[588]. Связь этой династии с Туровом и Пинском, на которые тогда опирался Войшелк в борьбе за Литву, не позволяет представить ее представителя в составе суздальской армии в 1268 г.
Так, как в среде династии черниговских князей за всю историю известен только один Ярополк — Ярополк Ярославич, внук Всеволода Ольговича, упоминаемый как новгородский князь в 1197 г. и как вышгородский в 1214 г. [589], — мы не будем рассматривать это направление.
Имя Ярополк было известно и потомкам Владимира Всеволодовича Мономаха (ум. 1125). Так, звали одного из сыновей Владимира Всеволодовича — великий князь Ярополк Владимирович (ум. 1139), а также двух его внуков: Ярополк Андреевич и поросский князь Ярополк Мстиславич. Особенное распространение это имя получило среди потомком князя Мстислава Владимировича (ум. 1132): так звали его сына, его внука (бужский князь Ярополк Изяславич (ум. 1168)[590]) и правнука (Ярополк Романович, внук Ростислава Мстиславича, упоминаемый летописью как смоленский князь 1171–1175 гг. и трепольский в 1177 г.)[591]. Братом Ярополка Романовича был смоленский князь Мстислав Романович, погибший на Калке (1223 г.), а его двоюродными братьями были Мстислав Мстиславич Удалой, дед Александра Невского, и Мстислав Давыдович, отец Ростислава Смоленского. Можно предположить, что Ярополк, участник Раковорского похода, был одним из мелких удельных смоленских князей, предположительно из восточных областей Смоленской земли (Ржев, Торопец).
7. «Довмонтъ Пльсковьскыи» (В Летописи Авраамки — «Домантъ со Пьсковици»; в Никоновской летописи — «князь Домонтъ Псковский со Псковичи») — в Воскресенской летописи назван прежде всех князей[592]. Князь из Нальши — области на юго-востоке Литвы — Даумантас (Dovmont; Daumantas). Поздние белорусско-литовские летописи называют Довмонта «князем Утенским» («xiądzem vcianskim»)[593]. Утена (Utėna) — столица и крупнейший укрепленный пункт Нальши, верховным правителем которой был князь Гердень (Erdanas)[594]. В 1262 г. умерла жена Миндовга Марта, родная сестра супруги Довмонта. Король Миндовг, зная о схожести сестер, возжелал забрать у Довмонта подругу и сделал это. Оскорбленный князь начал готовить месть, оперевшись на жемайтского князя Тройната, рвущегося к власти. В августе 1263 г. Довмонт, отправленный с литовской армией на Брянск, внезапно вернулся и убил Миндовга. Литовским князем стал Тройнат, а Довмонт получил контроль над Нальшей. В 1264 г. Тройнат был убит, а власть в Литве захватил Войшелк, сын Миндовга. Довмонт вынужден был отправиться в изгнание в Псков, где его в 1265 г. пригласили возглавить военные силы, а впоследствии признали князем, великокняжеским вассалом. Успешные походы Довмонта на Литву в 1265–1266 гг. прекратили многолетние вторжения литовцев на Русь. Славный князь особо отличился в обороне Пскова от врагов и стал символом псковского суверенитета. Умер 20 мая 1299 г. князем псковским[595]. Вскоре Довмонт, крещеный в честь Тимофея Газского (19 августа 1264 г.), был причислен к лику святых[596].
8. В летописи говорится, что в походе участвовали кроме перечисленных «и инехъ князии неколико»[597]. Летопись Авраамки даже акцентирует: «и инии князи мнози»[598]. В Воскресенской летописи особенно концентрированно говорится про большую численность Владимиро-Суздальского войска, отправившегося сначала в Новгород, а потом к Раковору:
«И изыскаша мастеры порочные, и начаша чинити порокы, а князи начаша совокуплятися со многою силою; бе же князей много: князь Домантъ со Пскович, великий князь Дмитрий, и Святослав Ярославичь, и братъ его князь Михаилъ, князь Константинъ, князь Юрьи Андреевичь внукъ Ярославль, князь Ярополкъ, и съвокупишася вси княжения Рускаа въ Новгородъ со множествомъ вой своихъ»[599].
На особую — исключительную — численность русского воинства указывал и автор ЛРХ. По его данным русских, вторгнувшихся в Виронию, было 30 тысяч человек:
«В его время так случилось,
Что русских увидели скачущими
Гордо в земле короля.
Они грабили и жгли,
У них было сильное войско.
Они сами оценили силу свою
В целых тридцать тысяч человек,
Но кто же их сосчитать мог?
Кто их видел, тем так казалось»[600].
Исследователи неоднократно подчеркивали, что источник такой цифры неизвестен, и она не подтверждается русскими летописями[601]. Однако простое перечисление участников говорит, что указанная численность русской армии была близка действительной. Судя по перечню князей, в походе участвовали чуть ли не все вооруженные силы Северо-Восточной Руси или значительная их часть. Полки были предоставлены Тверью, Переяславлем, Ростовом, Суздалем и, вероятно, великокняжеским Владимиром. Если каждый отряд условно оценить в 3 тысячи воинов, то уже окажется 15 тысяч, а ведь были еще псковичи, новгородцы и неидентифицируемые «другие князья». Думается, русские силы действительно были близки к трем десяткам тысяч[602].
Итак, 23 января 1268 г. армия выступила из Новгорода:
«... и яко внидоша в землю ихъ, и розделишася на 3 пути, и много множьство ихъ воеваша.
И ту наехаша пещеру непроходну, в неиже бяше множьство Чюди влезшее, и бяше нелзе ихъ взятии, и стояша 3 дни; тогда мастеръ порочныи хытростью пусти на ня воду, Чюдь же побегоша сами вонъ, и исекоша ихъ, а товаръ новгородци князю Дмитрию всь даша»[603].
Если после пересечения Нарвы и до подхода к Раковору армия разделилась на 3 группы и разоряла область раздельно, можно считать, что Восточная Вирония была выжжена дотла. Численность грабителей в разы превышала численность местного населения. Разорению подверглись все поселения от Нарвы до Пады. Погибло много людей. Русские, как и другие воины средневековья, не церемонились с покоренными племенами. Чудины бежали и прятались — без поддержки немцев они не могли оказать полноценного сопротивления.
Сюжет с затоплением пещеры, где укрылись несчастные эстонцы, достаточно характерно показывает методы ведения войны в те времена. На пещеру, вероятно, наткнулся отряд, возглавляемый князем Дмитрием Александровичем. Удивительно даже, что они 3 дня не могли выкурить из укрытия эстонцев, но только потом пустили воду. Эту легенду и сейчас любят рассказывать местные жители, которые нередко даже показывают предположительное место той пещеры, с которой русские начали, по их словам, геноцид эстонского народа. Такой рассказ в середине 1980-х гг. я слышал в Пюхтицком Успенском монастыре, основанном в 1891 году около деревни Куремяэ (Kuremäe) в центральной, окруженной болотами, части Восточной Виронии. Пюхтица (Pühtitsa) происходит от эстонского «священный» — «святое место» (Pühitsetud). Фоном к легенде проходило предположение, что святость этого места связана со зверствами 1268 года.
С другой стороны, в районе Куремяэ крупных пещер нет. Специалисты считают, что в Эстонии вообще немного природных пещер (около 100), из которых еще меньше обширных и удобных для укрытия. Наиболее длинные природные пещеры Эстонии — это Вируласе (54 м) около Тухала в Гарии (Харьюмаа) и Алликукиви (ок. 40 м) близ Тихеметса около Пярну (Южная Эстония). В Восточной Виронии залежи горючего сланца побудили в начале XX в. к промышленной разработке недр. В результате образовалось немало огромных искусственных пещер (Убья, Кохтла — до 1000 м длиной). Сохранившиеся искусственные пещеры значительно меньше. Самые крупные в Виронии две: Ору (Oru, длина ок. 10 м) и Водава (Vodava; ок. 25 м)[604]. Водава выглядит наиболее приемлемой для размещения большой группы людей: ее объем ок. 45 м³ и высота проходов ок. 1,8 м. [605] А пещера в Ору более удобна для затопления. Можно предположить, что именно Водаву затопили русские — отчего она получила созвучное с русским «вода» (voda) название.
Независимо от выбора объекта для легенды, размеры эстонских пещер позволяют сказать, что группа укрывшихся в одной из них в 1268 г. была совсем не велика. Сложно представить, что в Водаве укрылось более 30 человек, а это крупнейшая природная пещера Виронии.
После ограбления и без того бедной Восточной Виронии войска снова собрались и двинулись в направлении Раковора:
«И оттоле поступиша к Раковору; и яко быша на реце Кеголе, и ту усретоша стоящь полкъ немецьскыи; и бе видети якои лесъ: бе бо съвкупилася вся земля Немецьская. Новгородци же не умедляче ни мало, поидоша к нимъ за реку, и начаша ставити полкы: Пльсковичи же сташа по правой руце, а Дмитрии и Святъславъ сташа по праву же выше, а по леву ста Михаило, новгородци же сташа в лице железному полку противу великои свиньи. И тако поидоша противу соке;