— И все же мне очень неловко, — пробормотала я, заставив себя не опускать голову, как провинившаяся служанка, но по-прежнему стараясь не встречаться ни с кем взглядом.
— Не расстраивайтесь, — утешил лорд Брешаан. — Это был всего лишь сон. Здесь вы в совершенной безопасности. Никто не навредит вам.
— Вам нужно отдохнуть, — вмешалась леди Гвильда и словно ненароком бросила короткий взгляд на мой живот. Я рассеянно кивнула и в который раз мысленно поблагодарила призраков за невмешательство в наши с Эдвином дела.
Засиживаться не стали и вскоре простились с эльфами. Желая им доброй ночи, я вежливо улыбалась, подмечала поглядывания в мою сторону и полунамеки на мое положение. Поначалу это было забавно. Но постепенно мысль о том, что о моей беременности не догадывается лишь отец ребенка, становилась едва ли не трагичной. Я винила во всем отчужденность, приправленную ссорами. Вездесущее подспудное недоверие Эдвина, его закрытость,
противоречащую его утешающим словам. Казалось, будь он действительно искренним, я бы чувствовала его дар.
Ложась, боялась возвращения кошмара. Ужасающе правдоподобный сон очень ярко напомнил о Великом магистре, которого безликий ростом и статью напоминал. Натянув одеяло на плечи, сообразила, что в этом видении безликий был слеп. Значит, не видел меня, не мог выследить. Я связывала это с Гнездом. Подумала, что эльфы наверняка защищали свой дом от внешнего влияния. Как прадед Эдвина обезопасил комнату для занятий артефакторикой. Не зря ведь лорд Брешаан подчеркнул, что здесь я в полной безопасности. Эти мысли несколько утешили. Я больше не казалась себе такой уязвимой, как раньше, но из-за страха перед былым кошмаром заснуть все же не могла. К тому же коварная память вернула меня в ту ночь, когда мы с Эдвином выкрали карту даров. Поместье главы Ордена, тот же ручей среди валунов, те же плодовые деревья и далекий лабиринт, привидевшийся мне во сне. То же напряжение, чувство постоянной опасности, ожидание беды и, самое противное, ощущение совершенной беспомощности.
Я постаралась не думать об этом, пыталась успокоиться. Но поднявшуюся тревогу не так-то просто усмирить. Поэтому жутко испугалась, когда дверь в комнату бесшумно отворилась. Сжавшись в комок под одеялом, повторяла про себя, что в столь поздний час на пороге мог появиться только виконт Миньер.
Логика не подвела.
— Не спится? — прошептал он.
Я отрицательно покачала головой.
— Против моего общества возражать не будешь? — зачем-зачем-то уточнил Эдвин.
— Нет, конечно, — я кивком пригласила его лечь рядом. Он улыбнулся и не заставил себя упрашивать.
Шорохи, подрагивание кровати, через пару минут Эдвин обнял меня сзади, словно закрывая от всего мира. Прежде чем заботливо поправить одеяло, поцеловал открывшееся плечо. В его руках мне было уютно и спокойно. По-настоящему, действительно безопасно.
— Я не мог не заметить, что тебе приснилось что-то пугающее, — несколько минут спустя прошептал Эдвин. Поделиться не хочешь?
Хотела отмахнуться, ответить, что все пустое, что это всего лишь сон. Но вовремя остановилась. Вспомнила, что именно из таких недомолвок рождаются подозрения. А хрупкое, возможно, существующее лишь на словах доверие Эдвина было мне очень дорого.
— Ничего нового, к сожалению, — честно призналась я. — Серпинар ищет меня. Но в этот раз он был слеп. Правда, все равно попытался привести меня к эльфийскому камню на берегу. Уж не знаю, почему именно туда.
— Из-за магии очарования, — тихий голос Эдвина прозвучал глухо и как-то пусто.
Невероятно, но, казалось, мне первый раз собирались хоть что-то объяснить. Не желая пропустить ни слова и следить при этом за выражением лица собеседника, повернулась к нему. Он молча подождал, пока я умощусь.
— Это особенная магия, присущая только эльфам. Лучше всех ею владеет род Змеи. Поэтому Великий магистр всегда был лучшим проповедником. Никто не умеет так убеждать, уговаривать и воодушевлять на битву и подвиги, как он. Эдвин говорил спокойно, лицо оставалось бесстрастным. И все же в голосе слышалась обреченность. Ее причина крылась в следующей, очень насторожившей меня фразе.
— Но ты ему пока сопротивляешься. Встретиться с тобой лично он не может. Не знает, где ты. К тому же рассчитывал с легкостью добиться желаемого через заклятие. Он не подозревал, что ты будешь так упираться.
— Я собираюсь и дальше сопротивляться, — вставила я.
— Конечно, — он кивнул, губы тронула учтивая улыбка. Из-за нее мне стало зябко. Подумалось, что встревать с уточнениями было глупо. Веры в себя я не укрепила.
— Из-за твоего упрямства Серпинару нужна помощь артефакта, — спокойно продолжил Эдвин. — Чтобы получить от тебя необходимые сведения, он пытается подманить тебя к эльфийскому камню рядом с местом нонраффиен. Скорей всего, он его дополнительно зачаровал.
— Ты так уверенно об этом говоришь, — не удержалась я.
— Лорд Хаттий заметил на тебе следы чужой магии влияния. Из-за того, что наши дары скрыты амулетами, след неясный, по ровному голосу бесстрастного Эдвина не могла прочитать эмоции, взгляд тоже ничего не прояснял. Поэтому уверялась в том, что новости плохие.
— Сегодня вечером ты довольно глубоко заснула. Тебе явно привиделось что-то пугающее, и в этот момент лорд Хаттий снова уловил принуждение извне. Магия Гнезда скрыла тебя от Серпинара, уберегла от большей части его силы. Но вне этого дома ты беззащитна.
— И что теперь? — старательно сдерживая поднимающееся раздражение, спросила я.
— Леди Тимея и лорд Брешаан подумают, можно ли как-то обезопасить тебя в дороге, — избегая прямого взгляда в глаза, ответил он.
— А если они ничего не придумают?
Сжав кулаки, почувствовала, как ногти впились в ладони. Но хватку не ослабила — лучше недолго перетерпеть боль, чем сорваться сейчас на крик. Превратить наши отношения с Эдвином в очередное развлечение для скучающих призраков я хотела меньше всего.
— Значит, не придумают, — нарочито спокойно ответил он. — Я постараюсь защищать тебя сам.
— Чудесно.
Одобрительное высказывание прозвучало настолько раздраженно, что даже Эдвин заметил, как мне неприятна беседа. Он промолчал, только бросил короткий взгляд на мои губы и снова отвел глаза.
— Я ведь справлялась сама все это время. Без дополнительной опеки!
Хотела услышать прямые упреки в том, что недостаточно сопротивлялась чужой магии. Пыталась вынудить его признать, что больше не верит мне. Поэтому в словах ясно слышался вызов. Но Эдвин его игнорировал.
— Что изменилось? — требовательно уточнила я.
— Он знает, что карту выкрали, — лишенным эмоций голосом пояснил виконт. — Это исключительно ценная для Ордена вещь. Вторую такую сейчас никто не сделает. Он не может допустить, чтобы ее уничтожили. Он усилит давление на тебя. — Я справлюсь, — мое резкое, даже нагловатое заявление ожидаемо не вызвало воодушевления.
— Да, ты постараешься, — блекло ответил Эдвин. — Но ему нужна эта карта. Он будет жесток.
Собиралась возразить, напомнить, что о жестокости не может идти речь, ведь иллюзии неспособны причинять боль. Но вовремя вспомнила, что обычные магические законы не действуют на Великого магистра Серпинара. Его иллюзия заколдовала меня, использовала магическое принуждение. Вспомнились провалы в памяти, огромные глаза безликого и чужая воля, вытащившая меня из постели, затянувшая в подземный ход.
— И долго еще будет действовать заклятие Серпинара? Оно ведь не может быть бессрочным, — от напряжения голос дрожал. Казалось, теперь страх, который я прятала за злостью и бравадой, явственно слышен.
Но Эдвин не попытался успокоить. Его тон оставался безучастным, будто мы обсуждали скучную формулу. — Леди Тимея считает, что нет, недолго. Чем больше он пытается надавить, тем меньше срок, в течение которого подобное возможно.
Бесстрастный тон, лишенное эмоций лицо, скрытый от меня дар Эдвина и новое упоминание всезнающей эльфийки взбесили. Я из последних сил сдерживалась, чтобы не раскричаться. Это виконт, как ни странно, заметил. — Боюсь, не понимаю, почему ты злишься, — тихо сказал Эдвин.
Он чуть поджал губы, прикрыл глаза, как всегда, если ожидал ссоры. Очередной, ставшей привычной, обыденной размолвки. Частично поэтому я постаралась держать эмоции в узде. Почти получилось.
— Меня бесит. Что такие важные вопросы. Напрямую меня касающиеся. Обсуждали за моей спиной.
— Прости, — все еще избегая прямого взгляда в глаза, ответил он. — Я сам начал с ними разговор. Хотел посоветоваться по поводу отрыва магического тела. Боялся узнать что-нибудь неприятное, требующее особенного внимания или вмешательства опытного целителя. Что-то кроме тех возможных последствий, о которых прочел.
— И почему этот вопрос нельзя было задать при мне? — процедила я, отметив и утаивание неких возможных последствий.
— Я не хотел, чтобы ты волновалась лишний раз. Разумеется, я не стал бы замалчивать, — поспешно добавил он. — Рассказал бы о сложностях, сразу предъявив решение.
Я от возмущения просто онемела. А Эдвин продолжал. Так же торопливо, словно пытался высказаться до того, как мое негодование воспламенит постель.
— Так ты пользовалась даром, как и прежде. Чувствовала уверенность в магии, как и прежде. Не ждала, что она тебя подведет в самый неподходящий момент. То, что ты не знала о возможных сбоях, защищало тебя. И проще знать, что с даром что-то не так, если лекарство прямо перед тобой. Выпил эликсир, использовал артефакт, посетил храм при источнике и все.
Он замолчал, по-прежнему не поднимая на меня глаз. Казался подавленным и виноватым. Хотя в его словах была логика.
Да, я предпочла бы изначально знать о возможных последствиях, осознавать риски. Разобраться во всем самостоятельно. И уж точно не хотела бы, чтобы проблемы моей магии обсуждали за моей спиной.
Но я признавала, что его намерения были благими. Эдвин защищал меня, оберегал. Не обременял терзаниями о поломках дара и был готов взвалить полностью на себя поиски лекарства.