Ошибка начинающего автомобилиста — который поездив год, начинает думать, что все знает и все умеет. А потом выясняется, что на дороге случатся всякое. И это всякое выливается в серьезные, иногда даже страшные дорожные аварии — из-за таких вот, которые все знают и все умеют.
Еще и доставшийся мне в наследство осколок души Олега мешает трезво оценивать ситуацию — он, несмотря на неуверенность и даже стеснительность в общении с противоположным полом, в других своих действиях сомнений никогда не испытывал и обычно пер вперед как танк. На каждый из которых, как известно, всегда ПТУР найдется, так что мне уже надо приходить в себя и очень внимательно жить, стараясь не терять берега.
— Анна Николаевна, — произнес я, начиная осторожно и вдумчиво формулировать первые фразы. — За последнюю неделю произошло много всего, что, став достоянием государственных служб, получит гриф секретности. Для начала, я в числе нескольких представителей видных царских фамилий стал частью направленной атаки, в результате которой, к счастью, никто не погиб. Для этого мне пришлось прибегнуть к помощи самых разных сил, в том числе… неизвестных этому миру ранее. В результате я освоил технологию пространственного перехода, в котором за маяк работает алтарь рода Юсуповых-Штейнберг. Как вы помните, инициацию я проходил достаточно спешно, без долгих раздумий…
Княгиня слушала внимательно и не перебивая. Сделав паузу на середине фразы, я выразительно на нее посмотрел. Ведь инициацию я проходил в то время, когда Анастасия лежала в больнице после прорыва демонов, а я решал, как ответить князю Власову за разнесенную усадьбу.
Обо всем этом Анна Николаевна помнила прекрасно, что и дала понять кивком.
— Честно скажу, будь у меня возможность сделать все спокойнее и как-то… упорядоченно, что ли, я бы не стал устраивать здесь такое кино, в результате которого вот уже второй раз за неделю мне приходится насиловать пространство. Часть из произошедших событий вы, наверное, знаете, ведь Анастасия непосредственно присутствовала при развязке первого акта…
Княгиня снова кивнула, показывая, что знает о роли дочери в произошедшем на малой арене. Вопрос только, насколько Анастасия поняла подноготную там происходящего.
— И как эхо тех событий, обстоятельства сложились так, что я вновь был вынужден спасать свою жизнь, что вновь привело меня сюда. Сейчас, в разговоре с вами как с владетельницей и главой рода Юсуповых-Штейнберг, я готов ответить на все ваши вопросы, без утайки рассказав о причинах происходящего. Вот только информация эта очень опасна, и вам решать — готовы ли вы принять на себя подобную ношу.
Княгиня моргнула и отвела взгляд. Ну да, понимает, что некоторые доступные знания не стоят того, чтобы их поднимать.
— Куда вы намереваетесь отправиться сейчас? Вы ведь не планируете затягивать нынешний непреднамеренный визит? — поинтересовалась предельно напряженная княгиня, явно обдумывая все мною сказанное.
— Не планирую, — покачал я головой, сознательно проигнорировав первый вопрос.
Обещая ей честно отвечать на вопросы, я не стал упоминать о том, что готов делиться информацией только моей личной, не касающихся благополучия третьих лиц. Анна Николаевна это прекрасно понимала, и наверняка обдумывала — стоят ли осколки знаний того, чтобы вполне вероятно самой стать мишенью. А подобная вероятность, учитывая круговорот событий, присутствовала неиллюзорно — даже в этом, знающим магию мире, пространственные перемещения нечто из ряда вон. Как в общем-то и все то, что совсем недавно произошло на малой арене.
— Артур, я сейчас задам вам всего несколько вопросов… — показала княгиня мне на стул, жестом попросив присесть.
«Не прокатило» — доверительно сообщил мне внутренний голос. На самом деле, я не рассчитывал, что Анна Николаевна прямо сейчас скажет мне до свидания, но надежда, хоть и слабенькая, была.
— …и если планируемый ответ приблизит меня к опасной черте, будьте добры, предупредите, — будто бы приняла решение княгиня. Не только предельно напряженная, но и заметно волнующаяся.
Ну-да, ну-да — прикоснись к опасности, мысленно съехидничал я, усаживаясь. Для нее сейчас возможны удивительные откровения, а я ведь в этом во всем живу. Двадцать четыре часа в сутки.
— К вашим услугам, — удобно устроившись на стуле и выпрямив спину, между тем кивнул я, сохраняя бесстрастный вид.
— Способ, которым вы переместились в алтарный зал, доступен мне или… Анастасии? — поинтересовалась княгиня.
Взгляд после вопроса она сразу отвела в сторону. Причем не надменно, как она всегда это делала, а с каким-то внутренним напряжением, волнением даже.
Анна Николаевна, вы серьезно? — так и захотелось воскликнуть мне. Это она настолько сильно разволновалась, прикасаясь к опасным знаниям? Хотя, почему бы и нет, собственно? Это я, тем более обретя частичку Олега, часто действую под девизом «Мы летим, колеса сдутые, а нам все…» все поровну, в общем, потому что мы со справкой. А у Анны Николаевны семья, род, дети и планируемое место королевы Юга Руси.
— Насколько я понимаю окружающий мир, нет. Не доступен, — после недолгого раздумья ответил я.
— Какова механика процесса?
После этого вопроса я задумался. С одной стороны, раскрывать подобные вещи глупо. С другой — усадьба Юсуповых-Штейнберг место, куда волею судеб мне возможно придется возвращаться снова и снова, и хранить гордое молчание просто потому что могу, будет банально невежливо.
— Я проходил инициацию Огнем… — произнес я, тщательно раздумывая над каждым словом. Анна Николаевна при этом в очередной раз чуть вздрогнула, а взгляд ее заметно полыхнул оранжевым отблеском пламени. Ну да, воспоминания не из приятных, она ведь тоже через это прошла.
— …в тот момент, когда шагнул в истинный огонь, принимая стихию, со мной был не только перстень.
Замолчав, я увидел взлетевшую вверх бровь. Какой до боли знакомый жест, уже отвыкнуть от него успел.
Словами пояснять не стал, а просто вытянул руку и заставил материализоваться в ладони клинок кукри. Княгиня с удивлением смотрела на происходящее, но сразу от комментариев воздержалась. Потом, все также сохраняя молчание, она задумчиво покачала головой, внимательно и с вопросом на меня глядя.
Пожав плечами, я поднялся и запустил кукри в сторону дальней стены кабинета. Телепортировавшись, руками спружинил удар, причем едва не снес антикварную китайскую вазу наверняка неприличной стоимости, после чего вернулся в кресло.
Княгиня понимающе кивнула, и собралась было задать вопрос, но я ее опередил.
— Обстоятельства же того, каким образом у меня получилось телепортироваться к алтарю рода, находятся уже за опасной чертой знаний, — заранее предупредил я.
Снова кивнув, напряженная и явно находящаяся не в своей тарелке княгиня чуть закусила губу. Я видел, что оранжевый отсвет в ее глазах постепенно угасает — признак того, что она пытается максимально контролировать свои чувства и эмоции. Ну да, пламенный импульс совсем не то, с чем желательно участвовать в серьезном разговоре.
— Неужели никто до меня не пробовал проходить инициацию с чем-либо, кроме перстня? — поинтересовался я во время затянувшейся паузы. Озвучив, собственно, давно интересовавший меня вопрос. — Или сила традиций настолько сильна?
— Нет, — покачала головой Анна Николаевна. — Связать свой Источник с чем-либо, кроме перстня, пробовали, и не раз.
— И как?
— Так, что мало кто теперь решает это пробовать вновь, — покачала головой княгиня, интонацией сказав достаточно. Я же в этот самый момент вспомнил братьев Дорошкевичей, Бориса и Бо́риса. Вот красавцы — это ж надо было настолько мне довериться, безропотно создавая истинный огонь для инициации, видя что я собираюсь начать ритуал с клинком в руке? Получается, что они сознательно подвергали себя опасности… Или наоборот, сознательно подвергали меня опасности?
— Вы знаете, кто ваша мать? — чуть невпопад между тем спросила уже почти до неприличия разволновавшаяся княгиня. Смотрела она в стол, и сейчас явно находилась в душевном раздрае. Мне вновь стало немного неловко, потому что совсем недавно наблюдал самое страшное, что может позволить себе показать сильный человек — собственную слабость.
— Надежда Иванова, из мещан, одна из самых потенциально сильных одержимых в мире, — спокойно озвучил я слышанное раннее, будто механическое воспроизведение включив.
— Она такая же Надежда Иванова, как вы — Олег Ковальский, — грустно усмехнулась Анна Николаевна.
А ведь она в курсе настоящей личности моей матери — мелькнула у меня мысль.
— А кто ваш отец, вы знаете? — вдруг подняла княгиня взгляд.
Ни следа волнения, напряжения или расхлябанной слабости. Глаза жесткие, без единой искорки оранжевого отсвета. Причем перемена с княгиней произошла настолько резко, что я невольно вздрогнул и выпрямился в кресле.
Вот так вот, учись Артур. Ты — молодой и глупый, а Анна Николаевна — взрослая и умная; глядя в глаза княгине я сейчас отчетливо понял, что ей было абсолютно плевать как на способы пространственного перемещения, так и на всех царственных особ, на кого совершали покушения вчера, сегодня, и будут совершать завтра.
Княгиню волновал ответ всего на один вопрос, ради которого и затевалась беседа. Вот только глядя мне в глаза Анна Николаевна сейчас поняла, что ответа на него не получит. Вернее ответ — честный, она от меня получит, потому что соврать я уже не смогу, она это почувствует. А вот точного знания нет.
— Если мой отец не Петр Алексеевич, то кто он — я не знаю, — ответил я, не покривив душой.
Тяжело вздохнув, Анна Николаевна отвела взгляд, который вновь налился оранжевым пламенеющим отсветом.
Вот ведь семейка — что Анастасия здесь меня развела, накидавшись виски за этим самым столом, что княгиня сейчас сымитировала нерешительную неуверенность и волнение, после чего подловила меня на откровенный ответ.
«Или не сымитировала?» — подсказал внутренний голос опасный вопрос. Опасный, если задавать его вслух.