Поговорим о тех несомненных свидетельствах, которые позволяют нам говорить, что в русской культуре сохранились мифологические сюжеты, позволяющие нам воссоздать древний общеарийский миф о лабиринте, который реконструируется по германским древним сказаниям.
Русский исследователь фольклорных и мифологических сюжетов Веселовский писал в свое время, что древнее сказание о чудище вавилонском и библейская легенда о сооружении башни в Вавилоне связаны с образом змея, окружающего город. Русское наименование «троянских замков», вероятно, берет свое начало в этих апокрифических преданиях. Веселовский зафиксировал для нас бытование представления русских о «вавилонах» как символических изображениях охраняемых змеями замков, что находит отголосок и в скандинавских сагах.
Перед нами уцелевшее древнее мифологическое воззрение на символ лабиринта, пережившего определенную внешнюю трансформацию под влиянием христианства, но сохранившего свое древнее смысловое ядро.
Вообще, необходимо отметить, что миф о похищении солнца злым старцем, вполне отчетливо сохранился в русской фольклорной традиции, с помощью которой мы можем объяснить не только символику лабиринтов, но и распространенность символа «тройной ограды» на Руси. Речь идет о распространенном сюжете сказок, как добрый молодец освобождает похищенную старцем (кощеем) и заключенную в башню красавицу, причем освобождает ее благодаря своему волшебному коню и его чудесной способности перепрыгивать любые стены. О герое, преодолевшем внешнее препятствие, говорится: «И чудовище Кощея задушившего в стальных своих объятиях. И змеюку горную раздавившего своей ногою, и девицу прекрасную, скрытую за трижды девятью стенами в тридесятом царстве, из-под власти змея освободившего и привезшего на Русь Святую. Белую».
Крайне интересна цифровая символика замка, или башни заточения, девицы. Мы встречаемся с сакральным северным числом 9. что заставляет нас вспомнить не только девять петлей классических лабиринтов Севера, но и девятичастную «тройную ограду».
Девять стен, скрывающих девицу, напоминают нам о девяти кольцах змея и о двенадцати стенах, которые Валит воздвиг после победы в «Варяжском заливе» Кольского полуострова.
«Образ башни, обвитой змеей, соответствует замку с девятью стенами в «Сказании о Чуриле» и стене града Вавилона, обвитой змеем в «Сказании о Вавилонском царстве». Повсюду, где встречается лабиринт в том или ином поэтическом произведении, он появляется как место заточения, чей вход открыт любому, однако выход найти довольно сложно, и это близко соответствует русским песням и сказкам о захваченной и вызволяемой царевне. Мотив сложного выхода из такого лабиринта, в специально придуманной для этих сказаний форме, порой напоминает о древних формах крепости, как, например, в Микенах: туда можно было попасть лишь с одного из внешних валов, хорошо зная переходы аркады (галереи со сводом). При этом могли применяться прочие предохранительные устройства, например издающая звук тонкая струна, напоминающая о дверях египетского лабиринта, издающих удар грома, согласно Плинию. Данный сюжет сказания прослеживается в России на столетия назад, ибо австрийский посланник Сигизмунд Герберштейн пишет о крепких замках или станах в устье Оби, находившихся под покровительством легендарной «Золотой Старухи» (Золотой Бабы), с беспрестанно изливающейся музыкой труб.
Свастика и девятичастный квадрат
Еще раз дадим себе возможность выразить удивление, что монахи Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря 500 лет хранили лабиринты, не делая попыток к их разрушению. Отцы пустынники должно быть отдавали себе отчет в том, что эти святилища связаны с культом почитания предков. Это не были алтари мракобесия и кровавых жертвоприношений язычников-саамов. Это были места языческой надежды древнего народа на возрождение предков, ушедших в мир теней, но. так же как солнце, поблуждав в лабиринте мрака, снова возвращается к людям, должных вернуться во всеобщем воскресении. Это могло быть смутно припоминаемое, некогда обещанное Адаму явление на землю Солнца Петины для искупления и воскрешение человечества, о чем русский народ доподлинно узнал в 988 году, приняв крещение в водах Днепра, но о чем не могли не знать потомки Библейского Иафета. сына праотца Ноя. И именно так должны были относиться к памятникам языческого, но не суетного ожидания наши монахи. И они положили на священном Большом Заяцком острове восьмиконечный крест из валунов той же формы, из которых были созданы хитросплетения древних, лежащих рядом и мудро сохраненных монахами лабиринтов. И такой крест там не один!
На разбросанных по Русскому Северу каменных курганах — кенотафах поморы устанавливали поклонные деревянные кресты. В дальнейшем для этих крестов уже специально сооружались каменные насыпи. И диктовалось это не только практическими соображениями сохранности основания креста от гниения в каменной насыпи или просто фактом отсутствия почвы. Здесь действовал закон устойчивой исторической преемственности по отношению к предкам.
Русскому православию вообще не чужда была идея воцерковления языческих предков. Даже по-человечески это понятно. Сыновья привязанность к отцам диктовала им желание не расставаться с ними и в ином, посмертном мире, условием чего для христианина являлось обязательное крещение. В этой связи самым показательным примером было посмертное крещение перед перезахоронением в Десятинной церкви в Киеве останков князей-язычников, братьев святого Владимира, Ярополка и Олега.
Православный крест Большою Заяцкого острова потомки могут причислить по ошибке ко времени построения лабиринтов. Он идеально вписан в священный ландшафт острова. Он яснее ясного говорит нам о том, что наши святые подвижники Соловецкой обители руководствовались той же логикой, что и их предки в Киеве, при крещении останков князей-язычников для «восстановления» духовной связи поколений.
И одно это может и должно свидетельствовать в пользу того, что монахи воспринимали лабиринты в качестве языческих кладбищ, на которых они ставили кресты в память об ушедших прародителях, своих предках.
МЕТАФИЗИКА ЛАБИРИНТОВ
Теперь самое время окунуться в метафизику лабиринта. Как мы уже говорили, в основе лабиринта лежит спираль. Именно сокровенный смысл спирали определяет всю сакральную структуру лабиринта.
Наиболее древним предметом со спиральным лабиринтом является костяная плашка, найденная при раскопках у села Мальта, палеолитической стоянки на реке Белая в 85 километрах от Иркутска. Крайне интересна в этом смысле и гипсовая маска, найденная в одном из алтайских могильников. На лбу у маски изображен односпиральный лабиринт. Такая же спираль встречается и в древнем чукотском искусстве, например в виде штампа на камнях. Спираль, являлась древнейшим символом на огромных пространствах расселения раннего человечества. В России они встречаются от Балтики до Амура. «Спиральный (а также близкий к нему меандровый) орнамент является лучшим свидетельством в пользу общего происхождения культур Древнего мира. Более того, в своей символике он в наиболее концентрированной форме выразил вселенское мировоззрение древности. Меандрово-спиралевидные изображения восходят ко временам палеолита. Меандрово-спиралевидная тематика, в которой закодирован глубочайший и древнейший вселенско-космический смысл, изображалась в самых неожиданных формах, и, в частности, — в изваяниях богов. В древнерусских украшениях спирали постоянно встречаются в виде височных колец и подвесок. Точно такая же спиральная конфигурация у некоторых древнегреческих фибул (застежек) и в орнаменте древнескандинавских диадем (полукорон). Некоторые из золотых украшений, найденных Шлиманом в Трое (браслет, брошь, заколки), сплошь испещрены мельчайшими спиралями высокохудожественного исполнения. Спиральный орнамент был широко распространен в русских традиционных вышивках — на полотенцах, передниках, подолах рубах и т. д. Приверженность народных мастеров к мировой художественной традиции позволила уверенно говорить о «русских меандрах».
Перстень времен Черняховской культуры.
Солярная символика спиралей
Украшение славянки из племени северян.
«Тронное солнце» и спираль
Спиралевидная символика, почерпнутая прапредками русского народа в общекультурном источнике далекой прародины, практически нетронутой дожила до наших дней. Отголоском древних меандрово-спиралевидных традиций является и переплетенный орнамент, чрезвычайно популярный в древнерусской резьбе (по дереву и камню), в буквицах и миниатюрах рукописных книг. В свою очередь, орнамент подобного типа сопрягается с обычным бытовым плетением (например, корзин) и плетением, имеющим магический или ритуальный смысл»[42].
Спиралевидные височные кольца известны у некоторых восточнославянских племен в качестве женского украшения.
Учитывая, что, по воззрениям древних, голова символизировала свод небес, то наличие украшений, которые, конечно, призваны были нести определенную сакральную функцию, в свою очередь символически дополняли «небеса» дневным светилом. Парность подобных украшений гипотетически может рассматриваться как символизм восходящего и заходящего солнца.
Именно сокровенный символизм спирали определял и специфические сакральные функции лабиринтов.
Наиболее близкое к истине объяснение смысла и назначения древних каменных лабиринтов, разбросанных по миру, дал известный в прошлом отечественный историк и популяризатор науки, в течение многих лет возглавлявший русский астрономический и природоведческий журнал «Мироведение», Даниил Осипович Святский (1879–1940). По его мнению, ходы лабиринта, заставляющие путника долго и тщетно искать выход и, наконец, все-таки выводившие его наружу, являются не чем иным, как символизацией блуждания Солнца в течение полярной полугодичной ночи и полугодичного дня по кругам, или, вернее, по большой спирали, проецируемой на небесный свод. В культовых лабиринтах, вероятно, устраивались религиозные процессии, чтобы символически изобразить блуждание Солнца ночью, подобно тому как и в позднейших культур