Новгородский и великокняжеский периоды можно разделить и по признаку области, вокруг которой разгорались наиболее острые конфликты. Если в 1209–1224 гг. это исключительно Эстония, то после 1224 г. к ней присоединяются Карелия и Финляндия, а после 1240 г. это уже преимущественно Карелия и Финляндия и только во вторую очередь Эстония. Рубеж по Нарве оформился в 1269 г. Чуть ранее сформировалась и карело-финская граница. В 1256 г. князь Александр совершил последний поход в Центральную Финляндию (Тавастию), вскоре после чего, надо полагать, эти области подпали под шведское влияние. Из войн в Восточной Прибалтике русские выиграли только битву за Карелию. Сферы влияния в Ливонии, Эстонии и Финляндии были утрачены.
Граница по Нарве фактически появилась уже в 1224 г., в 1242 и 1256 гг. ливонцы ее только подтверждали, а после 1269 г. она не пересматривалась. Кровопролитие Раковорской битвы закрепило ее, сделав впоследствии не только политическим рубежом, но и культурным, и конфессиональным. Нигде в мире такие границы не проходят столь явно, так что их охраняют сразу две расположенные друг напротив друга крепости: Нарвская и Ивангородская. Но не стоит забывать, что границы как грани предметов относятся к явлениям неизбежным и призваны не просто разделять объекты, но подчеркивать их самобытность. И памятник этому взаимопризнанию поставили уже в XIII в. На месте Раковорской битвы вскоре после сражения возвели капеллу в честь св. Марии — Богородицы, которая считалась покровительницей Тевтонского ордена и хранительницей Святой Руси. Уникальность этого храма в том, что он, построенный по заказу орденской администрации, имеет очевидные черты, связывающие его с русским храмовым зодчеством. Ведущий специалист по истории прибалтийской архитектуры В. Раам считал, что над возведением капеллы работали и русские мастера[810]. В память о Раковорском кровопролитии, завершившем собой период русско-немецкой борьбы за Прибалтику, католические братья-крестоносцы заказали русским мастерам поставить церковь в восточнохристианском стиле. Стоит ли искать более выразительную точку в противостоянии народов.
Заключая итоговый обзор, мы должны подчеркнуть и другую тему, едва затронутую в отечественной историографии. Речь идет о влиянии русско-немецкого противостояния на внутренние процессы в Новгороде и в целом на Руси. Кроме формирования личности Александра Невского и конфессионального барьера мы можем обнаружить такие важные процессы, как торговая интеграция, обмен политическим опытом, культурные взаимовлияния. Например, далеким от раскрытия является рост светской власти Новгородского архиепископа, который к XV в. стал по своему статусу и полномочиям напоминать положение архиепископа Рижского в Ливонской конфедерации. Также ранее не была отмечена роль потерь в Раковорской битве для смены верхушки социальной элиты Новгорода и для изменений в государственном устройстве республики. Примеры можно множить. Мы действительно в начале пути, едва намеченного и ждущего своих покорителей.
Приложения
№ 1. Захват крестоносцами Юрьева в 1224 году
5. Итак, чтобы Ливонская церковь могла избавить от бед свою дочь — эстонскую церковь, рожденную во имя Христа, достопочтенный епископ Рижский созвал братьев-рыцарей, а также людей церкви с пилигримами, купцами, горожанами Риги и всеми ливами и леттами и объявил поход для всех, кто принадлежал к Ливонской церкви. И все собрались в полном повиновении с войском своим у озера Растигерве, позвав с собой вышеназванного достопочтенного епископа Рижского с братом его, не менее достопочтенным епископом Германом, со всеми церковными людьми и рыцарями. Совершив там дело молитвы и совещания, отправили вперед лучших и сильнейших в войске, чтобы они, пройдя Унгавнию в течение дня и ночи, на следующее утро могли осадить замок Дорпат (Darbatense). Те, снова разделив свои силы, одних отрядили для нападения на замок, других направили в Виронию для разорения все еще непокорных жителей. После трехдневного похода они в изобилии привели овец, быков и прочее, что войску пригодилось. Епископы с пилигримами и всем множеством войска шли сзади и в день Успения Пресвятой Девы [15 августа 1224 года] достигли замка. В этот же день в прошедшем году взят был замок Вилиендэ. Поля они покрыли шатрами, стали нападать на защитников замка, соорудили малые осадные машины и патереллы, военные орудия в большом количестве изготовили, подняли крепкую осадную башню из бревен, которую восемь дней искусно строили из крупных и высоких деревьев в уровень со стенами замка, затем установили ее надо рвом, а внизу тогда же начали рыть подкоп. Для рытья земли днем и ночью выделили половину войска так, чтобы одни рыли, а другие выносили осыпающуюся землю. Поэтому с наступлением утра значительная часть вала над подкопом обрушилась вниз в ров, и вскоре можно было продвинуть осадную машину ближе к замку. Тем временем к королю послали парламентеров — священников и рыцарей, знатных мужей. Ему предлагали свободный проход, лишь бы он со своими людьми оставил замок. Но король, ожидавший, что его освободят новгородцы, упрямо отказывался покинуть замок. В это время по шатрам распространились слухи, будто бы пришли русские разорять область. И тотчас же явились в полной готовности тевтоны, желавшие с ними сразиться, и выступили в поле, оставивши других осаждать замок. Но так как русских не оказалось, они снова вернулись к штурму замка. Многих наверху вала ранили стрелами из арбалетов, других перебили камнями метательных орудий; бросали в замок из патерелл раскаленное железо и огненные горшки, навели великий страх на осажденных, ибо одни соорудили орудия, называемые ежами и свиньями, другие складывали костры из бревен, прочие поддерживали огонь. И бились так много дней. Точно так же и те, кто был в замке, построили свои машины и патереллы против орудий христиан и посылали стрелы из своих луков и баллист против стрел христиан. И рыли подкоп день и ночь, без отдыха, так что башня все больше приближалась к замку. Нет отдыха для уставших: днем сражаются, ночью устраивают игры с криками. Все проводят ночи без сна: ливы и летты — громко крича и ударяя мечами о щиты, тевтоны — ударяя в литавры, играя на дудках и других инструментах, русские — играя на своих музыкальных инструментах и крича. И собрались вновь все христиане, ища совета у Бога. Был среди них Фредегельм — предводитель и судья пилигримов, человек знатный и богатый, который говорил: «Надо взять этот замок штурмом, с бою, и отомстить злодеям на страх другим. Ведь во всех замках, ранее взятых ливонским войском, осажденные всегда получали жизнь и свободу. Оттого и другие совсем перестали бояться. Но теперь мы того из наших, кто первым взберется на вал и ворвется в замок, наградим великими почестями, дадим ему лучших коней и лучшего пленника из взятых в замке, кроме короля, которого вознесем надо всеми, повесив на самом высоком дереве». Эта мысль всем понравилась. Люди принесли обет Господу и Пресвятой Деве, и как только наступило утро, после торжественной мессы началась битва. Стали собирать дрова, но весь труд был напрасен, так как не пришло еще время для Божьего возмездия. В девятом часу эсты в замке разожгли костры, открыли широкое отверстие в валу и стали через него скатывать вниз колеса, наполненные огнем, направляя их на башню и набрасывая сверху большие кучи дров. Но сильные христианские воины в доспехах разбросали огонь, разломали колеса, сбили силу пламени и защитили свою башню. В то же время другие нанесли дрова и подожгли мост; русские же все собрались к воротам, чтобы дать отпор.
6. Иоанн фон Аппельдерин, брат епископа, славный рыцарь, взяв факел в руку, первым стал подниматься на вал. Вторым за ним сразу же отправился его слуга Петр, и они без задержки добрались до самого верха вала. Увидев это, и другие воины устремились вслед за ними. Что же сказать дальше? Каждый спешил взойти первым ради вящей славы и чести Иисуса Христа и Матери Его Марии, а также чтобы и самому получить честь и награду за свой подвиг. И взошел кто-то первый, а кому это удалось, не знаю, знает Бог; за ним последовала вся масса. Каждый помогал товарищу подняться в замок, а иные проникли через отверстие, через которое осажденные скатывали колеса с огнем. Те, кто поднялся первыми, освобождали место следующим, гоня эстов мечами и копьями с вала. Когда уже многие тевтоны проникли в замок, за ними двинулись летты и некоторые из ливов и тотчас же начали избивать людей — и мужчин, и даже некоторых женщин, не щадя никого, так что число убитых дошло уже до тысячи. Русские, оборонявшиеся дольше всех, были, наконец, побеждены и побежали сверху внутрь укреплений. Их вытащили оттуда и перебили; всего вместе с королем убито было около двухсот человек. Другие же воины, окружив замок со всех сторон, не давали никому бежать. Всякий, кто выходил из замка, пытался пробраться наружу, попадал в их руки. Поэтому изо всех бывших в замке мужчин остался в живых только один — вассал великого короля Суздальского, посланный своим господином вместе с другими русскими в этот замок. Братья-рыцари снабдили его потом одеждой и отправили на хорошем коне домой в Новгород и Суздаль поведать о происшедшем его господам.
Когда все мужчины были перебиты, началось у христиан великое торжество: били в литавры, играли на свирелях и других музыкальных инструментах, потому что отомстили наконец злодеям и истребили всех вероломных, собравшихся туда из Ливонии и Эстонии.
После того собрали оружие русских, одежду, коней и всю добычу, бывшую в замке, а также оставшихся еще в живых женщин и детей, подожгли замок и на следующий день с великой радостью пошли назад в Ливонию, славя Господа на небе за дарованную победу.
Новгородцы же пришли было во Псков с многочисленным войском, собираясь освобождать замок от тевтонской осады, но, услышав, что замок уже взят, а их люди перебиты, с большим горем и негодованием возвратились в свой город.