С совершенно недетским чутьем, которое больше подходило уже взрослой женщине, а не одиннадцатилетней девочке, Лили осознала, что перестала быть для Северуса центром Вселенной.
Это было обидно. Так обидно, что девочка проплакала всю свою первую ночь в Хогвартсе, а утром, умывшись и посмотрев на себя в зеркало, она решила, что без борьбы не сдастся.
Первое, чего она добилась — застолбила себе место рядом со своим так изменившимся рыцарем на всех парных занятиях. Она была еще ребенком и не знала, что нужно делать, чтобы вернуть себе его расположение, поэтому действовала интуитивно.
Зачем Лили все это было вообще нужно, она не могла ответить даже самой себе. В первую очередь, конечно, в ней говорило уязвленное самолюбие. В тот момент, когда она отошла от него следующим утром и направилась к своему столу, в хорошенькой головке созрел старый как мир план мести: снова влюбить его в себя, а потом отвергнуть его дружбу, желательно при большом скоплении народа.
Но все пошло наперекосяк. Бывший друг ни в какую влюбляться не хотел. Все в ней, что раньше вызывало у него просто щенячий восторг, теперь его раздражало. Это было хорошо заметно по его холодности, по его равнодушию. Казалось, что Северусу все равно — жива еще та, кого он совсем недавно называл лучшим другом, или ее уже похоронили.
А потом в школе начали твориться какие-то нездоровые вещи. Старшекурсники все время шушукались по углам, а растерянные первокурсники не знали, как на все это реагировать.
Один бывший друг с любопытством поглядывал на происходящее с какой-то странной полуулыбкой. У Лили даже мелькнула мысль, что все события непонятным образом вертятся вокруг него. Как будто с Северусом в упорядоченный и стабильный магический мир ворвался Хаос.
Да еще и эта его изменившаяся внешность. Он всего-то остриг волосы, но больше не выглядел слишком серьезным и одновременно безумно неуверенным в себе мальчиком. Что-то в нем изменилось в том купе, он как будто враз стал на десяток лет старше, а по прошествии нескольких месяцев Лили внезапно поняла, что ее саму никакая сила не способна оттащить от бывшего друга.
С веселым ужасом девочка осознала, что сейчас она сама будет врать из-за него. Будет говорить, что была одна, если вдруг они что-то натворят, будет устраивать грандиозные выволочки Поттеру и Блэку, если они не оставят попыток задеть ее рыцаря, будет… дальше фантазия пока буксовала, но Лили понимала, что попалась в собственные силки, и не чувствовала себя от этого плохо.
Плохо ей было из-за того, что Северус все еще не обращал на нее никакого внимания.
Лили вздохнула и снова посмотрела на противоположный берег. В руках она держала коробочку с рождественским подарком, приготовленным для Северуса. Это был небольшой набор волшебных шахмат, который она упросила купить ей в Хогсмиде старосту девочек своего факультета, Алису Рейвен. Маленькая, круглолицая, всегда улыбающаяся девушка ей очень нравилась, и Лили, как и многие с их факультета, да и не только, думала, что они с высоченным крепким Фрэнком Лонгботтомом составят прекрасную пару. Может быть, когда она вернется в школу, им объявят о помолвке? Это так романтично… Лили на мгновение закрыла глаза.
— Лили, что ты здесь делаешь? — строгий голос за спиной заставил девочку вздрогнуть.
— Папа? — она удивленно оглянулась. Было слегка за полдень, а отец не имел привычки следить за дочерьми, пока они выполняли несложные правила, установленные им дома. К первому правилу относился запрет на прогулки позднее восьми часов вечера, что безумно раздражало вошедшую в подростковый возраст Петунью, у которой появился приятель. — Я хочу навестить Северуса, — она покрутила в руках коробочку, украшенную кокетливым бантиком.
— Лили, вчера произошел инцидент с твоим школьным другом, — Джон кивнул в сторону тупика. — Ты же собираешься пойти к Снейпам, чтобы отдать подарок?
— Да, — девочка с тревогой посмотрела на отца. — А что случилось?
— Видишь ли, Лили, твой Северус вчера просто исчез из комнаты, а затем появился спустя четыре часа, как ни в чем не бывало. Говорить, где он был, парень отказался.
— Ты хочешь, чтобы я попыталась это выяснить? Но, папа, это подло, я не могу выпытывать у Северуса его тайны! Да он мне все равно ничего не скажет, — Лили сердито посмотрела на отца.
— Нет, ты не поняла, — Джон улыбнулся, наблюдая, как дочь готова броситься на защиту своего приятеля.
«Жаль только, что детская влюбленность чаще всего недолговечна», — подумал он. Мальчик ему вчера понравился, особенно его уверенность и способность держать себя в руках, учитывая, что всем находившимся в комнате людям было прекрасно известно, что его накажут, если это исчезновение, переполошившее родителей, было своего рода шуткой.
— Чего я не поняла? — девочка нахмурилась.
— Ты не должна ничего выпытывать, наоборот, чтобы сохранить хорошие отношения, ты вообще ничего не должна выпытывать. Никогда. Мужчины очень не любят, когда на них давят. А что-то мне подсказывает, что этот сопляк, когда немного подрастет, будет по праву называть себя мужчиной, — Джон усмехнулся, глядя на пытающуюся его понять Лили. — Неважно, года через два поймешь, а сейчас просто запомни. Мне всего лишь нужно, чтобы ты спросила, не в порядке ли вещей подобные исчезновения. Чего нам с матерью следует ждать?
Лили рассеянно кивнула.
— Петунья дома? — внезапно спросила она. Если у Снейпов она столкнется с уже становившейся привычной отчужденностью Северуса, то быстро вернется домой. А выслушивать при этом подначки сестры Лили не хотелось.
— Нет, — Джон внимательно посмотрел на дочь. — Говорит, что пошла к подруге.
— Я даже знаю, как зовут эту «подругу», — Лили скорчила гримаску. — Вернон Дурсль ее зовут.
— Вернон неплохой парень.
— Мне он не нравится.
— Лили, главное, чтобы он нравился Петунье. Твое мнение, конечно, очень важно для сестры, но оно не решающее. Постарайся найти в Верноне положительные качества.
— Это будет сложно, — пробормотала Лили.
— Ну, в Северусе же ты их нашла.
— Как ты можешь сравнивать Северуса и Вернона? — возмутилась девочка.
Джон тихонько рассмеялся.
— Петунья о Северусе Снейпе еще худшего мнения, чем ты о Верноне, — Лили продолжала сердито смотреть на отца, а тот кивнул в сторону тупика. — Тебя проводить?
— Нет, просто постой здесь, пока я в дом не войду, — попросила Лили отца и решительно направилась к мосту.
Чем ближе она подходила к двери крайнего дома, тем быстрее куда-то испарялась ее решимость, уступая место неуверенности и страху.
— Ты же гриффиндорка, — прошептала девочка. — Чего ты боишься? Не съедят же тебя здесь, — и, протянув руку, Лили собралась постучать.
Дверь открылась до того, как она успела это сделать. На пороге стоял высокий здоровый темноволосый мужчина, а за ним показалась женщина, в которой Лили с трудом узнала Эйлин. Мать Северуса тоже изменилась. С ее лица исчезло затравленное выражение. Волосы были приведены в порядок, а мантия, слегка преобразованная, что придавало ей вид элегантного пальто, выгодно подчеркивала стройную худощавую фигуру женщины. Самое же невероятное заключалось в том, что отец Северуса был трезв, а трезвым Лили его никогда раньше не видела.
Вчерашний вечер закончился тем, что Северус заперся в комнате, желая избежать экзекуции, а Тобиас разрешил Эйлин приготовить зелье, убирающее все следы похмелья, которые оставались неизменными спутниками Снейпа на протяжении последних десяти лет. Затем он, почти не колеблясь, выпил зелье, приглушающее его тягу к спиртному, которое робко предложила ему жена. Он тогда только спросил, почему она не подливала его ему тайком?
— Потому что я, несмотря ни на что, люблю тебя, — вздохнула Эйлин. — А что-то делать тайком — это бесчестно.
Тобиас ничего не ответил, просто залпом выпил предложенное мерзкое на вид, да и на вкус зелье. А ночью они впервые за последние три года занимались любовью.
Северус выполз из комнаты утром. Ему сильно хотелось есть. С мрачным видом он протянул отцу ремень, который Тобиас никак не мог с утра найти.
— Давай быстро только, есть хочется, — произнес Северус, чем вызвал просто гомерический хохот отца.
— Что бы ни говорил твой папаша, — он покосился на безмятежно суетящуюся Эйлин, — а Северус — мой сын.
После завтрака Снейпы решили сходить по магазинам, чтобы приобрести продукты для рождественского ужина да купить подарок на день рожденья Северуса. Самого Северуса наказали, запретив покидать дом.
Деньги у Снейпов, вопреки мнению окружающих, были. Просто они настолько увязли в личных проблемах, что совершенно не заботились о себе, да и о сыне тоже. Во всяком случае, при покупке безумно дорогой палочки, которая подошла Северусу, Эйлин ненамного облегчила семейный бюджет. Да и Принцы, хоть и вслух отреклись от дочери, тем не менее открыли на ее имя сейф и подкидывали туда золото, которым Эйлин никогда не пользовалась. Она представить не могла, сколько у нее там скопилось за все эти годы, и сейчас был хороший повод это уточнить.
Вчерашние переживания за сына сблизили ставших практически чужими друг другу людей. Мысль о том, что они могли потерять своего единственного ребенка, позволила им переоценить множество привычных нюансов их тусклой жизни. А последующие за возвращением Северуса события заставили Тобиаса собраться. Что бы ни говорила Эйлин, но он чувствовал, что от блондина, которого он вышвырнул из своего дома, можно ждать беды — а значит, нужно было мобилизовать все имеющиеся у него силы, чтобы защитить семью. Инстинкт, который был гораздо сильнее и древнее, чем вся та разгульная жизнь, которую вел Тобиас, не позволял вернуться к бутылке, когда речь шла о жизни его женщины и ребенка.
Когда он открыл дверь, чтобы выйти на улицу, то увидел маленькое прелестное создание с поднятой рукой. Из-под шапки выбивались рыжие кудри, придававшие девчушке совершенно очаровательный вид.
— Ух ты, — вырвалось у него.