Его звали Питер, и у него в спине была щель для монетки. Марсия Блейк вела маленькую красную записную книжку и имела дело с кассирами. Когда набирались определенные суммы (двадцать пять фунтов, пятьдесят фунтов, сто), ребенок получал своего первого Питера, а потом и других членов фирменной поросячьей семьи этой строительной сберегательной кассы. В семье Блейк эти свиньи считались украшениями, и стояли они все вместе на полке в гостиной. Иногда Марсия предлагала взглянуть краем глаза на «кредитную» колонку с экстраординарной (неприкосновенной) суммой в семьдесят один фунт или вроде того. Натали никогда не прикасалась к этим деньгам, а теперь, двадцать лет спустя, там наконец накопилась определенная сумма. Ах, воспоминания! А, может быть, она даже помнила, как перебирает прежние однофунтовые купюры? Трудно сказать: ностальгия – такая искажающая сила.
– Вы стоите в очереди?
Натали посмотрела на раздражительную пожилую даму у ее локтя, зажавшую в руке маленькую записную книжку. Неопределенно помахала своей красной книжечкой:
– Думаю, да.
Но очередь представляла собой аморфную толпу шумных обитателей С-З с карманными книжицами, все они кричали и толкались. Кто-то сказал: «Нам нужна система в этой очереди, мэм! Тут всегда хаос!» Кто-то другой: «Эти люди не знают, что такое британская очередь».
Алюминиевые шесты, которые должны были стоять на грязном ковре через определенные интервалы, не были выставлены. Натали видела, что они свалены в кучу в углу у столов кассиров.
– Теперь вы. Идите! – сказала старая дама, и Натали Блейк, не уверенная в том, что правосудие свершилось, пошла к столу, на который ей указали. Там у нее состоялся неприятный разговор с оператором по имени Дорин Бейлс; потом она выбралась из этой толпы на Килбурн-Хай-роуд, прислонилась к автобусной остановке и расплакалась.
«Я так зла на пастора, – со слезами на глазах сказала Марсия. – Это так ужасно: я давала их ему в доброй вере, а он категорически обещал, что гарантия возвращения денег сто десять процентов, он обещал мне, приложив руку к сердцу, потому что это для церкви и на короткий срок. Мы строим церковь в Лаосе, доносим туда слово божье, там оно особенно нужно. Не верится: я как раз собиралась забрать их и вернуть на место, а ты бы даже ничего не заметила, потому что на короткий срок, это просто мост, так он сказал, а я ему, конечно, поверила! Он добрый человек. Я так зла теперь на пастора, Кейша! Я слишком доверчива, вот в чем дело, и это хуже всего, потому что я думаю, что люди говорят правду, а они жестоко обманывают, жестоко притворяются. После такого очень трудно кому-то верить. Очень трудно».
Натали установила правило, согласно которому романтическая активность должна предоставляться обеим сторонам. Иногда это вызывало ссору. Сегодня правило не встретило возражений. Воскресные газеты. Интервью со знаменитостями. Кинокритика. Мнение. «Одинокие сердца». Сильное солнце. Ланч навынос. Пиво «Ред Страйпс».
– Да, и я еще говорил с Еленой – она согласна.
– Охранник идет. Фрэнк, давай перейдем на траву – я не собираюсь платить два фунта за шезлонг.
– Ты меня слушаешь? Я говорил с матерью. Мы хотим дать тебе деньги.
Натали положила воскресный журнал, отвернулась от Франческо Де Анджелиса, прижалась лицом к полотну; она думала, что заплачет, что «чувства переполнят ее». Но лицо было сухим, а мысли странным образом заняты.
Женская особь ищет мужскую особь для любовных отношений. И наоборот.
Персона низкого статуса с интеллектуальным капиталом, но без избыточного богатства ищет персону высокого статуса с достаточным избыточным богатством для создания взаимных преимуществ, включая увеличение ожидаемой продолжительности жизни, улучшение пищеварения, уменьшение часов работы и ранний выход на пенсию, а также других выгод.
Человеческое животное, нуждающееся в пище и крыше над головой, ищет человеческое животное противоположного пола для обеспечения ее отпрыском и пребывания с нею, пока независимое выживание вышеупомянутого отпрыска не станет вероятным.
Некоторые гены, стремящиеся к выживанию, интересуются в первую очередь тем, что, скорее всего, приведет к их умножению.
Он все еще говорил. У него было взрослое лицо, то, которое он ежедневно носил на работе. Он знал, что это фейк. Причина, по которой он не мог рассказать ей, чем занят на работе, состояла не в том, что его обязанности были слишком сложны для понимания (хотя они и были сложны), а потому что он и сам их толком не понимал. Он целыми днями пускал пыль в глаза. Она всегда знала, что его нежное «я» основано на неопределенности, и считала эту его черту – универсальную для мужчин, насколько она понимала из своего жизненного опыта, – малой платой за вышеупомянутые честность, сексуальную открытость и красоту.
– …то, что я сказал Елене: эта девочка заканчивает второй на потоке… даже если бы я ее не любил, совершенно неразумно допускать, чтобы такой талант пропал втуне из-за недостатка средств, это не имеет экономического смысла. Твоя семья по какой-то причине отказывается помочь тебе…
– Они не отказываются помочь мне, Фрэнк, они не могут! – воскликнула Натали Блейк и яростно бросилась на защиту своей семьи, несмотря на то что ни с кем из них она в тот момент не разговаривала.
– Черил могла бы уже перестать рожать детей. Твой брат мог бы устроиться на работу. Они могли бы отказаться от этого культа стяжательства. Твоя семья делает плохие выборы – это факт.
– Тебе бы следовало заткнуться, потому что ты не знаешь, о чем говоришь. Я не хочу говорить об этом в чертовом метро, чувак.
Натали Блейк и Франческо Де Анджелис, казалось, имели разные представления о слове «выбор». Оба верили, что их понимание объективно-взвешенное и ни в коем случае не является производным от их происхождения.
Из комнаты клерков наверху доносится какой-то шум. У Полли есть для этого фразочка: «обсценная симфония на кокни».
– Нат, у тебя когда самолет?
– Завтра утром в семь.
– Слушай, где бы ты предпочла оказаться: в Тоскане или в суде ювенальной юстиции в Западном Лондоне? Я серьезно, беги отсюда, пока можешь.
В комнате стажеров остались только они вдвоем. Все остальные были либо в суде, либо уже в пабе.
– Ты можешь даже взять мою последнюю сигарету. Считай ее частью приданого.
Пока Полли щелкала зажигалкой, Натали натянула на себя пальто, но они спешили недостаточно и потому не смогли избежать клерка по имени Йэн Кросс – он появился внизу лестницы с делом в руках.
– О-па. Ну-ка, потуши сигарету. Сосредоточьтесь. Кто хочет получить это?
– Что это?
Йэн покрутил дело в руках.
– Наркоманы. Ограбление. Небольшой поджог. Это записи на обороте, сделанные рукой молодого мистера Хэмптона-Роу – там, в Бриджстоуне. Ему в последнюю минуту повезло больше. Разбирать кучу говна, что насрал преподобный Марсден. Высший класс.
Натали увидела, как залилось румянцем лицо Полли, которая протянула руку к папке, изображая слабый интерес.
– Преподобный кто?
– Ты шутишь, да? Викарий зарезал шлюху и утопил ее в Камден-Лок. Об этом весь город знает. Ты что, газет не читаешь?
– Я читаю другие газеты.
– Тебе пора переехать в двадцать первый век, детка. В наши дни есть только один вид газет.
Он улыбнулся, и фиолетовое пятно вокруг его левого глаза жутко сморщилось. Еще одна умная фразочка Полли: «Вся личность выстраивается вокруг синяка».
– Давай мне. Нат не может. Она в воскресенье выходит замуж.
– Поздравления. Это должны делать все. Ни один человек не остров, я всегда говорю.
– Так это ты, значит, сказал? А я все думала, кто. Нат, дорогая, беги отсюда. Спасайся. Выпей за мой счет.
(Иногда, получая удовольствие от коротких и точных личностных характеристик, которые Пол давала другим, Натали опасалась, что ее собственное – Натали – отсутствие, ее собственная – Натали – личностная характеристика тоже обретают форму в мозгу Пол, хотя она не могла заставить себя по-настоящему бояться такой возможности, потому что в глубине души не могла поверить, что про нее – Натали – вообще можно говорить так же, как она – Натали – говорит о других и как другие говорят о других. Но ради мысленного эксперимента: вокруг чего выстраивается личностная характеристика Натали Блейк?)
Натали Блейк поспешила по лестнице мимо комнаты клерков, чтобы избежать еще каких-либо дел. Она вышла на Мидл-Темпл-лейн и пристроилась в зону пониженного давления, образованную движущейся в одном направлении людской массой – в направлении Чэнсери-лейн. Она пошла дальше в общем темпе, обнаружила двоих друзей, потом еще двоих. Когда они дошли до «Семи звезд», компания набралась довольно большая – за одним столом внутри не уместиться. Единственная, кроме нее, женщина – Анита – предложила принести выпивку, и Натали вызвалась помочь. «Водку или пиво?» Они забыли спросить. Анита, еще одна девушка из рабочей семьи, но из Ланкашира, была озабочена мыслью о том, чтобы все делалось как положено; стажеры-женщины, вышедшие из рабочего класса, они всегда были озабочены тем, чтобы все делалось как положено. Натали Блейк взяла на себя ответственность за двоих. Несколько минут спустя они, скромно одетые в юбочные в костюмы, появились с двумя подносами, залитыми расплесканной пеной. Мужчины выстроились в ряд у ограды Королевского суда, курили. В Лондоне стоял приятный теплый вечер, типичный для позднего лета. Мужчины свистнули. Женщины подошли.