Поначалу мы собирались пробыть в Кингстоне всего две недели, но потом решили поскрести в собственных карманах и задержаться еще на две. Дон и Деннис познакомили нас с некоторыми из своих уважаемых родственников, так что это стало семейным делом, а не просто холодным деловым предприятием.
Одно из худших происшествий случилось у тети Денниса Морриса – или у его бабушки? Мы ходили туда, и, знаете, у этих людей нет денег, поэтому, когда они ставят перед тобой тарелку супа или тушеное мясо, ты проявляешь уважение и ешь. Конечно, там было полно этого перца «огненный шар» – разновидность чили, вероятно, самая острая штука, которую я когда-либо пробовал. Просто не-ВЫНОС-имо. И это в 40-градусную жару! Так что тренч пришлось снять. Потом пришла подружка саксофониста по имени Грязный Гарри и сказала: «Джан, тебе нечего одеть», – и купила мне серый топ, который я носил все оставшееся время.
Было очень приятно дать Дону и Деннису возможность встретиться с их родственниками. Это принесло Дону море позитива – он реально нашел себя во всем этом, даже несмотря на то, что ему пришлось вынести гнев всех местных растаманов. Они типа такие: «Растаман ест омаров?!» Это часть религии раста – никаких моллюсков. Дон не сплоховал: «Ага!» Он не придерживался фанатично догм, в которых нет особого смысла.
Его бабушка и дедушка, с другой стороны, не одобряли того, что он был растаманом. В таких ситуациях всегда больно встречаться с родственниками. В то же время это то, что сделать было необходимо. Прощание далось им трудно, а тут еще я на заднем фоне в своем нелепом наряде, пытаюсь не отсвечивать.
Ямайцы такие забавные. На улице мне говорили: «Ты что, гангстер? Из Мэй-хи-ко?» Но опять-таки U-Roy[197], DJ Originator, был похож на человека, только что вышедшего из фильма Клинта Иствуда. Отличный парень, безумный, как шляпник, но полностью погруженный во все эти растаманские штуки, и у меня возникала куча недоумений. Во дворе висел гамак, я как-то спросил о нем, и оказалось, что именно там должна была спать его мисус по ночам, потому что, когда у женщин месячные, в дом их не пускают. Это, знаете ли, бр-р-р, как по мне, своего рода нарушение сделки, согласны? Я видел проявления этого аспекта растафарианства и на примере других людей, которые нам там встречались, – женщина всегда должна была идти на некотором расстоянии позади мужчины.
Мне казалось, что невозможно придерживаться всех этих разделяющих обычаев, а затем выступать в своей музыке против неравенства, поскольку вы сами и навязываете это неравенство другим людям. Так что я видел много проблем с раста. По моему мнению, им следует поставить женщин и детей с собой на один уровень. Место для улучшения! И будучи опасным мерзавцем, я не мог им об этом не сказать!
Мы также побывали в очень опасных гетто и встречались с людьми типа Таппера Цуки[198]. Он был горд показать нам свою банду и их оружие, разгуливая туда-сюда по улице и помахивая пушкой. Я такой: «О боже, что я здесь делаю, в любую секунду может начаться перестрелка?» Это Ямайка, и мы попадали в очень опасные ситуации. И только наша непредубежденная глупость была единственным пропуском туда и обратно. Иногда, если вы слишком беспокоитесь о том, что вас окружает, с вами никогда не случится ничего хорошего, впрочем, и плохого тоже.
Мы побывали всего лишь на нескольких «саунд-системах» – мобильных дискотеках. Типичная Ямайка, это все не начинается раньше полуночи, а к тому времени ты настолько обкурен, что едва можешь говорить или даже стоять. Мне очень жаль, но эта трубка просто вырубает. К этому трудно привыкнуть, и, как единственного белого мальчика в компании, меня на это подзуживали. Вот тебе и вызов мужественности. Я, конечно, еще смешивал травку с «Хайнекеном», и, хотя в то время к пиву в кругах регги относились с неодобрением, все же это приносило мне призовые очки – две вещи, чтобы положить тебя на лопатки, и обе разом. Молодец, Джон!
Из всего местного народа моими любимыми были, вероятно, Congos[199], вокальная группа, которая записала один из своих величайших альбомов на студии Black Ark Ли «Скретч» Перри[200]. Я любил их, и их семьи, и просто щедрость этих ребят по жизни. Очень вдохновляюще – быть с ними честным и по-настоящему откровенным. Все предрассудки и осуждения летели к черту, как только ты садился и начинал разговаривать с этими парнями, которые были поистине классическими примерами пассивного сопротивления во всей его красе. Не хотите никому зла – превосходно, эти люди мне по душе.
Мы реально побывали на студии Black Ark. Я даже пытался записаться с Ли Перри, но не смог с этим справиться. Слишком много отвлекающих факторов, слишком много нервов и слишком под кайфом. Я пытался поиграть с песней «Пистолз» «Submission», чтобы сделать ее ямайскую версию. Ты пытаешься наложить вокал, а вокруг происходит слишком много всего. Там был гитарист по имени Чинна, и у него на гитаре стояла эта «квакушка вау-вау». Его любимая игрушка, и она жутко отвлекала. Этот звук мне не понравился.
На многих миксах Перри той поры можно услышать скрип на заднем плане. Я обнаружил, что это – дверь студии, петли были ржавые, люди просто входили и выходили, чем они, казалось, занимались бо́льшую часть времени. Его оборудование – или его отсутствие – было очень, очень примитивным, но результатов они достигли выдающихся. Замечательно. И все с одного дубля.
Перри сошел с ума вскоре после того, как я там был, и сжег свою студию. Он вроде как поссорился из-за денег с Island Records и, видимо, закрасил все мастер-копии зеленой краской, чтобы они не могли их у него отобрать. Чтобы не позволить украсть свою музыку, он ее уничтожил.
Когда я там был, чем больше бонг – тем активнее становился Перри. Не знаю, как это получается у этих парней. Я до сих пор не понимаю, как вообще можно курить травку, не портя свой голос. Из меня просто вытягивало большую часть звуков, и все, что вырывалось из глотки, – скрипучий шум. У меня, видимо, нет для этого труб.
Честно говоря, я был удивлен, когда меня пригласили в студию Перри. Я никак не мог собраться с мыслями. Я не был к этому готов. Упс. Время поджать хвост.
Самые смешные моменты были, вероятно, с гениальной ритм-группой Sly & Robbie[201]. Их жизнь была тесно связана с Островом, так что дело заключалось не столько в работе, сколько просто в общении. Они реально были такими ямайскими Нилами Роджерсами[202]. И без конца дразнили Дона. Да и надо мною подшучивали. «Да ладно, чувак, зачем те такое большое пальто?» В конце концов я остался в шлепанцах, шортах и футболке, потому что так и должно было быть с самого начала. Я ужасно переживал, какой белой и бледной была моя кожа. Я выглядел как нечто среднее между жертвой концлагеря и Дракулой.
Что касается новой музыки, которую я подхватил, то меня очень привлекло целое направление под названием «Dread In The Arena», которое было значительной штукой в то время, и все дочерние записи, которые выходили с использованием этой темы. Это было фантастически, с большим количеством даб-версий Джонни Кларка. Когда студия Front Line в конце концов выпустила пластинки Джонни Кларка, там не было этого аспекта, а именно на нем я хотел бы, чтобы они сосредоточились, – на чистом благоговении перед тем, чем был даб. Все дело в том, чтобы путешествовать в танце, танцевать головой. Просто освободи себя. Не надо правильно танцевать или знать какие-то правильные движения – делай то, что нравится. Пока тебе это доставляет удовольствие. Фантастика. Вот в чем суть даба.
Я вырос с музыкой регги; она всегда была рядом со мной, с самого раннего возраста, так что для меня стало настоящей фантастикой реально почувствовать ее так, как она должна ощущаться, и именно на Ямайке. Я влюбился в это. Ямайка стала частью меня.
Гюнтер-Гроув стал своеобразным фоном, декорациями, которые помогли мне привести себя в порядок и собрать новую группу. На одной из своих вечеринок я познакомился с Глорией Найт, которая тогда писала для «Санди Миррор» и была замужем за ее редактором. Мы вроде как сдружились через общих приятелей, и мне казалось очень забавным тусоваться с кем-то, кто имел хоть какое-то отношение к тому, что я считал сплетнями. Ведь за последний год или около того они превратили мою жизнь в кошмар! Это было так: «О-о-о, это не сработает». Но это случилось. Из этого вышло нечто хорошее, но вместе с тем и плохое. Глория сказала, что мне нужен адвокат.
Пока мы были на Ямайке, вокруг нас творилось что-то странное. Макларен отправил туда своих людей, которые тайком пытались снять меня для его идиотского фильма «Великое рок-н-ролльное надувательство»[203]. Кроме того, у Брэнсона были Devo[204], электронная группа из Огайо, которая подписала контракт с Virgin, или, по крайней мере, некоторые из них. Возможно, он пытался, а может и нет, сделать меня их солистом. Мне совершенно определенно не кажется, чтобы он когда-либо об этом меня спрашивал. Иногда алкоголь приводит ко всяким глупостям. Знаю, что мы как-то поймали одного из них, когда тот за нами шпионил. Он спустился к нам на балкон и рассматривал комнату через занавески, а Деннис его спугнул. Это на самом деле моя единственная с ними связь.
Мысль присоединиться к такой группе, как Devo, заменив их солиста, была для меня абсолютно неприемлема. Это меня сильно разозлило. В свое время, ближе к концу «Пистолз», у Малкольма была аналогичная идея меня заменить. Невозможно просто взять и поменять солиста группы. Группа для меня всегда и прежде всего – солист. Это направление, личность и энергетика, особенно в случае с Devo.