симпатичного лица исказились.
— Беги! — Зорян повернулся ко мне.
— Не стоит! — парнишка покачал головой.
— Беги, — Зор смотрел только на меня, и я, поддавшись порыву, бросилась к нему, обняла и поцеловала.
— А вот это вы зря сделали, Ваша милость, — предостерег страж. — Вы супруга демона, и этим все сказано!
Мы с Зоряном, словно не слыша его, неотрывно глядели друг на друга. Он приложил пальцы к губам, а я быстро произнесла:
— Это наудачу!
Зор кивнул, обнял, подарил ответный поцелуй и сказал:
— Жди меня, я вернусь! Выйдешь, следуя меткам на стенах. Сама поймешь! — и с криком ринулся на вмиг перевоплотившегося ир'шиони, который к моему удивлению сжимал меч в когтистой руке.
Смотреть на схватку времени не было, да и не хотелось мешать Зору, потому бросилась в обратную сторону. На мосту пришлось идти осторожно, вымеряя каждый шажок, а вот на ровной поверхности появилась иная проблема. Как найти метки?
Пришлось основательно задуматься: «Так, будем рассуждать! Путь этот сотворен руками моих соотечественников, но ведом демонам, и значит, метки не заметны обычным людям. Выходит…»
Выдохнула, призывая на помощь свою ярость, а в этом мне помогла обида… на весь свет. В это мгновение я ненавидела всех: ар-де-мейцев — за то, что не выстояли в войне с Золотым берегом; нордуэлльцев — за то, что Хранители по неведомой прихоти сделали их моими подданными; Зоряна, который не нашел меня раньше демона; и больше всех самого Алэра! Потому что не было ночи, с той самой, когда я бежала из Нордуэлла, чтобы я не вспоминала о нем, а проклятое кольцо будет целый век напоминать о замужестве. И мне никак не избавиться от него! Еще припомнила двух своих подданных, которые в эту минуту сражаются друг с другом, защищая свою госпожу. И кто бы из них не погиб, я буду страдать, зная, что нарушила клятвы. Усмехнулась: «Сколько их мною уже было нарушено? Одной больше, одной меньше — есть ли разница? Никакой! Летты во главе с Хранителем Врат смерти спросят с меня в свое время за каждый мой проступок, за каждое отступление от данного слова! Так что уже неважно!» Магия забурлила во мне, кровь быстрее побежала по жилам, а вот сердце остановилось. На стенах заплясали выжженные огненным светом стрелки, рассыпаясь по полу бликами, будто каплями крови. Пора — теперь все зависит от того, как быстро побегу. Успею — останусь человеком! Нет?
— Успею! — объявила я всем врагам и кинулась бежать.
Как же легко мне стало! Страхи ушли, тьма рассеялась, и факел стал не нужным, потому был скинут за ненадобностью в пропасть. Ноги не заплетались — я быстро и ловко огибала каждое препятствие, потому что тело налилось небывалой силой и удалью. Летела, точно на крыльях, а темная пелена постепенно застилала мой разум, готовилась изменить тело окончательно.
— Не сдамся! — неизменно повторяла я, торопливо следуя за стрелками. Только с каждым разом слова давались все труднее и труднее, и из горла вырывался какой-то звериный рык. Это и пугало, и восхищало, и, цепляясь за последние крохи разума, я бежала, не надеясь, что останусь прежней, когда выйду из пещеры.
Выбралась на свежий воздух, но в голове так и не прояснилось, будто темная сторона одерживала верх над светлой, но последняя еще слабо трепыхалась, взывая к моему разуму. И он откликнулся, глядя на бурную реку я видела иное зрелище, пока кто-то недобрый нашептывал:
— Поддайся… стань нашей… изменись, как Некрита… почувствуй все могущество темного дара… познай секреты Хранителей… только так ты вернешь себе былое… воскресишь мертвых… возродишь Ар-де-Мей…
А перед глазами мелькало давнее видение…
…Я была совсем маленькой, возраст точно не вспомнить, но тогда мне еще не разрешали использовать дар, а только учили с ним обращаться. Батюшка как-то вернулся из похода на сумеречных усталым и сильно израненным, я сидела в уголке родительской спальни, глядя на то, как суетиться вокруг него матушка, отдавая приказания служанкам. Запоминала все, что она делает, и тайком молилась Хранителям, чтобы они сохранили жизнь батюшке, а еще злилась на родительницу за то, что она не позволяет мне излечить короля. Видно, накрутила себя до того, что зрачок в глазах приобрел зловещий оттенок, и родители это заметили. Матушка испуганно прижала ладони к сердцу, а батюшка, приподнявшись на кровати, повелел:
— Ниавель эрт Озош, будущая правительница Хрустального города и всех окрестных земель, будь добра подойди ко мне!
Я послушно поднялась, гадая, отчего всегда такой добрый родитель неожиданно рассердился на меня и разговаривает столь грубо.
— Батюшка, я чем-то разгневала тебя? — с истинно детской непосредственностью полюбопытствовала я, подойдя к кровати.
— Огорчила… — одарил внимательным взглядом, заставляя меня нахмуриться, и продолжил. — Ниа, знаешь, где я сегодня был и что делал?
— Убивал сумеречных?
— Да… но знаешь ли ты, дочь моя, кто такие эти сумеречные?
— М-м-м, — бросила мимолетный взгляд на матушку, припоминая ее рассказы и, получив утвердительный кивок, изрекла. — Это те, кто когда-то были нашими подданными.
— Верно, — король улыбнулся своей жене, — а теперь скажи, что для своих подданных делает хороший правитель?
— Защищает их, — я опять нахмурила лобик, тщательно вспоминая все уроки, но больше не произнесла ни словечка.
— И это верно, — родитель снова улыбнулся, — прежде всего от самих себя…
— А-а-а…
— Перерожденных! Помнишь лорда эрт Ливея и его семейство?
— Киира, — воскликнула я, воскрешая в памяти образ подружки, и тут же обеспокоилась. — С ней что-то случилось?
— Случилось, — король не стал скрывать от дочери правду, — что-то очень плохое!
— Она переродилась? — спрашивая об этом, я позабыла вдохнуть.
— Нет, — ответил батюшка, но только я собралась облегченно выдохнуть, как он сказал. — Ее убил собственный отец! Лорд Синего леса переродился и перебил не только свою семью, но и почти всех жителей этого славного поместья! — прозвучало жестко, так, что у меня на глазах появились слезы, но я нашла в себе силы и поинтересовалась:
— Ты убил его, отомстил за них?
— Я дрался с ним, — взгляд родителя стал мрачным, а когда король попытался сесть, его лицо исказила гримаса боли.
Матушка кинулась к нему, но была остановлена властной рукой:
— Подожди! А ты, Ниа, дослушай! Мы с эрт Ливеем сражались, и в какой-то момент я решил, что смогу вернуть его на светлую сторону! Но нет, тьма оказалась сильнее меня, а мой старый друг стал ее рабом! — стиснул кулаки, переживая не только физическую, но и душевную боль.
— Выходит, что темная сторона дара более могущественная, чем светлая? — ребенок всегда сделает самый простой вывод.
— Нет! И даже думать не смей, что добро слабее зла! — отругал меня король. — Темнота имеет лишь одну грань, потому и предлагает нам только одно — могущество! Гораздо проще получить его, не прилагая усилий, не тратя времени, не делая ошибок! Несколько минут, и вся сила в тебе! Только сумеешь ли ты совладать с ней? Вопрос не из легких! И я не знаю никого, кто бы переродился и смог удержать тьму в себе, загнав ее в жесткие рамки. А вот у добра граней много! Ты целительница, посланная в наш мир беречь и сохранять людские жизни, а не отнимать, как делают это сумеречные, — и попросил. — Излечи меня!
Матушка бросила на родителя напряженный взор и хотела остановить меня, но отец велел ей не вмешиваться. Волнуясь, но в то же время испытывая гордость за то, что батюшка доверился мне, я прикоснулась к его руке. Но каково же было разочарование, когда у меня ничего не вышло.
— Тот, кто желает отнять, никогда не сможет что-то дать, — молвил батюшка и откинулся на подушки, а я узнала о проклятии темной стороны дара…
И сейчас, собрав воедино все оставшиеся у моей человеческой половины силы, я четко и убежденно прохрипела, глядя в сияющие небеса, вызывающие резь в привыкших к сумраку пещеры очах:
— Я не стану рабыней темной стороны, Некрита… — и упала на камни, а тело корчилось в жутких спазмах, исторгая из себя всю скверну.
Упала лицом в воду, но, опасаясь захлебнуться, с великим трудом перевернулась и охнула. Надо мной склонилась женщина в черных одеждах. Высокая, темноволосая, белокожая, но с яркими полными губами. Они кривились в безумной усмешке, а слова, вырвавшиеся из этого рта, напоминали скрип несмазанных петель:
— Ниавель… королева тех земель, что мы создали, что отняли у ненавистного Хелиоса! — теперь мне захотелось заткнуть уши, так как этот голос проникал в голову и словно выпивал из нее мозг, мучительно медленно, наслаждаясь каждой его каплей. — Как ты намерена править, глупая девка? Где ты возьмешь сил, чтобы выбраться из той ямы, куда попала по собственной глупости и самонадеянности?
Я попыталась сделать вдох, чтобы произнести одно слово, но, как ни силилась, не смогла, из горла рвался только цыплячий писк.
— Что? Что ты хочешь сказать? Подумай, королева, — кажется, она начала увещевать меня. — Тебе нужна сила, чтобы победить всех врагов! Только с ней ты сразишь и са'арташи, и ир'шиони, и пусть Ур и Хелиос знают, что это наше создание победило их! Жаль, ты не видишь, на кого сейчас похожа! — теперь в каждой букве сквозило презрение. — Жалкая оборванка, а не королева! Одно слово, Ниавель, и весь мир падет к твоим ногам! С нашей помощью ты завоюешь его и возродишь славу Ар-де-Мея!