XVII. Также если гость должен давать показания на русского, то у него пусть будут [свидетелями] двое гостей и двое русских, подобным же образом русский против немца. Если русский и гость будут расходиться в показаниях[984], и ни тот, ни другой из них не захочет [дальше] убеждать, относительно этого будет брошен жребий, кто из них более убедителен и кто окажется более убедительным, тот победит в тяжбе, относительно которой велось разбирательство.
XVIII. Если какой-либо русский должен уплатить гостям и русским, то [пусть] раньше уплатит гостю, чем русскому. Если же гостю уплатить не сможет, [то пусть] отправится к гостю в рабство, с женой и детьми, и его, если хочет, гость может увести, однако прежде чем он его уведет, пусть публично предложит [его] выкупить; каковой же за него вступится, [тот] гостю долги выплатит.
XIX. Также если клирик, имеющий священнический сан (clericus in sacris ordinibus constitutus)[985], староста или[986] посланник будет убит, что не подобает (quod absit), [то] ответят двойным возмещением (emenda), соответствующим 20 маркам серебра; если же кто-то другой будет убит, возместится 10 марками серебра, раб же частный будет возмещен 2½ марками серебра; рана свободного мужа будет возмещена 1½ марки серебра, рана раба — ½ марки серебра. Кто ударил по лицу другого, возместит половиной марки серебра.
XX. Весы (libra) должны выравниваться дважды в год, если покажется нужным, подобным же образом и скалва (sch[а]lа)[987] серебра. Товар, который привозит гость, взвешиваться должен на дворе на весах (libra), как раньше в весовой (in pondario)[988], а весовщик возьмет 9 векшей (schin)[989] за капь (de cap)[990].
Товар, который покупает гость у русского, его русский доставит к весам без затрат гостя, но гость даст весовщику 9 векшей за капь, [но] не более. Кто бы не назначался весовщиком, на каких бы весах он не взвешивал, должен целовать крест, что взвешивает одинаково для обоих сторон. Серебро упомянутым выше гостям весовщик взвешивает без платы. Сколько бы серебра ни взял пробирер (examinator)[991] для плавки у гостя, то [свою] прибавку (superpositio)[992] [он] подсчитает от того серебра, которое получил от гостя. Когда гость свое серебро отдает взвешивать, одно взвешивание должно делаться на одной скалве (scala), и второе взвешивание, если угодно гостю[993].
Если какой-либо гость серебро продаст пробиреру серебра, и сколько ему весовщик серебра отвесит, то тот, приняв [серебро], не возвращает [его гостю назад][994]; за это будут отвечать новгородцы. Вес[995], который называется капь, должен по тяжести содержать 8 ливонских фунтов (Livonica talenta)[996].
XXI. Также с помощью веревки (funis) святого Петра должен гость измерять свой товар[997].
XXII. Когда зимние или летние гости уедут из двора и прибудут к Порогу, тогда, если хотят, они возьмут одного проводника, а именно порожанина, которому дадут 8 куньих мордок (capita martarorum) и один хлеб.
XXIII. Любые гости, находящиеся на дворе, летние или зимние, и имеющие лошадей, пусть ими пользуются, свой или своего товарища товар свободно привозя и увозя на своих лошадях.
XXIV. Готский двор с церковью, и кладбище святого Олава, и окрестные луга во всем свободными будут в соответствии с древней правдой.
XXV. Дорога от Готского двора через княжеский двор до торговой площади свободной будет и не занятой постройками, согласно свободе, которую объявил князь Константин. Также, вокруг двора тех же готов, согласно древней правде, на 8 шагов не должны строения ставиться и груды бревен наваливаться, и ничто в нем не должно производиться без их дозволения.
XXVI. Также о дворе гильдии, который те же готы продали, они не должны заботится, как-либо поновляя мостовую.
Теми же правами и свободами, изложенными выше, которые гостящие купцы во владениях князя и новгородцев для себя потребовали, и сами новгородцы, когда прибудут на Готланд, во всем будут пользоваться с одобрением и радушием. Аминь.
Иллюстрации:
Примечание к илл. 2:
Дрейер допускал в этом месте порчу текста. Он считал, что вместо Veritin Ritsagen следует читать verum Vitlagen, а вместо die famuli — die kanili. Весь отрывок с многочисленными исправлениями выглядел у него так: veniunt ad verum Vitlagen, prima die kanili mercatores non intrabunt Vitlagen (Dreyer, 1762. S. 179). В этом направлении пытался рассуждать и Ф. Круг, который даже предложил читать vicum Vitiagen, в котором можно было видеть деревню Виляги (Vylägi) на Волхове в 46 км от Ильменя (Krug, 1848. S. 632). В противном случае, писал Ф. Круг, «на ум приходят» различные Vitten (от vitta — земельный надел). Если же отрешиться от названия топонима, то, по мнению Круга, кроме Гостинополья на Волхове существует только одна пристань, «где проезжающие совершают большое количество покупок» — Соснинская пристань (совр. Волхов мост) в 74 км от Ильменя (Krug, 1848. S. 632–633). Версии с прочтением как Vitiagen продолжал разрабатывать и М. Н. Бережков. Он был убежден, что корень топонима следует сопоставлять с vitta, т. е. «небольшим земельным участком, застроенным лавками, магазинами и жилыми помещениями». Так, по мнению М. Н. Бережкова, иноземцы «обозначали лавки или рядки, довольно обычный вид новгородских поселков, составляющих нечто среднее между городом и деревней» (Бережков, 1879. С. 153–154). В определении местоположения Vitiagen'а Бережков отсылал к работе А. Ильинского, в которой перечислены рядки, располагавшиеся на Волхове в XVI в. По данным 1582 г., на протяжении от Новгорода до Ладожского озера было только 3 поселка с «рядовским», т. е. торгово-ремесленным, а не сельскохозяйственным населением: село Грузино (81,5 км от Новгорода) с 43 дворами мастеровых и торговых людей, слобода Вежище в погосте Коломенском (35 км от Новгорода) с 8 дворами и рядок Хутынского монастыря в 10 км от Новгорода с 12 дворами. Все они, кроме Вежище (осталось 8 дворов), запустели уже к 1583 г. (Ильинский, 1876. С. 269–270). К сожалению, этот путь рассуждений не находит надежной основы в источниках, хотя на него до сих пор иногда ссылаются (Сорокин, 1997. С. 15). Кроме того, историки этого направления фактически проигнорировали материалы публикации Лаппенберга, в которой содержится факсимильное воспроизведение рассматриваемого отрывка. Ближайший осмотр убеждает, что правильным чтением все же следует признать Veritin Ritsagen (Sartorius, 1830. S. 37, b. Ср.: Tobien, 1844. S. 88). В связи с этим вел свои изыскания К. Хёльбаум. Прежде всего, он допустил, что речь идет о двойном (русском и иноземном) названии населенного пункта: Veritin (или) Ritsagen. Обследование карты убедило его, что такое место на Волхове только одно — это местечко Веретья (Veretia) на правом берегу Волхова чуть выше Старой Ладоги у порогов, которое в одном из атласов было обозначено как Ручей (Rutschei). Хёльбаум предположил, что эти названия могли обозначать различные стоянки (на правом или левом берегу), которыми гости пользовались при прибытии и отъезде (HUB. I. S. 230). Позднее исследователь развил свои наблюдения, сопоставив Veritin-Ручей с названием шестого днепровского порога в трактате Константина Багрянородного «Об управлении империей» — βερούζη (Веручи). Сам император переводил это слово как «Кипение воды» (Константин Багрянородный, 1991. С. 48–49, 325, прим. 42). По мнению Хёльбаума, Веручи (Veroutzi), то есть др. — рус. вьручии (кипящий, пузырящийся) — это и есть слегка измененное Veritin, второе названия поселения на Волхове возле Ручья (Höhlbaum, 1879. S. 136). Эта версия не стала у исследователей ведущей. Можно добавить, что еще спустя почти столетие Б. Клейбер попытался связать название порога βερούζη (Веручи) со словом «ручей», но не нашел поддержки у коллег (Kleiber, 1959. S. 90–91; Константин Багрянородный, 1991. С. 325, прим. 42). Гётц подробно обследовал гипотезы Круга, Бережкова и Хёльбаума, но признал, что для него «это место темно так же, как оно было уже для Сарториуса-Лаппенберга» (Goetz, 1916. S. 103, 112). В. А. Брим вообще отказался рассуждать на эту тему, в рамках которой «все предположения не могут иметь серьезного значения», так как правильность чтения (Ritsagen или Vitiagen) до сих пор не установлена (Брим, 1931. С. 225–226). Наконец, в 1937 г. К. фон Штерн посвятил топониму Veritin Ritsagen специальную работу, ставшую самой объемной. Он подверг разбору все высказанные ранее версии. Гипотеза Хёльбаума о соответствии Veritin Ritsagen Ручью Veretia была им отвергнута (Stern, 1938. S. 193). Но в основу собственной работы им был положен все тот же, слегка трансформированный тезис о двойном названии: русскому