Сказать, сколько времени прошло, не берусь. Может, полчаса, может больше. Потом послышался такой звук, будто по снегу волокли что-то. Разглядеть, что же это было, не удалось, — меня заколдовали. Причем заклинание пришло будто из ниоткуда, мага я не чувствовала. Просто мужской голос велел мне спать, и я провалилась в сон.
Очнулась в утренних сумерках на очень низких санях, скользящих по снегу. Они были грубо сделаны магией из нескольких еловых лап. Очень грубо, — кое-где торчали не просто иголки, а мелкие веточки. Рядом и позади бежали волки. Почему-то думалось, что еще несколько тянут сани. Но больше меня занимало другое: в небольших санях нас было двое. Рассмотреть сидящего рядом мужчину не успела — он почувствовал, что я проснулась, и снова усыпил заклинанием.
Глава 3
Темнота вокруг была такой совершенной, что я не сразу поняла, отрыла ли уже глаза. Каждая мышца в теле болела по-прежнему, саднило оцарапанное лицо, огнем горели те места, куда попали заклинания инквизиторов. Я не ела уже два дня, не пила много часов, от голода и жажды мутило, кружилась голова. В довершение бед магический резерв не восстановился вообще. Учитывая боль и голод, не удивительно.
Не представляя, где оказалась, твердо знала одно — нужно выбираться. Но это явно не входило в планы моего спасителя или пленителя, потому что пошевелиться я не могла. В то же время веревок на себе не чувствовала, как и заклинаний. Смогла только определить, что нахожусь в помещении, лежу на мягком, укрытая чем-то теплым. Это вселяло надежду, но небольшую.
Решила мужественно терпеть и молча ждать появления хозяев положения. Унижаться еще больше не хотелось, и без того была в плачевном состоянии. Но проведя, по ощущениям, не меньше трех часов в кромешной темноте, не выдержала и позвала. Хриплый полушепот едва услышала сама, второй раз получилось немногим громче, поэтому и пытаться перестала. Каково же было мое удивление, когда всего через несколько минут совсем рядом раздались тяжелые мужские шаги. Он остановился, я опять почувствовала возникшее словно из ниоткуда заклинание. Магический замок открылся, дверь распахнулась, пропуская в комнату слепяще яркий свет. Я зажмурилась. Вошедший закрыл дверь, наколдовал фонарик. И снова волшебство будто сотворилось само по себе из пустоты. Открыв глаза, в приятно тусклом свете фонаря увидела перед собой высокого широкоплечего черноволосого мужчину. Сердце екнуло, когда поняла, что он одет в черную мантию, какие обычно носили инквизиторы. Строгая аккуратно подогнанная по фигуре одежда не терпела лишних украшений. Только на груди слева выделялась обязательная эмблема Ордена, а стоячий воротник украшала тонкая синяя полоска, указывавшая на то, что находившийся передо мной маг специализировался на артефактах.
Инквизитор внимательно и оценивающе меня рассматривал, долго молчал.
— Кто ты? — низкий голос прозвучал властно и требовательно, но магического приказа в нем не чувствовалось.
Я не ответила. Назвать себя инквизитору было в тот момент выше моих сил. Ему больше не требовалась магия, чтобы связывать меня, — меня сковывали страх и осознание совершенной беззащитности.
— Назови свое имя, — вновь приказал маг.
Я промолчала, чувствуя, как по щекам побежали слезы. — Мне бы не хотелось заставлять, — инквизитор явно терял терпение. — От этого остаются шрамы.
Его угроза напугала. Шрамы от таких допросов у меня уже были. Три появились во время судебного процесса над родителями, два получила из-за ревности принца. Он почему-то думал, что в своем положении я могла позволить себе неверность. А ведь рыцарь, убивший Анри, был совершенно прав. Я два года была рабыней принца, готовой выполнить любую прихоть ради брата. Жизнь моя и тогда недорого стоила, а уж после побега обесценилась так, что за нее не дали бы и яичной скорлупы.
— Софи, — тихо ответила я, потому что смысла молчать не было.
— Дальше, — потребовал он.
— Лантер, — я назвала родовое имя.
Ожидала увидеть радость инквизитора, которому в руки попал такой ценный подарок. Но маг нахмурился. Мое имя было ему, безусловно, знакомо, вот только удовольствия от открытия он явно не получил. Принялся ходить по комнате, меряя шагами расстояние от двери до закрытого глухими ставнями окна. Семь туда, семь обратно. Потом подошел ко мне, сел рядом на край кровати.
— Я не могу тебя отпустить, — озвучил он итог размышлений. — Понимаю, — ответила я, удивляясь не столько его желанию вообще что-либо обсуждать со мной, сколько тому, что маг, казалось, сомневался в правильности решения.
— Не понимаешь, — усмехнулся инквизитор. — Тебя усиленно ищут. По твоему следу посылают отряды. И будь уверена, что если тебя поймают, умирать будешь долго и мучительно. Я молчала, пытаясь осознать услышанное. Получалось, что сидящий рядом маг не причислял себя к инквизиции, хотя носил такую же одежду. Он мог оказаться если не другом, то хоть не врагом. Сердце заколотилось сильней, но уже не от страха — от надежды.
— А вы… — продолжить не осмелилась, боялась ошибиться в выводах.
— Нет, — он покачал головой. — Я не собираюсь отдавать тебя Ордену. Но что с тобой делать дальше, пока не знаю. Выдохнула, не скрывая облегчения, но помалкивала. Маг хмурился, думал. Когда молчание очень уж затянулось, спросила:
— Может, вы мне разрешите хотя бы встать?
Он рассеянно кивнул, поднялся, бросил:
— Пока нет. Я сейчас вернусь, — и вышел, оставив дверь открытой.
Когда глаза привыкли к яркому свету, обнаружила, что комната, в которой я оказалась, была вполне просторной и явно женской. У кровати стояла тумбочка, у окна — туалетный столик с зеркалом, чуть ближе к другой стене — напольные пяльцы с натянутой на них тканью. Начатая, но далекая от завершения вышивка болезненно напомнила о родном замке, о былой жизни. Мне нравилось вышивать. Кроме того, что это занятие успокаивало, сразу были видны плоды трудов. В моей комнате в замке тоже остались пяльцы с незаконченной работой. Я отвернулась, окинула взглядом большой, закрывающий всю противоположную стену шкаф.
В коридоре снова послышались шаги, вошел маг. В его руках поблескивало какое-то украшение на длинной цепочке. — Этот амулет скроет твой дар. Ты по-прежнему сможешь пользоваться магией, но окружающие тебя не почувствуют. А Орден не найдет тебя на карте.
Он подошел ближе, надел цепочку мне на шею, заглянул в глаза. В его твердом взгляде и словах не было угрозы, лишь констатация факта.
— Но предупреждаю. Если ты попытаешься навредить мне или выдать местоположение этого жилища, я убью тебя. Он говорил спокойно, словно не о моей жизни, а о математической задаче. Сложной, но бездушной, бесчувственной. Возмущаться и говорить, что мне бы никогда и в голову не пришло причинить вред спасителю, было в этой ситуации до крайности глупо. Маг все равно не поверил бы.
Поэтому я просто кивнула.
— Хорошо, — сухо ответил мужчина.
Достав из кармана холщовый мешочек и надев его, как перчатку, он взял с одеяла на моей груди небольшой белый камушек. И в тот же момент я ощутила, что способна двигаться, вдруг почувствовала свой магический резерв. Оказалось, он был вовсе не так пуст, как считала раньше. На пару слабеньких заклинаний хватило бы.
— Когда спустишься по лестнице на два этажа, окажешься в длинном коридоре, — все так же сухо давал указания маг. Двери справа и слева — кладовые. Тебе нужна дверь в конце коридора, в торце. Там купальня. Мыло, щетки и полотенца там есть. Чистую одежду возьми из этого шкафа. Твоего резерва должно хватить на то, чтобы подогнать платья. Окно не открывай. Надеюсь, тебе ясно, что снимать кулон нельзя? — Ясно, — подтвердила я. — А что делать с мокрым полотенцем потом?
— Оставишь в купальне. Коболы уберут.
— Кто? — удивилась я незнакомому слову.
Мое изумление мага позабавило, но ответил он коротко:
— Увидишь. Это мои слуги. Потом приходи на первый этаж. Справа от лестницы вторая дверь — столовая. Буду ждать тебя там.
На этом он посчитал беседу законченной, резко встал, подошел к двери.
— Спасибо, — поблагодарила я.
Он остановился на пороге, посмотрел на меня, медленно кивнул в ответ. В самом деле, слова вроде "не за что" или "не стоит благодарностей" прозвучали бы странно. Мы оба понимали, что он спас мне жизнь.
— Может, есть вопросы, которые не могут подождать до обеда? — поинтересовался он. В низком голосе слышалась усталость, и мне стало неловко от того, что задерживаю мага.
— Как вас называть?
Он недолго помолчал, словно решал, сказать правду или нет. — Эдвин, — ответил он. — Эдвин Миньер. И если я обращаюсь на "ты" к баронессе, то и баронесса может считать себя вправе обращаться к виконту так же, без титулов.
Он вышел. Я слышала, как он спустился по лестнице, как тихо затворилась за ним какая-то дверь.
Села на кровати. Взяв в руку кулон, почти не удивилась тому, что он оказался эльфийским артефактом. Простота изящного растительного рисунка, каплевидная огранка трех белых опалов выдавали возраст вещи. Кулону было более пяти сотен лет. Людские ювелиры до сих пор не научились делать сравнимые по красоте вещи, а артефакторы до сих пор не умеют наделять предметы такой силой, как это делали эльфы. Встав, поняла, что лежала между двумя меховыми одеялами в той же одежде, в которой путешествовала. Хотя правильней сказать, скиталась. Эдвин не снял с меня ничего, даже сапоги. Подошла к зеркалу у шкафа, впервые за последние недели увидела свое отражение. Одежда в грязи, на левом плече дыра, через которую проглядывает окровавленное разодранное платье и рана. Платки чудом не сбились, закрывая лоб до бровей, отчего лицо казалось неестественно мелким. К тому же на правой щеке красовалась корка засохшей крови, как и на правой ладони. Даже не будь ран, я бы выглядела не лучшим образом. От недоедания и усталости черты лица неприятно заострились, под глазами синели круги.