С неба начал сыпаться мелкий дождь.
— Дождь в дорогу — хорошая примета! — заявил Кьетве, подставляя лицо под падающую с неба воду.
— Хочется верить, — кивнул я.
Наш драккар прыгал по волнам, а я, засев на его носу, вглядывался вперед, надеясь увидеть землю и понимая, что до нее еще нам плыть и плыть.
Что там нас ждет?
Я судорожно прикидывал, как нужно будет действовать после высадки, и пока идей, кроме как найти ближайшую деревню, не было.
В идеале, конечно же, нужно сделать так, как делали викинги в одноименном сериале — разграбить монастырь.
Но им тогда повезло. Повезет ли нам — кто знает?
Глава 24Южная земля
Нельзя сказать, что дорога прошла удачно — мы дважды попадали в сильные штормы. И я был уверен, что каждый из них станет для нас и нашего драккара последним — он скрипел так, что, казалось, развалится в любой момент.
Но нет, корабль выдержал. И я бы не сказал, что его сильно потрепало.
Затем мы попали в штиль — ветра не было, от слова «совсем», и пришлось садиться на весла. Впрочем, Эйрик нас заверил, что до южных земель уже недалеко. Мы гребли до заката, а затем опять попали в шторм.
Успокоилась погода только ближе к утру.
— Ну, и где мы? — сварливо поинтересовался Силмонсон, чья морда стала красной, словно помидор. М-да, физические нагрузки даются ему тяжело. Хоть бы не окочурился во время похода…
— Нас снесло, — ответил Эйрик, — но уверен, земля близко. Полдня пути, и мы будем на месте.
Прошло полдня, вновь наступил вечер, а земля так и не появилась. Роптать начал уже не только Силмонсон.
Эйрик же молчал и только скрипел зубами — ответить ему было нечего. Вот черт, неужели заблудились?
Тут меня осенило. Я залез в меню и открыл карту. Я особо не надеялся увидеть на ней землю, но хотя бы сориентироваться, понять, где мы находимся, по ней можно было.
Моему счастью не было предела — открывшаяся карта дала понять, насколько мы отклонились в сторону, и, о, боги! В той части, вокруг нас, не закрытой «туманом войны», на границе неразведанной области я увидел край суши!
— Нужно плыть туда! Там земля, — приказал я, указывая рукой направление.
— Ты-то откуда знаешь? — проворчал Силмонсон. — Раньше вообще на юг не ходил!
— Мне сказали боги, — ответил я. Да, этот момент просто идеален, чтобы опять задвинуть про свою религию.
Силмонсон лишь хмыкнул. Остальные промолчали. Эйрик же, счастливый тем, что от него, наконец, отстанут, что кто-то другой взял на себя смелость указывать направление (ну не признаваться же опытному мореходу, что он банально потерялся?), повернул корабль туда, куда я указывал.
Стояла глубокая ночь, звезды и луна слабо освещали волны впереди нас. При таком свете увидеть далекий берег было попросту невозможно. Но мы его услышали.
Первым оживился Олаф, поднявшийся со своей лавки, подавшийся на нос корабля и принявшийся вслушиваться в ночную тишину и плеск волн.
— Что там, Олаф? — сонно спросил старик.
— А вы не слышите? — повернулся он к нам. — Прислушайтесь.
Мы все замерли, навострили уши, стараясь уловить звук, который слышал Олаф.
— Какой-то гул, — сказал Стеки.
— Ага, я тоже слышу! — кивнул Эйрик.
— Это волны! — сказал старик. — Волны бьются о скалы. Земля близко!
— Похоже, нод, твои боги тебя не обманули, — хмыкнул Олаф.
Действительно, мы добрались до берега в течение часа, выволокли драккар на песчаный пляж.
Вокруг ни души, впереди шумит лиственный лес — осень сюда еще не добралась. Слева и справа, насколько можно увидеть ночью, тянется песчаный берег.
— Будем ждать рассвета здесь, — сказал я.
Мы развалились на лавочках драккара, оставив часовым Эйрика, и заснули.
Проснулся я оттого, что кто-то треплет меня за плечо. Я открыл глаза и увидел перед собой кормчего.
— Вставай. Пора!
Темень уже отступала, близилось утро — мир был серым, мутным. Среди стволов деревьев, находившихся всего в двух десятках метров от нас лесу, клубился туман.
Берег был чистым и тихим — никого вокруг. Вдали справа виднелись горы. Я бы даже сказал ‒ самая настоящая гора, с вершиной, скрывающейся в облаках. Слева были скалы, уходящие в море.
Мои товарищи по оружию поднялись и, стараясь не шуметь, не бряцать оружием и сбруей, двинулись вперед.
Мы зашли в лес и двигались по нему с полчаса, не больше. А затем лес начал редеть, впереди замаячили прорехи, стали появляться кусты, причем довольно-таки густые, сквозь которые пролезать было той еще задачкой.
Впереди мы услышали нечто. Стук, какие-то неясные звуки.
Мы стали двигаться медленно, тихо.
А потом перед нами появилась дорога. До нее было метров тридцать, но видели мы ее отчетливо.
И по ней катилась повозка, доверху набитая сеном. Повозку тащила старая худая кляча, которую вел за собой крепко сбитый мужчина лет сорока.
Сразу за телегой брели еще двое, чуть моложе первого, но внешне чем-то очень напоминавшие мужика. Сыновья?
Я едва успел поймать за шкирку Стеки, рванувшего вперед.
— Ты куда? — прошипел я.
— Туда! — он указал рукой на телегу. — Зачем мы сюда пришли?
— Ну, явно не за тем, чтобы прикончить парочку крестьян и отобрать у них сено! — прошипел я.
Стеки не стал спорить, вернулся назад.
— Будем наблюдать. Напасть мы всегда успеем, — сказал я.
В последующие часа два на дороге никто не появился, и мы разделились, решив обследовать местность вдоль дороги.
Группа, в составе которой отправился и я, двинула на запад. Через полкилометра дорога начала подниматься вверх, выгибаясь между холмов. Лес стал редеть, а потом и вовсе исчез. Нет, это направление нам совершенно не подходит. Дорогу видно далеко, но в тоже время двигающиеся по ней люди будут прекрасно видеть нас — спрятаться тут негде.
Вскоре мы встретили вторую группу, точнее лишь одного из них — остальные устроили засаду возле дороги. Им повезло больше — очень скоро дорога на востоке резко сворачивала, как раз на ее изгибе, всего-то метрах в тридцати от самой дороги, начинался довольно высокий холм, заросший деревьями и кустами. И вот как раз он подходил как нельзя лучше и для наблюдения за путниками (увидеть их можно было издалека), и для организации засады.
На этом холмике мы все и засели.
— Почему бы нам не пойти по дороге и не напасть на какое-нибудь поселение? — ворчливо спросил Силмонсон. — Мы сюда приплыли не в лесу сидеть!
— Ты на холм-то залез с трудом, толстяк, — подшутил над ним Эйрик, — боюсь, что по дороге до ближайшего поселения тебя и вовсе удар хватит.
Силмонсон набычился, явно собираясь резко ответить или вовсе нахамить обидчику в ответ.
— Мы дождемся здесь какой-нибудь караван, заберем все, что у них есть, а у людей узнаем, что есть поблизости, — встрял я. — Кто знает, быть может, поселение близко, тогда, если мы кого-то упустим, сюда наведаются солдаты…
— Ты трусишь перед доброй битвой, нод? — проворчал Силмонсон.
— Я не хочу драться просто так, — ответил я. — Что мы возьмем в качестве трофеев? Их оружие? Мы пришли сюда не только за этим.
— Это будет лишь начало, — сварливо ответил Силмонсон.
— Это будет конец, — передразнил я его. — Если мы перебьем воинов, которых пришлют, чтобы разобраться с нами, то следующий отряд уже будет нам не по зубам.
— И что? — продолжал спорить Силмонсон. — Отступим к драккару и уйдем в море.
— И что дальше? Поплывем домой, ничего толком не взяв в набеге? — с улыбкой спросил я.
— В прошлый раз мы нашли деревню прямо на берегу, — встрял Эйрик, — но деревня была на берегу большого фьорда.
— Она может быть далеко отсюда, — пожал я плечами.
— Тогда найдем ближайшую, разграбим ее и сожжем, — вновь начал гнуть свою линию Силмонсон.
— Так и сделаем, — пообещал я ему, — вот только зачем нам самим ее искать, если проще подождать путников и спросить у них, при этом взяв их добро?
— Все дороги ведут к селениям, — философски заметил Кьетве, — по этой дороге, сразу видно, ходят много и часто. Значит, там крупное поселение.
— И сколько может быть воинов у крупного поселения? — спросил я.
— Не знаю, — пожал плечами Кьетве, — в тех деревнях, что мы грабили, воинов не было, только крестьяне. Может, и в большом селении так же.
— Тогда откуда Силмонсон взял свои трофеи? — я указал на броню толстяка, в которую он едва втиснулся.
Кьетве пожал плечами. Мол, ему откуда знать.
Но кроме Силмонсона никто выступать против моего плана не стал. Да и Силмонсон чуть позже угомонился — сожрал здоровенный кусок вяленого мяса и завалился спать. Викинг, мать его…
За время, пока мы сидели в кустах, наблюдая за дорогой, прошло несколько караванов. Однако нападать на них мы не стали — первый из замеченных нами был такой же, как тот, что мы засекли утром: крестьяне, спешившие по своим делам, но в отличие от утренних, эти шли с пустыми руками. Наверняка распродались. Нападать на них ради того, чтобы получить несколько серебряных монет (ну, или какая тут валюта) желания никакого не было.
Мои соратники поворчали было, но согласились с моими доводами — игра не стоила свеч. Убить этих бедолаг только ради того, чтобы узнать, где поселение, не имело смысла. Проще еще немного подождать.
Следующий замеченный часа через полтора караван был уже побогаче — две повозки, заваленные какими-то тюками доверху. Позади последней повозки шли три человека, у которых из одежды имелось только какое-то тряпье да набедренные повязки. Шли они со связанными руками, друг за другом. От их связанных рук вилась веревка, конец которой был привязан к телеге.
Рабы, не иначе.
На обеих телегах в качестве возниц сидели самые обычные мужики, явно подрабатывающие у купца еще и как грузчики. Ну, а на последней телеге, среди всех этих мешков и тюков удалось увидеть и самого владельца каравана — богато разодетого коротышку в чудаковатой шляпе, большещекого и бородатого.