— Нужно директора позвать, — Люциус протянул руку и открыл дверцу одного из шкафов.
— Эй, Малфой, ты бы не трогал здесь ничего, что ли, — Ворон взволнованно заерзал на своем табурете.
— Почему? — Люциус рассеянно разглядывал стоящие на полках вещи. — Даже если это артефакты, то они уже давно не действуют.
— А я бы не был в этом так уверен, — Ворон настороженно смотрел за действиями Малфоя. — Люциус, закрой дверь.
— А я знаю, что это такое, — внезапно произнес Малфой и указал на небольшой шар с шипами. — Это боевой артефакт. Правда, он предназначен не для умерщвления врагов, а для их обезвреживания.
— И как он действует? — Ворон скрестил руки на груди.
— Понятия не имею, это же такая древность, — Люциус протянул руку к шару, но тут же отдернул ее. — Знаю только, что на выходе мы получаем слабенькую молнию, бьющую в противника.
— Потрясающе, — Ворон сдержанно поаплодировал. — Может быть, пойдем уже отсюда?
— Это просто невероятно, — Люциус не слышал валета, продолжая разглядывать полки. — Сколько артефактов…
— Малфой, пошли отсюда!
Но Люциус как завороженный снова потянулся за шипастым шаром.
Дальнейшее Ворон запомнил смутно.
Шар в руках у Люциуса сразу же раскалился добела. Тот отбросил его в сторону и рванул к двери, на ходу протягивая обожженную руку, чтобы сдернуть Снейпа с табуретки и вышвырнуть из комнаты.
Шар начал вращаться, и с него во все стороны брызнули искры. Ворон краем глаза успел заметить, что дверца шкафа захлопнулась, и мутное стекло стало совсем непрозрачным.
«Защита сработала», — вяло подумал Ворон, тупо глядя на вращающийся шар.
Все действие заняло секунды три, и валет не сумел среагировать. Он просто не успел осознать, что Малфой все-таки вытащил один из артефактов.
Люциус был в шаге от сидящего на табурете мальчишки, когда рвануло.
Им повезло. Их просто вынесло из комнаты взрывной волной, Ворона так вместе с табуреткой, и хорошо приложило о стену.
Дверь в лабораторию захлопнулась, и в коридоре снова стало темно.
В глазах у Ворона двоилось, но он нашел в себе силы, чтобы подползти к Малфою. Сердце старосты билось, и он дышал, но, судя по всему, пребывал в глубокой отключке.
Ворон вздохнул с облегчением и почувствовал, как коридор начал бешено кружиться вокруг него. Он закрыл глаза, но помогло мало. Добавились мерзкие звездочки, которые принялись вертеться прямо перед глазами.
В голове у Ворона промелькнуло: «Этот мир явно что-то против меня имеет, раз с таким упорством пытается избавиться от моего присутствия». Это было последнее, что он запомнил, перед тем как потерять сознание.
Глава 36
Сознание возвращалось медленно. Ворон приоткрыл глаза и увидел, что лежит на кровати в больничном крыле. Было темно, только слабый огонек где-то в стороне давал хоть какое-то ощущение света.
Ворон повернул голову влево. Боль стрельнула в виске, и он еле слышно застонал. Когда перед глазами перестали плавать разноцветные круги, Ворон сфокусировался на человеке, сидящем в кресле рядом с его кроватью.
— Профессор Дамблдор? — сил хватило только на то, чтобы прошептать, но директор все равно услышал и встрепенулся.
— Северус, наконец-то ты пришел в себя, — в голосе Дамблдора послышалось явное облегчение. — Что же ты за человек-то такой? У меня никогда не было столько хлопот, как после твоего поступления в Хогвартс.
— Это плохо? — Ворон почувствовал панику.
— Это странно, — честно ответил ему директор.
— Кто меня принес сюда?
— Люциус. Он очнулся гораздо раньше, чем ты. Да, твоему старосте пришлось нести тебя на руках, так как заклятье левитации почему-то не подействовало. Когда мы сняли с тебя одежду, из кармана твоей мантии выпал вот этот листок, — Дамблдор продемонстрировал Ворону пергамент, на который валет старательно переносил знаки со стола древней лаборатории. — Именно из-за него не подействовало заклятье Люциуса.
— А что это такое? — вяло полюбопытствовал Ворон.
— Это… Это, мистер Снейп, заклятье стабилизации. Его любили применять маги, работающие над созданием артефактов. Чтобы никакие магические проявления извне не смогли бы нарушить тончайшие настройки создаваемой ими вещи.
— Получается, что когда я сунул пергамент в карман, я как бы стал рабочим местом артефактора? — Ворон закрыл глаза. Тупая боль в виске не давала сосредоточиться.
— Именно так.
— Сколько я был без сознания?
— Почти двое суток, — Дамблдор устало провел рукой по лицу. — Что произошло? Почему ты оказался там, где оказался? Где ты скопировал надпись? Что и где взорвалось?
— А разве Малфой ничего не рассказал?
— Почему не рассказал? Рассказал. Вот только после его ответов остались некоторые нестыковки.
— Я заблудился, — Ворон задумался. — Дверь в лабораторию почему-то открылась, и я вошел внутрь. Меня заинтересовали надписи на столе, и я их срисовал. Потом меня нашел Малфой, увидел незапертые шкафы и сразу туда сунулся. Потом рвануло. Все.
— Мы не смогли вновь открыть дверь, а ведь об этой лаборатории я лично ничего не знал, — Дамблдор покачал головой, а Ворон несколько оживился.
Скорее всего, ученые позаботились о том, чтобы никто не лез в святая святых, используя магию, а до того, чтобы вставить в дверь ключ, маги не додумались, если вообще этот ключ нашли.
— Вы сердитесь? — Ворон виновато посмотрел на директора.
— Я покривил бы душой, если бы сказал, что не сержусь. Но моя злость больше направлена не на тебя, а на самого себя. Тем не менее, я считаю, что твое нахождение в Хогвартсе без такого сдерживающего фактора, как ваши девочки, неуместно.
— Что вы хотите этим сказать, сэр? — Ворон снова ощутил приступ паники.
— Я заметил, что когда ваша банда в полном составе, ничего катастрофического не происходит. Однако до конца каникул осталась еще целая неделя, а я вынужден буду отлучиться из школы, причем вместе с профессором Флитвиком. Оставить тебя здесь? Нет уж, уволь, — Дамблдор задумался. — Но что с тобой делать, я просто не представляю. Была у меня подлая мыслишка — услать тебя к родителям, однако оказалось, что твоя семья в полном составе отправилась на континент. Это как-то связано с твоим отцом, но подробностей я не знаю.
— Зачем вы мне это говорите? — Ворон прекрасно знал, что родители вместе с Марией и Принцами отбыли на континент. Мать ему все подробно написала в письме, когда он сообщил, что остается на Рождество в школе.
— Затем, что у меня просто нет выбора, — Дамблдор задумался. — Я предлагаю тебе ехать вместе со мной и профессором Флитвиком.
— Куда? — Ворон удивленно посмотрел на директора, забыв про боль.
— В Южную Америку. Там найден неизвестный ранее храм Кетцалькоатля, и нам с профессором предложили проконсультировать экспедицию в некоторых вопросах, связанных с охранными чарами.
— Что за Кетцль… Мерлин, так и язык сломать недолго, — Ворон приоткрыл один глаз и посмотрел на тени, мельтешащие по стенам.
— Кетцалькоатль, — усмехнулся Дамблдор. — Пернатый змей. Ацтеки называли его отцом всего сущего.
— Как змей может быть пернатым? — Ворон даже приподнялся на локтях, но сразу же упал обратно на подушку из-за прострелившей висок боли.
— Вот уж не знаю, — развел руками Дамблдор.
— И часто вы консультируете экспедиции?
— Случается. Я всегда интересовался различными культами, пытаясь найти подтверждение или опровержение одной легенде. К сожалению, мои вопросы все еще остаются без ответов, — Дамблдор встал. — Мы отправляемся завтра, после завтрака. Насчет головной боли — не волнуйся, Поппи обещала, что к завтрашнему дню никаких последствий вашей совместной глупости уже не останется. А теперь отдыхай.
— Профессор, можно задать еще один вопрос?
— Задавай.
— Эта надпись, — он покосился на пергамент, который директор, свернув, засунул в карман своей мантии, — она может защитить меня от заклятий?
— Нет, — Дамблдор снова усмехнулся. — Все не так просто, Северус. Эта надпись действительно не позволит некоторым заклятьям воздействовать непосредственно на тебя. Но большинство боевых, прости, запрещенных заклятий, к ним относятся и непростительные, разрабатывались с учетом подобной защиты. Так что надеяться на эту надпись как на щит не стоит. А теперь спи, — Дамблдор, улыбнувшись, наклонился к мальчику и слегка дотронулся до левого виска, словно стараясь забрать боль, которая там поселилась.
Когда директор вышел из больничного крыла, Ворон погрузился в дрему. Полноценно спать ему не хотелось. Постоянно накатывали мысли, порой несуразные.
Остатки сна слетели с Ворона, и он начал наблюдать за игрой теней на стенах. Ночь была его временем. Когда-то он редко спал по ночам, и сейчас к нему начали возвращаться прежние привычки и навыки, которые валет уже считал потерянными.
Усмехнувшись, он достал из-под подушки пергамент с тщательно перенесенным рисунком защиты. Ворону так сильно хотелось вернуть эту вещь, которую он справедливо считал своим трофеем, что когда директор слегка склонился над ним, валет вспомнил, что прежде всего является вором.
Пальцы, к которым уже практически вернулась прежняя подвижность, незаметно нырнули в карман директорской мантии, а затем извлеченный пергамент так же незаметно перекочевал под подушку.
Все было проделано с такой ювелирной точностью, что директор ничего не заметил. Ворон был уверен — Дамблдор не был в курсе того, что пергамент сменил свое местоположение. Когда он только начинал свою карьеру в качестве карманника, Ворон научился читать людей по их движениям, по напряжению тела, которое возникало непроизвольно, если клиент чувствовал, что его грабят. Тело директора оставалось абсолютно расслабленным. Или он был таким хорошим актером, в чем Ворон сомневался, или воровские навыки наконец-то вернулись почти в полном объеме.
— Главное, чтобы никто ничего не заподозрил, — Ворон принялся всматриваться в знаки, пытаясь понять, в чем именно заключалось их охранное действие. — Если боевые, ой, простите, запрещенные заклятья разрабатывались с учетом защиты, то можно ведь защиту и переделать, — пробормотал валет. — Одна проблема — как показать Филчу рисунок боевых заклятий, если они запрещенные и даже непростительные?