Терроризм, хоть внутренний, хоть международный, является преступлением. Отнесение актов терроризма к уголовным деяниям в полной мере справедливо. Террорист, будь то физическое лицо или организация, в том случае, когда его вина доказана, осуждается, наказывается вплоть до физического уничтожения.
Такой подход действует, пока речь идет о терроризме. И практически перестает действовать, когда это касается террора. Известны случаи привлечения к ответственности лидеров некоторых государств за репрессии в отношении своих народов. На нашей памяти неудавшаяся попытка привлечь к суду чилийского диктатора Пиночета. Препровожден в Международный трибунал бывший президент Югославии С. Милошевич за якобы осуществлявшийся им геноцид в отношении албанцев. Не год и не два в России муссировалась идея о привлечении Б.Ельцина к ответственности за развал страны и связанные с этим трагические последствия для миллионов российских граждан.
Разговор сейчас, однако, не о конкретных лицах и фактах, а опять-таки о терроре и терроризме как явлениях.
Помню, в газете говорилось о том, что один офицер российской армии на танке приехал к управе какого-то небольшого городка и стал угрожать, что если ему не выдадут зарплату, которую он не получал почти полгода, то он будет стрелять. Эти действия были расценены как терроризм, и офицер получил срок. Но на этот поступок его толкнула крайняя нужда: ему нечем было кормить семью. Подобных этому случаев множество. В каждом из них определяется мера виновности совершившего уголовно наказуемое деяние и следует наказание. Ибо есть закон, в котором расписано, кому за что сколько положено.
Но вот под предводительством верховного правителя его «команда» за восемь лет развалила огромную и сильную державу, нанеся ей ущерб больший, чем в ходе Великой Отечественной войны 1941–1945 годов. Чья в том вина? Говорят, нет в этом ничьей вины. Ибо «хотели как лучше…» По моим понятиям, в течение почти всех этих лет в России со стороны власти, государства осуществлялся идеологический и административный террор. А на взгляд «сверху», все происшедшее со страной— неизбежные издержки, цена реформ, следствие ошибок в политике, которые также неизбежны. И даже если признать происшедшее государственным террором, который имеет всеобщее значение, то все равно его надо понимать как социально-политический фактор действительности. В то время как терроризм считается явлением уголовно-правового свойства, хотя его последствия имеют узкоместное значение. Разве сравнить последствия двух актов: офицер на танке у городской управы и расстрел российского парламента в Белом доме по приказу главы государства? Расстрел парламента был актом самого настоящего террора. Можно сказать, внутреннего характера. А я бы сказал, что это был теракт международного значения, что не трудно доказать. Кто виноват? Кто наказан? Никто. На этот счет никаких законов нет. Там, где господствует сила, право заканчивается. Так было и есть. Но должно ли так быть? Может ли это продолжаться бесконечно?
Перейдем к международному масштабу терроризма в чистом виде. Выше было показано, что США и их союзники с помощью созданного ими организационного механизма, включающего не только правительства развитых стран, но и сеть международных финансовых, экономических и военно-политических структур (МВФ, МБ, ВТО, НАТО и т. п.), а также новые средства ведения необъявленной войны нового типа (в частности, глобализации), осуществляют международный террор, жертвами которого становятся целые страны с их экономиками, культурой, населением. Возникает ли вопрос о вине за последствия таких действий? У многих. Но не у тех, кто осуществляет террор.
Можно ли употреблять выражения «государство-террорист», «государство-вор», «государство-убийца», «государство-преступник»? Говорят, только в качестве эпитета, литературного образа, но никак не в научном, тем более правовом смысле. Наверное, это и в самом деле так. Как может государство — сложнейшая по своему устройству организация, которую обслуживают миллионы чиновников различных рангов, — угонять самолеты, взрывать здания и т. п.? Это могут делать только конкретные физические лица. Во всех этих словосочетаниях есть немалая натяжка. Но смысл в них все же есть.
Абсурдно обвинять в преступлении какой-либо народ в целом. Немецкий — за то, что Германия, Гитлер развязали Вторую мировую войну. Советский народ — за то, скажем, что были введены войска в Чехословакию. Американский — за то, что правительство США насильно устанавливает «новый мировой порядок». В правовом отношении — абсурдно. Но вот факт: согласно опросам, сегодня 92 % американцев одобряют действия Буша на международной арене. Когда не правы все, то все правы? Когда виноваты все, то не виноват никто? Когда нет вины и виноватых, то кого и за что судить?..
И все же, все же!.. Разве нельзя поставить вопрос о политической виновности американцев? Ведь это они, свободные люди свободной страны, раз за разом избирают себе президентов, которые при всех кажущихся различиях во внешней политике гнут одну и ту же линию: «Америка — превыше всего! Америка должна лидировать и управлять миром!».
Несправедливость многого из происходящего в этом мире очевидна. Как очевидно и то, что происходит это не само собой, а делается умышленно, целенаправленно. Даже чисто юридически, с точки зрения международного права, в рамках разного рода договоров, соглашений, конвенций и т. п. обязательств, не говоря уж о нравственных ограничениях, США и их союзники должны следовать своему долгу, исполнять свои договора и обязательства. Они же по своему произволу, когда хотят, нарушают, а то и вовсе игнорируют их. Но именно в этот момент— в момент нарушения международных обязанностей и требований и возникает понятие вины и следующей за ней ответственности. Увы!.. Право, как высокая идея людей, которые хотят установить некоторые ограничения злу в своих делах и поступках, гарантируется тоже только силой. Во всяком случае, так было всегда, так есть и сейчас. Сила права попирается правом силы. Сила сегодня на стороне США и их союзников. Они сами устанавливают себе законы или объявляют законным то, что делают. Но это не есть истинное право, которое достигается не оружием, а только через переговоры и постепенное методическое продвижение к истине. Где нет истины, там нет и подлинного права, нет справедливости.
Американцы умудрились нажить себе в мире такое количество врагов, что от сознания этого, мне кажется, можно прийти в ужас. От каждого американца так и пышет самодовольством, чувством превосходства. Порой кажется, что на лице у многих написано: «Я — Америка!». Американский образ жизни породил удивительный феномен, граждане этой страны стали слишком ее идеализировать, обожествлять. Конечно, невозможно говорить о народе как о монолите, как о чем-то целом, ибо он делится на единицы — индивидов, личностей, тем не менее сегодня Америка — это некая целостность: в том, что касается взгляда на Америку и ее роль в мире, сознание и чувства американцев сливаются почти воедино. Американцы, как когда-то советские люди, чрезвычайно, чрезмерно патриотичны. С одной стороны, это хорошо. Патриотизм — это сила. Но если Америка в своей политике ошибается, если она творит международный террор, а американцы этого не понимают или, хуже того, не желают понимать, это их ошибка, а ошибка — это вина. И тогда встает вопрос о чем-то вроде моральной коллективной ответственности.
К чему я клоню?
Чтобы вершить суд с точки зрения своих представлений о международном праве, Запад и прежде всего США сделали все, чтобы создать и создали Международный трибунал, который размещен в Гааге.
Не пора ли подумать о том, чтобы теперь создать мирской (общественный) Международный независимый трибунал, в котором рассматривались бы вопросы не юридического, а политического, морального, метафизического плана? Это мог бы быть суд совсем необычный, ибо судьями там могли бы стать выдающиеся умы и нравственные авторитеты различных стран; ибо там рассматривались бы совсем необычные «дела», по поводу которых с точки зрения права сегодня невозможно сказать ничего (взять тот же международный террор в различных его направлениях и формах); ибо это были бы совсем необычные судебные решения и «приговоры» в форме книг, фильмов, спектаклей и т. п.
Почему бы с такой инициативой не выступить России? Почему бы этот Трибунал не расположить в Москве? Это логично не только по существу: Россия — одна из самых миролюбивых стран, а русские — один из самых миролюбивых народов мира. Это оправданно и исторически. Ведь прежде чем идеологию ненасилия стал обосновывать Ганди, прежде чем под опекой Ф.Майора родился проект ЮНЕСКО «За культуру мира и демократии», была первая в истории человечества идея русского царя Николая II, который в конце XIX века обратился к странам и народам с призывом решать конфликты ненасильственными методами, созвать первую в истории Международную мирную конференцию. В мае 1999 года повсеместно отмечалось 100-летие Гаагского призыва к миру. Исторические инициативы России остались в тени. В частности, и предложение Николая II создать постоянно действующий орган по предотвращению войны и мирного урегулирования конфликтов. России гораздо выгоднее напомнить о себе именно в этом плане, чем ввязываться в бесперспективную войну с международным терроризмом на стороне США, ибо эта борьба рано или поздно упрется в саму Америку как главный источник этого зла.
Главный смысл всего проекта по созданию Международного независимого трибунала — очищение человечества от груза старых мифов, фобий, подходов и методов в разрешении конфликтов разного масштаба и разных уровней, постепенное изжитие «культуры» войны и насилия всех форм с целью замены их культурой мира. Этот момент не наступит сам собой, если этому не поспособствовать. Уяснение вины и ответственности за все случившееся и происходящее с человечеством есть в то же время и уяснение путей построения новой жизни. Это помогло бы человечеству обрести надежду на лучший исход той конфликтной и опасной ситуации, которая сложилась в современном мире.