Глава одиннадцать. Броня
По возвращению на корабль и Фардер Корам, и Джон Фаа, и прочие лидеры проводили много времени в салоне, совещаясь. Лира же отправилась к себе в каюту, чтобы посмотреть показания алетиометра. Не прошло и пяти минут, как она точно узнала, где находится броня медведя, и почему будет трудно вернуть ее.
Она задавала себе вопрос, не пойти ли ей в салон и не рассказать ли Джону Фаа и остальным, но решила, что они ее сами спросят, если захотят узнать. Возможно, они уже знали.
Она лежала на своей койке, думая о диком громадном медведе, и о том, как беспечно он пил свой огненный напиток, об одиночестве в его грязной каморке. Как хорошо быть человеком, когда с тобой всегда твой собственный деймон, с которым можно поговорить! В тиши спящего корабля, в отсутствии постоянного скрипа металла и дерева или урчания мотора, или журчания воды вдоль борта, Лира постепенно погружалась в сон; Пантелеймон уже спал на ее подушке.
Ей снился ее великий отец, заключенный в тюрьму, когда, совершенно безо всякой причины, она проснулась. Сколько было времени, она не знала. Каюту заливал слабый свет, который она приняла за лунный, и он осветил ее новые меха на холодную погоду, неподвижно лежащие в углу каюты. Как только она их увидела, ей снова захотелось их примерить.
Надев их, она решила выйти на палубу, открыла люк и выбралась наружу.
Она сразу же увидела, что на небе происходит нечто необычное. Она думала, что это облака, двигающиеся и трепещущие от нервного возбуждения, но Пантелеймон прошептал: — Аврора!
Удивление было столь сильным, что ей пришлось схватиться за поручни, чтобы не упасть.
Это великолепное зрелище заполняло все северное небо; его масштабы были непостижимы. Словно с самих небес свисали и трепетали изящные огромные завесы света. Светло-зеленые и розовые, и такие же прозрачные, как тончайшая ткань, огненно-красные по нижнему краю, они мерцали и свободно двигались грациознее самого искусного танцора. Лире казалось, что она даже слышит их: тихий шелест огромного пространства. Она была глубоко тронута — это было так красиво, почти свято; она чувствовала подступающие слезы, и слезы дробили свет еще больше, превращая его в призматические радуги. Прошло немного времени, прежде чем она осознала, что впадает в транс, подобный тому, когда она смотрела на алетиометр. Возможно, спокойно подумала она, то, что управляет стрелкой алитеометра, заставляет мерцать и Аврору. Это может быть и сама Пыль. Она подумала так, но мысль ускользнула, и вспомнила она об этом лишь много позже.
И пока она смотрела, казалось, что образ города оформился за пеленой и потоками полупрозрачного света: башни и соборы, медового цвета храмы и колоннады, широкие бульвары и залитые солнцем парки. У нее закружилась голова от подобного зрелища, как будто она смотрела не вверх, а вниз, и сквозь такую бездну, которую ничто не сможет преодолеть. Это было на расстоянии вселенной.
Но что-то двигалось сквозь нее, и пытаясь сфокусировать взгляд на движении, она почувствовала слабость и головокружение, потому что та движущаяся песчинка не была ни частью Авроры, ни другой вселенной за ней. Она находилась в небе над крышами домов города. Четко увидев её, Лире пришлось окончательно проснуться, и небесный город исчез.
Нечто подлетело ближе и облетело корабль на распростертых крыльях. Затем оно скользнуло вниз и приземлилось, часто взмахивая своими мощными крыльями, и остановилось на дощатой палубе всего в нескольких ярдах от Лиры.
В лучах Авроры она увидела большую птицу, прекрасного серого гуся, чья голова была увенчана проблеском кипельно-белого. И всё же это была не птица: это был деймон, хотя никого, кроме Лиры в поле зрения не было.
Птица заговорила:
— Где Фардер Корам?
И неожиданно Лира поняла, кто это. Это деймон Серафимы Пеккала, королевы клана, колдуньи — подруги Фардера Корама.
Заикаясь, она ответила:
— Я… он… я пойду и позову его…
Она повернулась и быстро скользнула вниз через люк к каюте, которую занимал Фардер Корам, и открыв дверь, сказала в темноту:
— Фардер Корам! Прибыл деймон колдуньи! Он ждёт на палубе! Он прилетел сюда совсем один — я видела, как он летел по небу…
Старик сказал:
— Попроси подождать его на юте, дитя.
Гусь величественно прошествовал к корме корабля, где он осмотрелся, будучи одновременно изысканным и диким, и являясь причиной благоговейного страха Лиры, которая чувствовала себя, как будто она развлекала привидение.
Потом поднялся закутанный в теплую одежду Фардер Корам, по пятам за ним следовал Джон Фаа. Оба старца уважительно поклонились, и их деймоны так же поприветствовали посетителя.
— Приветствую тебя! — сказал Фардер Корам. — И я счастлив и горд снова видеть тебя, Кайса. Не хотел бы ты пройти внутрь, или предпочтешь остаться здесь на воздухе?
— Я бы предпочел остаться снаружи. Благодарю тебя, Фардер Корам. Тебе достаточно тепло?
Колдуньи и их деймоны не чувствовали холода, но они знали, что прочие люди его ощущают.
Фардер Корам заверил его, что они тепло закутаны и спросил:
— Как поживает Серафина Пеккала?
— Она шлет тебе поклон, Фардер Корам, и она здорова и сильна. Кто эти двое людей?
Фардер Корам представил их обоих. Гусь-деймон не отрывал глаз от Лиры.
— Я слышал об этом ребенке, — сказал он. — Колдуньи говорят о ней. Итак, вы прибыли, чтобы начать войну?
— Не войну, Кайса. Мы собираемся освободить детей, которых у нас украли. И я надеюсь на помощь колдуний.
— Не все из них помогут. Некоторые кланы сотрудничают с охотниками за Пылью.
— Вы так называете Коллегию жертвенников?
— Я не знаю, что это за коллегия. Они охотники за Пылью. Они появились у нас десять лет назад с философскими инструментами. Они заплатили, чтобы мы им позволили возвести станцию на наших землях, и они учтиво обращались с нами.
— Что такое Пыль?
— Она с небес. Некоторые говорят, что она всегда там была, другие — что она свежевыпавшая. Несомненно лишь то, что когда людям становится о ней известно, их захлестывает страх, и они ни перед чем ни остановятся, чтобы узнать что это такое. Но это совершенно не касается колдуний.
— А где они сейчас, эти охотники за Пылью?
В пяти днях пути на северо-восток отсюда, в месте под названием Болвангар[3]. Наш клан не заключал с ними никаких соглашений, и вследствие наших долгосрочных обязательств перед вами, Фардер Корам, я прибыл, чтобы показать вам, как найти этих охотников за Пылью.
Фардер Корам улыбнулся, а Джон Фаа всплеснул пухлыми руками от удовлетворения.
— Премного благодарны вам, сэр, — сказал он гусю. — Но скажите нам, знаете ли вы что-нибудь ещё об этих охотниках за Пылью? Что они делают в этом Болвангаре?
— Они возвели здания из металла и бетона, и несколько подземелий. Они сжигают уголь, который привозят за большие деньги. Мы не знаем, чем они занимаются, но над этим местом и на мили вокруг пахнет ненавистью и страхом.
— А как они защищены?
— У них банда северных татар, вооруженных ружьями. Они — хорошие солдаты, но им не хватает практики, так как никто и никогда не атаковал это поселение с тех пор, как его построили. Еще там проволочное заграждение под ямтарическим током. Возможно, там есть и другие защитные устройства вокруг комплекса, о которых мы не знаем, потому что, как я сказал, они не представляют интереса для нас.
Лира разрывалась от желания задать вопрос, и гусь-деймон знал это и посмотрел на нее, словно разрешая.
— Почему колдуньи говорят обо мне? — сказала она.
— Из-за твоего отца и его знаниях о других мирах, — ответил деймон.
Это удивило всех троих. Лира взглянула на Фардера Корама, который вернул немного удивленный взгляд, и на Джона Фаа, который выглядел обеспокоенным.
— Другие миры? — сказал Джон Фаа. — Извините меня, сэр, но какие могут быть миры? Вы имеете в виду звезды?
— Совсем нет.
— Возможно, мир духов? — сказал Фардер Корам.
— Нет.
— Это город в свете? — сказала Лира. — Это ведь он?
Гусь повернул к ней свою величественную голову. Его глаза были голубыми, окруженные тонкой линией небесно-голубого, и их взгляд был напряженным.
— Да, — сказал он. — Колдуньи знают о других мирах уже много тысячелетий. Иногда их можно увидеть в свете Авроры. Они совсем не являются частью этой вселенной; даже самые далекие звезды — часть вселенной, но сияние показывает совершенно иную вселенную. Не находящуюся дальше, но пересекающуюся с данной. Здесь, на палубе, существуют миллионы иных вселенных, и они не знают друг о друге…
Он поднял свои крылья и широко взмахнул ими, после чего снова их сложил.
— Там, — сказал он, — я только что встряхнул десять миллионов иных миров, и они ничего не знали об этом.
— А почему там? — спросил Фардер Корам.
— Потому что заряженные частицы Авроры могут утончать материю этого мира так, что мы на какое-то время можем увидеть их. Колдуньи всегда это знали, но мы редко говорим об этом.
— Мой отец верит в это, — сказала Лира. — Я знаю, потому что слышала, как он говорил и показывал изображения Авроры.
— Это как-то касается Пыли? — спросил Джон Фаа.
— Кто знает? — ответил гусь-деймон. — Я только могу вам сказать, что Охотники за Пылью боятся её как страшнейшего яда. Поэтому они и лишили свободы лорда Азраэля.
— Но почему? — сказала Лира.
— Они думают, что он намерен каким-то образом использовать Пыль, чтобы создать мост между этим миром и миром за Авророй.
Голова Лиры была странно легкой.
Она слышала, как Фардер Корам спросил: «А он собирается?»
— Да, — ответил гусь-деймон. — Они не верят, что он способен на это, потому что вообще считают его сумасшедшим из-за его веры в существование иных миров. Но это правда: таково его намерение. Он является настолько могущественной фигурой, что они боятся его вмешательства в их планы, поэтому они заключили договор с панцербьёрнами о его поимке и держат его в заключение в крепости Свельбард от греха подальше. Некоторые говорят, они помогли новому королю получить трон, как часть сделки.