Северная гавань.
Шла я в основном по ночам. Погода наладилась, сияло солнце. Снег слепил так, что я боялась за зрение. Поэтому днем, если не удавалось найти некое подобие берлоги, пряталась под большими разлапистыми елями, — у их стволов часто даже снега не было. Разжигать магический огонь в лесу не боялась, ведь дыма, способного открыть мое убежище, он не давал. От идеи прятаться в сараях или на сеновалах отказалась сразу. Поддерживать невидимость целый день невозможно, значит, вблизи человеческого жилья я не могла заснуть, отдохнуть.
Лес покидала в сумерках. Выходила из очередного укрытия, шла к ближайшей деревне, пополняла запасы, неизменно пользуясь невидимостью. Это заклинание отнимало много сил, но я наловчилась пользоваться им с наименьшим расходом резерва. Прячась по погребам домов и таверн, прислушивалась к разговорам. Новости об убийстве наследника престола разлетелись по заснеженной провинции с пугающей быстротой. Мои приметы тоже были известны. За меня, живую или мертвую, обещали большую награду. Боялась, что след из пропавших продуктов будет очевиден. Но по всему выходило, что кошка не ошиблась, — хозяева даже не замечали пропаж.
Я была в бегах уже три недели. За это время меня, кроме кошки-волшебницы, никто не видел. Что я считала большим успехом. Шансы добраться до гавани увеличивались. К сожалению, ночами по глубокому снегу, пешком я недалеко ушла от столицы. Преодолела едва ли треть пути. Старалась реже заходить в деревни, ведь это отнимало больше всего времени.
Но без еды обходиться тоже не могла, поэтому снова вынужденно проскользнула в таверну. Спрятавшись в темном углу погреба, с ужасом почувствовала, что буквально через полчаса в таверну вошли три мага. Их дары разнились по силе. Каждый из инквизиторов был слабей меня, но против слаженно работающей команды я бы не выстояла даже с полным резервом. А невидимость уже забрала почти половину сил.
Я замерла, не зная, что маги предпримут. Сомневалась, что такие слабые дары смогут почувствовать мой, для этого нужен опыт.
Но у этих магов опыт был.
В напряженном ожидании прошло не больше минуты. Сердце колотилось, пальцы дрожали. Сцепив руки, старалась не дышать, хоть и знала, что это не скроет от охотников. Ощутила, как один из инквизиторов нашел меня. Через мгновение на мне сконцентрировались все трое.
Сердце пропустило удар. Поглотившую таверну тишину нарушил мужской глухой голос, короткий приказ: "Все вон". Заскрипели отодвигаемые скамьи и стулья. Люди вышли. Без разговоров и уточнений. Поспешно, но без давки.
В доме остались только маги и я.
Один из них подошел к прикрытой двери в погреб, остановился. В этот короткий миг я поняла, что не позволю поймать себя, как крысу в подвале. Не позволю. Я не дамся живой, буду сопротивляться, пока способна дышать. Маг взялся за ручку двери. Ее с треском сорвало с петель, человека вместе с ней откинуло в конец длинного коридора. Я выбежала из погреба, увернулась от заклятия, от еще одного. Ударила в ответ. Ни в кого не попала, только сломала мебель. Виляя между скамьями и столами, подхватила стул. Со всей силы швырнула его в стоящего у входных дверей мага. Предназначенное мне заклятие попало в стул, разбило его на щепки. Запустила какой-то посудиной в другого мага, стоящего у двери на кухню. Он уклонился, ругнулся.
В дверях, ведущих в коридор, из которого я только что выскочила, появился третий маг. И этот путь был закрыт. Я недолго думала. Схватив табурет, швырнула его в окно. В стороны брызнули осколки стекла и щепки переплета. Чужое заклинание резануло по левому плечу острой болью, но я не останавливалась, даже не ответила. Просто выскочила в разбитое окно, сильно поранив ладонь о торчащие из рамы осколки.
На улице стояла толпа. Все те, что были в таверне и любопытные из соседних домов. В их глазах я была ужасной преступницей. Меня нужно было бояться. Я — убийца, от которых инквизиторы защищают народ.
Прижав кровоточащей ладонью раненое плечо, бросилась бежать в виднеющийся за домами лес. Вдогонку неслись проклятия и заклинания. Первые даже не оскорбляли, вторые чудом не задевали.
Трое инквизиторов бежали по пятам, нагоняли. Что ужасно, их резервы почти не пострадали после небольшой стычки. У магистров ведь были восстанавливающие эликсиры и увеличивающие силы артефакты. Мне же запаса хватило бы только на четыре серьезных заклинания.
Добежав до крайнего дома, оскользнулась и упала. Это спасло меня от заклятия, снесшего кусок стены, у которой я только что была. Поблагодарив лед, подскочила и побежала дальше.
От леса меня отделяло большое перепаханное на зиму поле. Под снегом земля лежала крупными комьями. Упав за пару минут трижды, я потратила первое заклинание. "Поступь эльфа" давала возможность бежать по насту, не проваливаясь в снег и не ломая ноги.
Я неслась вперед, не задумывалась, куда бегу, сосредоточилась на погоне. Чувствовала их заклинания, вовремя уворачивалась. Но не зря с самого начала думала, что маги привыкли действовать сообща. Они ударили одновременно. Заклинания шли так, что увернуться не смогла. Заклятие ударило в раненое плечо, швырнуло вперед. Я упала под победный клич инквизиторов, жесткий наст разодрал щеку. Все еще полулежа, потратила второе заклинание. Три снежных монстра выросли из земли, закрыли меня от магов. Хватая куски земли и снега, бросали их в инквизиторов. Я поднялась, тряхнула звенящей головой и снова побежала к лесу.
Монстры не могли защищать меня вечно. С ними довольно скоро было покончено, но к тому моменту я достигла первых деревьев. Едва успела спрятаться за стволом от летящего мне в спину заклятия.
Бежать, петлять, не останавливаться, не оглядываться. То, что я приняла за лес, оказалось всего лишь небольшой рощицей. Добежав до последних деревьев, в изнеможении остановилась, схватившись за ствол, чтобы не упасть.
Открывшийся вид выбивал почву из-под ног, лишал остатков сил.
Передо мной простиралась снежная равнина. Далеко, у самого горизонта чернел лес. Густой, настоящий, относительно безопасный.
Я понимала, что не добегу до него. Не добегу по открытому пространству, где не укрыться. Но выбора не было — за моей спиной трещали ломаемые магией ветки. В дерево, за которое держалась, всего на локоть выше моей головы, ударилось заклинание. Ствол расщепился надвое.
Я рванула в сторону, уворачиваясь от следующего заклятия, выбежала из рощицы на открытое пространство. Далеко не убежала. Всего шагов сто. Один из инквизиторов попал мне по ногам. В который раз за вечер упала, взвыв от боли, когда схватившийся коркой снег ножом прошелся по изрезанной ладони.
Приподнявшись на руке, оглянулась на преследователей. Маги все еще продирались сквозь подлесок. Мои монстры их сильно потрепали. У двоих резервы были на исходе. Для третьего погоня не прошла даром — на лице чернела кровь, а лечиться он сейчас не мог. Сдаваться они не собирались. Меня загоняли, как дикого зверя. Хотели взять живой. Видимо, так я стоила дороже.
Горечь, обреченность и нежелание умирать усилили третье, предпоследнее заклинание. Рощица заполыхала стеной негасимого огня.
Ночь наполнилась гулом пламени, треском деревьев, криками пытающихся защититься магов. У них был шанс выбраться живыми, но очень небольшой.
Я заставила себя встать. Левое плечо болело нестерпимо. Правая изрезанная ладонь горела и жгла болью так, что я не могла всей рукой пошевелить. Ноги дрожали, голова звенела. Но, даже понимая, что преследовавшие меня маги вряд ли выживут, не могла позволить себе передышку. Знала, что к пепелищу придут крестьяне и добьют меня.
Я побежала по полю в сторону далекого леса. Отрешенно подумала, что из-за заклинания не оставляю следов на обледенелой корке. Теряя последние силы от боли и изнеможения, брела к чернеющей стене деревьев. Еле передвигая ноги, почувствовала смерти двух из трех магов. Оставшийся в живых инквизитор был на волоске от Небытия и не мог преследовать никого.
Силы меня оставили. Ноги подкосились. Я рухнула лицом в снег.
Заставила себя перевернуться на спину.
Моя победа была бессмысленной — я понимала, что умру на этой бескрайней ледяной равнине. Замерзну насмерть. А если уж умирать, то хоть глядя в небо.
Не знаю, сколько так лежала, не сводя глаз с россыпи прекрасных и манящих звезд. Мыслей не было. Только пустота, тишина и холод. Холод, проникающий под одежду, под кожу, достающий ледяными пальцами до костей. Когда он заморозил боль, а я перестала чувствовать не только тело, но и лицо, поняла, что конец близок.
Закрыв глаза, попыталась представить Анри, маму, отца. Чтобы родные хоть в мыслях были рядом. Но вместо семьи мне явилась высокая седая женщина с пронизывающим взглядом неестественно синих глаз. Она усмехнулась, отрицательно покачала головой. Боль этого разочарования была сильней телесной боли. Я поняла, что плачу, когда обжигающе горячие слезы заструились по обмерзшему лицу.
Открыла глаза. С ледяного неба на меня бесстрастно взирали звезды. И вдруг я услышала шаги по насту. С трудом повернув голову, увидела их.
Ко мне шли волки. Не меньше десятка.
А сил оставалось только на одно средненькое заклинание. И я его потратила. Оглушила себя, лишила сознания. Чтобы не чувствовать, как волки раздирают мое израненное, зазывно пахнущее кровью тело.
Очнулась от невыносимой боли во всем теле, от тепла и ощущения тяжести. И от волчьего воя. Открыв глаза, увидела над собой все то же усыпанное звездами небо. С трудом приподняв голову, обнаружила, что на моих ногах, на груди, на животе лежали волки, согревали собой. Чуть в стороне сидел еще один. Я видела лишь запрокинутую голову. Выл только он, и казалось, волк зовет кого-то.
— Спасибо вам, — прохрипела в перерыве между завываниями. Волк покосился на меня, фыркнул. Зверь, лежащий на моем животе, умостился удобней. Но большего отклика искренняя признательность не нашла.
Видимо, ощутив себя под защитой стаи, я потеряла сознание или заснула. Потому что, судя по положению месяца, следующий раз отрыла глаза часа через два. Надо мной нависал большой темный волк и нюхал лицо, едва не касаясь кожи носом. Я затаила дыхание, опасаясь шелохнуться. Зверь встретился со мной взглядом, скептически покачал голов и отошел к тому, что выл. Лай и тявканье, которыми они обменялись, можно было назвать только разговором. Темный, наверное, черный волк казался недовольным, а собеседник его пожурил. Тогда темный вздохнул и потрусил в сторону леса.