Грили вначале слушал довольно спокойно, но сейчас он нетерпеливо заерзал от любопытства.
— Если в том, что вы говорите, и есть доля истины, то ведь такое положение может тянуться до бесконечности. Да и откуда, если пользоваться вашей терминологией, может последовать этот удар, который прикончит его?
Най наклонился к нему и заговорил медленно и обстоятельно. Хотя он и очень не любил коммерческого директора, но теперь важно было убедить его и заручиться его поддержкой.
— Здание редакции «Северного света» принадлежит Пейджу. Но ему не принадлежит типография. Она была собственностью некоего мистера Харботла, близкого друга отца Пейджа, и сейчас принадлежит вдове этого Харботла. Многие годы «Свет» арендовал это помещение по более или менее сходной цене на основе ежегодно возобновляемого давнего дружеского соглашения — у меня здесь лежит фотокопия арендного договора.
Грили слушал с напряженным вниманием, но настороженно: Най вступил на знакомую ему территорию. Что же до Смита, тот даже рот приоткрыл, словно загипнотизированный.
— Я разузнал об этом больше месяца назад, и, должен вам сказать, это было не просто. Что же я предпринял? Ничего. Мне не хотелось сразу приниматься за миссис Харботл. Но примерно в начале июня, через посредство Балмера — того типа, который перешел к нам от Пейджа, — я сумел познакомиться со старухой. Подладиться к ней было нелегко, я пил с ней чай и как бы случайно заводил разговор об аренде, доказывая, что она изрядно теряет на такой низкой арендной плате, и, немало потрудившись, подвел ее к мысли продать типографию… нам. Теперь можете себе представить, в каком положении окажется Пейдж, которому и без того очень туго приходится, если в один прекрасный день он вдруг обнаружит, что ему негде печатать свою газету!
— Какую чушь вы порете! — воскликнул Грили. — Покажите-ка мне копию арендного договора.
Най вынул документ и молча стал ждать, пока Грили просмотрит его. А тот вскоре снял очки и презрительно фыркнул:
— Этот документ составлен на год и по всем правилам. До возобновления договора еще целых четыре месяца. И даже если предположить, что правила аренды не применимы к зданиям, занятым под предприятия, владелец обязан предоставить арендатору отсрочку на три месяца после окончания срока действия договора и только тогда может порвать его. Таким образом, у Пейджа еще целых семь месяцев впереди. Ваша идея ничего не стоит.
— Подождите минутку, — сказал Най. — Тут есть одно маленькое обстоятельство, связанное с законом о фабричных предприятиях от тысяча девятьсот первого года.
На лице Грили, как и ожидал Най, появилось удивление, и, помолчав, коммерческий директор спросил:
— Так что же?
— Я уже говорил вам, что типография находится в старом здании. Действительно старом. Я внимательнейшим образом обследовал его, можете принять мои слова на веру. Здание это по трем пунктам не соответствует положениям закона о фабричных помещениях. Во-первых, площадь окон не составляет десяти процентов по отношению к площади пола. Во-вторых, в здании нет двух отдельных выходов на случай пожара. В-третьих, стены и потолки за последние четырнадцать месяцев ни разу не белили. Теперь, — поспешно продолжал Най, боясь, что Грили перебьет его, — купив типографию, мы, владельцы, обязаны немедленно проделать необходимые работы и привести здание в соответствие с требованиями закона. Мы идем к городскому инженеру, которому я уже пригрозил, что отдам его под суд за такой недосмотр, и он немедленно объявляет, что состояние здания является угрожающим. Он обязан это сделать и сделает. Таков закон. До тех пор пока мы не произведем требуемых переделок, — а производить мы их начнем, когда нам заблагорассудится, — типография будет закрыта. Таким образом, «Северный свет» окажется на улице, а перед Пейджем встанет непосильная задача отыскать новое помещение для типографии и перебросить туда свои машины — словом, он будет разорен.
Воцарилось молчание. Смит глубоко и судорожно вздохнул.
— Вот это да, — сказал он. — На этот раз вы нашли выход. Все законно, не придерешься.
Грили вопросительно смотрел на Ная. Несмотря на весь свой скептицизм, он был поражен, но не хотел этого показывать.
— Пейдж может найти другое помещение… вывезти туда машины.
— Без гроша в кармане… и весь в долгах?
— Нет, нет, — рьяно запротестовал Смит. — Ему уже никогда не выпустить своей газеты, никогда.
— Но это не очень этично.
— Зато вполне законно. Больше того, — с самым невинным видом добавил Най, — именно мы будем стоять на позициях закона.
Грили неодобрительно покачал головой, но все-таки, поглаживая подбородок, продолжал обдумывать предложение; он думал также и об инструкциях, которые дал ему Соммервил перед его отъездом в Хедлстон.
— Можете вы подсчитать, во сколько приблизительно обойдется нам ремонт?
— Примерно в полторы тысячи фунтов, возможно даже меньше. И потом — помещение будет совсем как новенькое, нам останется только въехать.
Новая пауза. Грили проницательно смотрел на Ная.
— А сколько эта особа просит за свою собственность?
Най спокойно выдержал его взгляд. Ответ у него был готов:
— Я, естественно, справился у незаинтересованного лица. Названная им сумма была чуть меньше четырех тысяч фунтов. Миссис Харботл согласилась на три с половиной тысячи. И она готова сегодня подписать акт о продаже.
И снова Грили, подергав шеей, принялся тщательно взвешивать все «за» и «против». Он был одним из первых вдохновителей плана покупки «Северного света», и не в его интересах было, чтобы эта затея провалилась. Слегка откашлявшись, он произнес:
— Не могу сказать, чтобы я полностью одобрял ваше предложение, хотя, если все обстоит так, как вы говорите, против него вроде бы нет законных возражений и оно представляется крайне заманчивым. — Лицо его исказила улыбка, похожая на гримасу: казалось, что улыбнулся мертвец. Он встал с кресла. — Я не беру на себя никакой ответственности за ваши последующие действия, но при данных условиях, мне кажется, стоит вплотную заняться этим.
Он с размеренной медлительностью надел пальто и перчатки и первым вышел из комнаты. Направляясь вслед за ним к двери, Смит незаметно схватил руку Ная своей потной рукой и изо всех сил сжал ее.
— Ты спас нас, Лео, — хрипло прошептал он. — Клянусь богом, у тебя есть голова на плечах.
Най поспешно отвел глаза и резко выдернул руку.
Глава XII
Утром 1 июля Пейдж пришел в редакцию раньше обычного. День обещал быть погожим и жарким — в последнее время было нестерпимо душно и лишь изредка перепадали короткие теплые дожди. Первым побуждением Пейджа, мгновенным и невольным, было взглянуть на цифру дохода. Он удовлетворенно перевел дух. В продаже газеты наметился неуклонный рост — правда, вчера разошлось всего девятьсот экземпляров, но все же с прошлого месяца дела явно пошли на лад, и. это ободряло и поддерживало его. Затеплилась трепетная надежда: сомнений быть не может — рост налицо. Если ему удастся продержаться еще немного — он спасен.
Однако никто лучше его не знал, насколько это трудно. Последний месяц был сплошным кошмаром. И как только он все вынес? Несмотря на строжайшую экономию, — а ведь ему все время приходилось считать каждый грош и всячески изворачиваться, чтобы оттянуть платежи по всевозрастающим требованиям, перебиваться с помощью обещаний, отсрочек и ссылок на доброе имя фирмы, все больше и больше опираться на поддержку преданного Мейтлэнда, — он почти дошел до предела. «Какое невыносимое мучение, — с болью подумал он, и сердце у него защемило, — эти вечные переходы от надежды к неуверенности!»
Мисс Моффат еще не появлялась: он слышал, как она снимает шляпу и пальто в соседней комнате. Не дожидаясь ее, Генри взял со стола нераспечатанную почту, отбросил в сторону те письма, в которых не могло быть ничего иного, кроме счетов, вскрыл толстый конверт со штемпелем Манчестера — и весь съежился, точно его ударили ножом в сердце. Письмо было от Северной компании бумажных и целлюлозных фабрик, которая на протяжении последних двадцати лет поставляла «Северному свету» бумагу. Компания выражала сожаление, что заказ от 25 июня не может быть выполнен.
Пейдж все еще сидел, уставившись на письмо, когда в кабинет вошла мисс Моффат. Так уж было заведено, что именно она, узнав у Фенвика, сколько нужно бумаги, каждый месяц посылала на фабрику заказы, а через неделю они получали требуемое. Не глядя на нее, Генри сказал:
— Свяжитесь с мистером Спенсером из Северной компании.
— Я уже пыталась это сделать вчера вечером, когда узнала, что наш заказ все еще не прибыл… мне сказали, что его нет.
— Нет? Спенсер что же, в отпуске?
— Не думаю.
Это было сказано таким тоном, что Генри резко поднял голову.
— Соедините меня с ним.
Через несколько минут его соединили с Манчестером. Выяснилось, что Спенсера нигде не могут найти, и Генри вынужден был разговаривать со старшим клерком, который хоть и делал вид, будто ничего не знает, однако, вопреки логике, утверждал, что заказ не может быть выполнен.
Генри положил трубку, он был очень встревожен. Бумага… он должен раздобыть бумагу… в противном случае газета не сможет выйти. Мисс Моффат была еще здесь: постукивая карандашом по блокноту со стенографическими записями и стараясь не глядеть на Пейджа, она с решимостью мученицы ждала, что будет дальше. Напряжение последних месяцев сказалось и на ней: она похудела, высохла и выглядела еще более непривлекательно, чем всегда. Хотя работала она с прежней энергией и поистине героической преданностью, характер у нее заметно ухудшился, а в отношении к Пейджу появилось столько критицизма, что по временам оно казалось просто враждебным.
— Вы, конечно, понимаете, что они хотят получить причитающиеся им деньги, — наставительно заявила она, словно напоминая ему об элементарной истине.
— Когда мы платили им?
— В конце апреля. Они уже писали нам несколько раз. Сумма довольно большая.