Руаль Амундсен (Roald Engebreth Gravning Amundsen) родился 16 июля 1872 г. в Видстене (провинция Эстфолл, уезд Борге). Он был младшим из четырех сыновей четы Амундсенов: Енса – потомственного капитана дальнего плавания, владельца судоверфи и Густавы – дочери судебного пристава. Через три месяца после рождения Руаля вся семья переехала жить в Христианию (с 1924 г. – Осло), но с эстфоллским побережьем и родным домом, стоявшим у реки Гломмы, связи никогда не теряла. «Своей любовью к морю и тягой повидать белый свет… – пишет норвежский писатель Т. Буманн-Ларсен в своей книге «Амундсен» (2005), – Руаль обязан тому месту, где впадает в море самая большая река Норвегии, а такая национальная черта, как пристрастие к снегу и ходьбе на лыжах, сформировалась у него в столице – там, где наиболее глубоко вдается в базальтовое горное основание Христиания-фьорд. На этих двух столпах – море и снеге, мореплавании и ходьбе на лыжах – и зиждился будущий успех. Амундсена как полярного исследователя.»[47]
В 14 лет Руаль остался без отца, который скончался от болезни во время плавания. Старшие братья один за другим ушли в коммерцию и предпринимательство, а младший, склонный к уединению, нередко засиживался у книжного шкафа. Это увлечение весьма поощрялось его честолюбивой матушкой – она мечтала о научной карьере Руаля. Однако такая перспектива явно не устраивала ее любимца. «Когда мне было 15 лет, – пишет Р. Амундсен в своих воспоминаниях «Моя жизнь» (1927), – в мои руки случайно попали книги английского полярного исследователя Джона Франклина (британского адмирала, прославившегося арктическими экспедициями в начале 1820-хгг. и погибшего во время поисков Северо-Западного прохода в 1847 г. – Гл.), которые я проглотил со жгучим интересом. Эти книги оказали решительное влияние на избранный мною впоследствии жизненный путь…» Удивительно, что из всего прочитанного юношу больше всего потрясло описание лишений, испытанных адмиралом и его спутниками. Именно тогда в нем загорелось «странное стремление претерпеть когда-нибудь такие же страдания. на пути к широкому познанию доселе неведомой великой [ледяной] пустыни…». Некоторые биографы Р. Амундсена даже считают, что его с самого начала привлекали не лавры победителя, а ореол мученика. Едва ли можно с этим согласиться.
30 мая 1889 г. стал памятным днем в жизни норвежского народа. В этот день Ф. Нансен – 27-летний зоолог и будущая знаменитость мирового масштаба – возвратился из своего успешного гренландского похода. Триумфальная процессия Ф. Нансена по расцвеченной флагами столице произвела на 17-летнего Руаля не меньшее впечатление, чем поедание сэром Дж. Франклином «с сотоварищи» своих сапог во время их мучительного возвращения из полярных широт к берегам цивилизации.
В 1890 г. после сдачи выпускных экзаменов в гимназии Р. Амундсен покинул дом своего детства и вместе со своей няней «толстушкой Бетти» переехал ближе к королевскому дворцу. Здесь он, как считала его мать, стал готовиться к вступительным экзаменам на медицинский факультет столичного университета. На самом же деле он готовил себя к полярным путешествиям: штудировал соответствующую литературу, закаливался (даже в сильные холода зимой спал с открытыми окнами), занимался атлетической гимнастикой, летом играл в футбол, а зимой ходил на лыжах. «Первое условие, чтобы быть полярным исследователем, – это здоровое и закаленное тело», – писал он позже в своих мемуарах. Надо отметить, что здесь он добился заметных успехов: на медицинском освидетельствовании на пригодность к военной службе врачебная комиссия была в таком восторге от отлично развитой мускулатуры рослого юноши, что совсем забыла исследовать его зрение (Руаль с детства был близорук, но скрывал это от окружающих, поскольку считал, что очки и пенсне плохо сочетаются с идеальным образом потомка викингов).
8 1893 г. Руаль весьма посредственно выдержал «предварительные испытания» и был зачислен в университет, где был, по его словам, «хуже самого среднего студента». В действительности же прилежную учебу в университете он изображал только для успокоения своей матушки, которой «не хотел перечить».
9 сентября 1893 г. Густава Амундсен скоропостижно скончалась от воспаления легких, и это избавило ее от неминуемого открытия притворной деятельности ее любимого сына. Р. Амундсен незамедлительно и «с огромным облегчением» покинул столичный университет. Теперь открывалась реальная перспектива воплотить в жизнь его честолюбивые замыслы. Но предварительно ему пришлось отбывать недолгую воинскую повинность (по действовавшему тогда закону – всего несколько недель в году).
«Отбыв воинскую повинность, – вспоминает Р. Амундсен, – я немедленно предпринял дальнейшие шаги подготовки к специальности полярного исследователя. К этому времени я уже успел прочитать по этому предмету все книги, какие только мог раздобыть, причем меня поразила одна слабая сторона, общая для большинства прежних полярных экспедиций. А именно: их начальники не всегда были судоводителями, вследствие чего в отношении навигации им почти всегда приходилось передавать управление судном в руки более опытных мореплавателей. При этом неминуемо оказывалось, что тотчас по выходе в море у экспедиции появлялось два начальника вместо одного. Это, безусловно, всегда вело к разделению ответственности между начальником экспедиции и капитаном, откуда беспрестанно возникали трения и разногласия, а следствием этого являлось ослабление дисциплины среди подчиненных участников экспедиции. Возникали две партии: одна состояла из начальника экспедиции и научных сотрудников, а вторая из капитана и судового экипажа. Поэтому я заранее решил никогда не становиться во главе экспедиции, прежде чем не буду в состоянии избежать этой ошибки. Все мои стремления были направлены к тому, чтобы самому приобрести необходимые знания и опыт в управлении судном и выдержать экзамен на капитана. Тогда я смог бы руководить моими экспедициями не только в качестве исследователя, но и в качестве судоводителя и таким образом избежал бы этого разделения…»
Весной-летом 1894 г. Р. Амундсен в должности матроса команды зверобойного судна «Магдалена» был на промысле тюленей в Северном Ледовитом океане, по его отзывам, занятии интересном и даже веселом, и заслужил прибавления к своему имени титула «путешественника по полярным морям». В 1895 г., пройдя путь от матроса до шкипера, Р. Амундсен сдал экзамен на штурмана. После этого он еще несколько раз ходил в разные плавания, набираясь необходимых ему морских навыков и знаний.
В январе 1896 г. его имя впервые появилось в прессе: в норвежских газетах было опубликовано сообщение о пропаже двух лыжников на Хардангерском плоскогорье. Речь шла о братьях Руале и Леоне Амундсенах, пытавшихся пересечь это плоскогорье с востока на запад и, очевидно, заблудившихся. К счастью, через три недели они благополучно вышли к местечку Болкешё, однако Р. Амундсен до конца своих дней считал, что это приключение (где братья едва не погибли, а сам поход превратился в борьбу за выживание) было едва ли не самым рискованным за его полную опасностей жизнь.
Летом 1896 г. Р. Амундсен подал заявку в готовящуюся бельгийскую антарктическую экспедицию в качестве матроса на судно «Бельгика». «Поход, – писал он брату Леону, – рассчитан на два года и должен быть весьма интересным, поскольку будет первым в своем роде (основная цель экспедиции состояла в исследовании района Южного магнитного полюса. – Гл.).»
Осенью того же года вся Норвегия восторженно встречала Ф. Нансена и экипаж легендарного «Фрама». «Современные викинги» сначала прошли морем от Христиан-фьорда на восток вдоль северного побережья Евразии до Новосибирских островов, затем дрейфовали во льдах на запад. От параллели 84°00 с. ш. Ф. Нансен в сопровождении лейтенанта Ф. Йохансена на собачьих упряжках попытался добраться до СП, но из-за абсолютной непроходимости льда был вынужден остановиться на отметке 86°13 с. ш. Тем не менее после этого подвига во льдах норвежцы обрели небывалую уверенность в себе.
С начала зимы 1897 г. Р. Амундсен был в Антверпене, где изучал курс навигации и нидерландский язык – его неожиданно утвердили первым штурманом (фактически старшим помощником капитана) в составе антарктической экспедиции. Но через три месяца ему пришлось спешно покинуть гостеприимный город: хозяйка дома, где он жил, покончила с собой, отравившись угарным газом. Как утверждает писатель Т. Буманн-Ларсен, до этого у 25-летнего Р. Амундсена завязался роман с этой женщиной. Теперь она была мертва, но ее муж был жив, и оставаться молодому Дон Жуану было небезопасно. Пожалуй, этот трагический случай оставил глубокий отпечаток в последующей жизни Р. Амундсена – он никогда не был женат.
Бельгийская антарктическая экспедиция 1897–1899 гг. (руководитель лейтенант флота барон А. де Жерлаш, командир «Бельгики» лейтенант артиллерии, гидрограф Ж. Лекуант), снаряженная Брюссельским географическим обществом, но состоявшая из представителей нескольких стран, открыла новую и весьма бурную эру в освоении южного ледового континента. Для Р. Амундсена же этот первый поход в Антарктику стал подлинным университетом, обучившим его искусству не только полярных исследований, но и выживания в экстремальных условиях.
Путь от берегов цивилизации к белой пустынной неизвестности был не близким. Судно «Бельгика», выйдя из Антверпена 16 августа 1897 г., к концу января следующего года приблизилось к одной из выступающих частей Антарктики – Земле Грейама. «Эта местность… далеко не вся была нанесена на карту, – вспоминает Р. Амундсен, – и мы. провели некоторое время у этих берегов, после чего вышли, наконец, через пролив в Южный Ледовитый океан…» 22 января во время шторма, когда море бросало судно, словно щепку, смыло за борт молодого матроса норвежца А. Винке. Спасти его не удалось – он погиб от стужи, прежде чем его пепельно-серое лицо исчезло в пучине. Это была первая тяжелая потеря.
«В 3 часа пополудни 23 января, – пишет в своей книге «Мое обретение полюса» врач экспедиции американец Ф. Кук, в будущем покоритель СП, – странный белый туман появился на небе по направлению к югу. Немного позже какие-то неопределенные очертания суши выделились из него. Эта картина занимала все пространство обзора с запада на восток. Вершины были скрыты дымкой, из которой исходил особый отблеск, характерный для этих широт. По мере приближения мы убедились, что суша не представляет бесконечную стену льда, но имеет грубые, какие-то рваные очертания под покровом льда, зак