Есть ли слово, которым можно определить то, что я чувствую? Когда боишься того, что тебя ждет, и в то же время стремишься к этому всей душой? Ужастремление? Радострах? Нетерпаника? Если такое слово есть, я его найду.
Тяжелый саквояж оттягивает руку. Там, внутри, чуть ли не все мое имущество. А также билет на поезд, адрес мисс Аннабель Уилкокс в Нью-Йорке и два доллара двадцать пять центов. Это все, что осталось от моих сбережений. Негусто. Придется искать работу сразу же, чуть ли не в первый день.
Хотя я покинула «Гленмор» едва забрезжил рассвет, мне сразу удалось уехать в Игл-Бэй – меня подвез Билл Джарвис, владелец отеля «Джарвис» на станции Большого Лося. Билл направлялся к доктору Уоллесу, его мучила зубная боль, так что болтать он был не в настроении, и я ему была за это благодарна. Мне не хотелось отвечать на расспросы.
Когда мы добрались до Игл-Бэя, «Клируотер» еще стоял у причала, собираясь возвращаться в Олд-Фордж, и мне нашлось место. Я заранее решила не ехать в Олд-Фордж поездом, чтобы не пришлось ничего объяснять мистеру Пуллингу. Механики на пароходах часто меняются, и тот, которого я увидела на «Клируотере» в утро своего побега, по счастью, не был со мной знакóм. Когда приблизился огуречный баркас, я встревожилась, но догадалась быстро пригнуться, и Чарли Экклер меня не заметил.
Оглянулась я всего раз, ровно за миг до того, как Игл-Бэй скрылся из виду, и мне стало так страшно и так одиноко, как еще никогда в жизни, и я даже подумала, что в Олд-Фордже развернусь и отправлюсь домой – но я этого не сделала. Кто покинул дом, тому нет пути назад.
И вот теперь я жду свой поезд, а в памяти эхом звучат слова Грейс: Сегодня я ходила прощаться с любимыми местами… Здесь столько укромных уголков, и все они дороги моему сердцу. Я прожила тут почти всю жизнь… Ох, милый, ты и вообразить не можешь, что все это для меня значит. Я знаю, что больше никогда ничего этого не увижу…
К станции подходит поезд, идущий на север. Экспресс. Пассажиров в нем совсем мало. На перрон сходит горстка туристов, несколько рабочих – и еще двое в костюмах и галстуках.
– Это он. Остин Клок. Помощник шерифа, – говорит мужчина, стоящий рядом со мной, своему спутнику. – Я тебе говорил, тут не какой-то заурядный несчастный случай на озере, тут дело посерьезней.
Они достают блокноты. Репортеры, догадываюсь я.
– А кто второй?
– Окружной коронер. Айзек Гроб.
– Гроб?! Ты шутишь?
– Нет, брат, какие уж тут шутки. Идем, попробуем из них что-нибудь выудить. Надо получить комментарий раньше этого парня из уотертаунской газеты.
Помощник шерифа, видя их приближение, поднимает руки.
– Джентльмены, я знаю ровно столько же, сколько вы. В «Гленморе» утонула девушка. Ее тело найдено, тело ее спутника – нет…
Скоро вы узнаете больше, думаю я. Гораздо больше. Скоро вы узнаете, что эту девушку звали Грейс. И что последние несколько недель своей жизни она прожила беременной, и ей было очень страшно, и она умоляла мужчину, который был этому виной, приехать за ней и увезти. Но оказалось, что у него другие планы.
Я закрываю глаза и вижу Честера Джиллета. Как он расписывается в книге гостей в «Гленморе». Как он обедает и идет с Грейс кататься на лодке. Как налегает на весла и лодка плывет к Южной бухте. Может быть, они с Грейс выходят посидеть на берегу. Там он оставляет свой чемодан. Потом они снова садятся в лодку и плывут дальше. Он убеждается, что вокруг ни души, и наносит удар. А потом переворачивает лодку и вплавь добирается до берега. Грейс не умеет плавать. Он это знает, потому что она сама ему сказала. Она бы утонула, даже если бы не была без сознания, но так тише и надежнее: можно не опасаться, что она позовет на помощь.
И когда лодку отыщут, то подумают, что утонули оба: Грейс Браун и ее спутник. Никто никогда не узнает, что Грейс была беременна от Честера Джиллета. Виновником ее гибели назовут Чарльза Джерома, а Честер сможет преспокойно вернуться в Кортленд и развлекаться сколько его душе угодно.
Я вижу Честера сегодня. Он завтракает. Может, на Седьмом озере. Может, в каком-нибудь отеле в Инлете – в «Неодаке» или «Наконечнике стрелы». Взмахивает теннисной ракеткой. Улыбается. Вот он уж точно не мертв, тут к гадалке не ходи. Кто-то, а он жив-живехонек. Готова поставить последний доллар.
И Грейс Браун я тоже вижу. В «Гленморе», в маленькой комнатке, недвижная, холодная, закоченевшая – а внутри нее крошечная жизнь, которая никогда не станет жизнью.
А потом я слышу свисток, оглушительный, пронзительный. Я открываю глаза и вижу рельсы, и по ним приближается поезд, идущий на юг. Паровоз – огромное пыхтящее чудище – замедляет ход, скрежет, выпускает клубы дыма и наконец останавливается. Я стою застыв, не в силах пошевелиться. Проводник выскакивает на перрон и помогает пассажирам выходить из вагона. Носильщики выгружают баулы и чемоданы. Вокруг меня снуют люди. Рядом со мной шлепаются на перрон тяжелые полотняные мешки с почтой.
– Все в вагон! – кричит проводник. – Отправление в 10-15 до Центрального вокзала Нью-Йорка, через Ютику, Херкимер и далее со всеми остановками в южном направлении. Держите билеты наготове!
Люди садятся в поезд. Матери с детьми. Бизнесмены. Туристы, возвращающиеся домой. Парочки. А я все стою.
Я думаю о своей семье. О песенках Бет. О мальчишеской походке Лу. О нежном голоске Эбби. Я представляю, как папа сидит у огня. И как Эмми с мамой Уивера собирают бобы. Я вижу, как Ройал пашет землю своего отца и глядит вдаль, на землю моего отца, таким влюбленным и страстным взглядом, каким никогда не смотрел на меня. Я вижу слепые глаза Барни, обращенные ко мне. И бедную мертвую малиновку у маминой могилы.
Проводник хватается за железные поручни и взбирается по металлическим ступенькам.
– Все в вагон! Посадка заканчивается! – кричит он. Паровоз выдыхает, из него вырывается огромный клуб дыма. Колеса медленно начинают крутиться.
– Подождите! – ору я и, спотыкаясь, срываюсь с места.
Проводник замечает меня.
– Скорее, мисс! – орет он. – Не бойтесь, не так страшен черт!
Он наклоняется, тянет ко мне руки. Я дико озираюсь по сторонам, сердце готово разорваться от горя, испуга и радости. Я уезжаю, но я забираю с собой эти места и все их истории, и, где бы я ни была, они всегда будут со мной.
Я крепко хватаюсь за руку проводника, и он втягивает меня на подножку. В поезд, следующий в южном направлении. Через Ютику и Херкимер и далее со всеми остановками. Через Амстердам и Олбани. В город Нью-Йорк. В мое будущее. В мою жизнь.
От автора
12 июля 1906 года из Большого Лосиного озера в горах Адирондак вытащили тело молодой женщины. Лодку, на которой она каталась, нашли перевернутой вверх дном в укромной бухте. Однако спутник девушки – именно он брал лодку напрокат, назвавшись Чарльзом Джеромом, – исчез бесследно. Все думали, что и он тоже утонул. Смерть Грейс Браун выглядела как несчастный случай, и ни поисковая группа, которая обшаривала озеро в поисках тела, ни служащие отеля, где зарегистрировалась пара, даже представить себе не могли, что окажутся втянуты в судебный процесс по делу об убийстве, один из самых сенсационных за всю историю штата Нью-Йорк. Грейс Браун, как им предстояло вскоре узнать, была не замужем и при этом беременна – от того самого мужчины, который повез ее кататься на лодке, и настоящее имя его было Честер Джиллет.
Грейс и Честер познакомились в 1905 году на Джиллетовской фабрике женской одежды в Кортленде, Нью-Йорк: они оба работали на этой фабрике, принадлежавшей дяде Честера. У них начался роман. Вскоре после того, как Грейс поняла, что беременна, она уехала из Кортленда в родительский дом в Южном Оцелике – вероятно, по настоянию Честера. Оттуда она в страхе и тревоге писала Честеру письма, умоляя его приехать за ней и угрожая вернуться в Кортленд, если он этого не сделает.
И наконец он это сделал. Они встретились в Деройтере, городе неподалеку от родного городка Грейс, оттуда вместе поехали в Ютику и дальше – в Адирондакские горы. Денег у них было мало; продуманного плана не было вовсе. Точнее, это у Грейс не было плана – только надежда, что Честер женится на ней; у Честера же, как доказало обвинение, план был. Бедный родственник кортлендских Джиллетов, мечтавший вращаться в тех же кругах, что и они, Честер начал ухаживать за девушкой из богатой семьи, надеясь упрочить свое положение в свете. Однако прежде ему нужно было избавиться от фабричной девушки, которая когда-то была ему небезразлична, но со временем стала обузой.
Никто не видел, как погибла Грейс Браун, и никто не знает наверняка, что именно произошло на Большом Лосином озере 11 июля 1906 года. Сначала Честер заявил, что смерть Грейс наступила в результате несчастного случая, потом изменил свои показания и стал утверждать, будто девушка покончила с собой. Джордж Уорд, окружной прокурор, представлявший сторону обвинения, реконструировал действия Честера до и после смерти Грейс, в том числе следующие факты: Честер зарегистрировался в отеле «Гленмор» под вымышленным именем; покинул место происшествия и не заявил об исчезновении Грейс; через три дня после ее смерти, как выяснилось, он преспокойно развлекался в одном из отелей Инлета. В итоге Уорд пришел к выводу, что Грейс Браун была убита Честером Джиллетом. Важнейшую роль в расследовании Уорда сыграли письма самой Грейс.
В «Северном свете» я взяла на себя смелость отдать всю переписку Грейс и Честера в руки вымышленного персонажа – Мэтти. В действительности в Адирондаке у Грейс при себе, в чемодане, были только письма Честера. Письма же, которые она писала ему, были найдены полицией в комнате Честера в Кортленде, после того как его арестовали.
Письма Грейс произвели огромное впечатление в суде. Когда их зачитывали вслух, люди не скрывали слез. По свидетельствам, плакали все – кроме Джиллета. И хотя дело основывалось исключительно на косвенных уликах, суд решил дело в пользу обвинения. Честер Джиллет был признан виновным в убийстве первой степени и казнен в Обернской тюрьме 30 марта 1908 года.