Но самое удивительное состоит в том, что некоторые офицеры ЦРУ винят в этом КГБ. Видите ли, после 45-летней тайной войны с коммунизмом секретная служба заразилась многими болезнями этого закрытого общества, падению которого она способствовала. А именно: леностью, бюрократической неповоротливостью, стремлением ограждать от неприятностей своих сотрудников.
Что касается «заразы» ЦРУ от КГБ, то, думаю, сотрудники этой американской разведки правы, но совершенно в другом смысле. ЦРУ заразилось предвзятыми, основанными на сплошной лжи оценками КГБ и внешней разведки, которыми ее пичкали изменники и предатели, такие, как Голицин, Носенко и иже с ними. За последнее время в России появился ряд книг о КГБ. Помимо мемуаров В. Удилова (Удилов В. Записки контрразведчика. М., Ягуар. 1994), выступили со своими воспоминаниями руководящие работники бывшего КГБ Ф. Бобков (Бобков Ф. КГБ и власть. М., Ветеран МП, 1995), В. Крючков (Крючков В. Личное дело. М., Олимп, 1996), В. Широнин (Широнин В. Под колпаком контрразведки. М. Палей, 1996). Знакомство с этими книгами, безусловно, должно помочь нашей широкой общественности получить объективное представление о важном ведомстве бывшего Советского Союза, долгие годы успешно обеспечивавшего государственную безопасность нашей Родины.
ГЛАВА XV. ИНФОРМАЦИЯ, ИНФОРМАЦИЯ…
Отклоняйся от дорог исхоженных,
Используй нехоженые пути.
Мэнли П. Холл
Знание некоторых принципов легко возмещает незнание некоторых фактов.
К. Гельвеций
По прибытии в Польшу одной из первоочередных задач, которая меня сильно заботила, являлось выполнение серьезного наказа председателя КГБ: «знать все, что происходит в этой стране». То есть наладить работу вверенного мне представительства КГБ, чтобы обеспечить систематическое поступление информации, отражающей действительное положение на всех уровнях политической, экономической и общественной жизни Польской республики.
Эта задача слагалась из двух основных направлений информационной работы: освещения, во-первых, внутриполитического положения с позиций обеспечения государственной безопасности и прогнозы на будущее и, во-вторых, положения в руководстве страной, в ее руководящих органах, основных общественно-политических организациях и выявление тенденций в их деятельности по принципиальным проблемам, в первую очередь, в отношениях с Советским Союзом и с Западом.
Первая часть задачи решалась и раньше достаточно удовлетворительно через взаимодействие с польскими органами госбезопасности и другими правоохранительными ведомствами на основе взаимного обмена оперативной информацией. Оставалось заполнить брешь в части отсутствовавшей достоверной информации о реакции на происходившие в стране события со стороны высшего руководства партии. Это можно было выполнить только развив второе направление информационной работы.
О том, как решить эту задачу, и задумывался я, изучая через все доступные официальные и неофициальные источники действовавшую в стране структуру управленческого аппарата и то, какие политические и государственные инстанции принимают решения, определяющие внутреннюю и внешнюю политику.
Только четко представляя, где и кто конкретно принимает решения или имеет решающее влияние, можно было определить и вероятные источники нужной нам информации. Это было необходимо и вполне возможно при условии ответа на вопрос: как можно получать эту информацию при наличии категорического запрета использовать классические разведывательные средства и методы?
Забегая вперед скажу, что мне удалось найти ответ, позволивший, я бы сказал, значительно перевыполнить поставленную задачу и обеспечить уже через год пребывания в стране резкое улучшение информационной работы и удовлетворения запросов Центра.
В результате моя осведомленность о происходивших в Польше событиях и деятельности основных партийно-политических и общественных деятелей стала позволять не только достоверно освещать действительное положение в стране и ее руководстве, но и готовить прогнозы его развития на ближайшие годы.
Эта осведомленность и позволила мне изложить картину положения в Польской Народной Республике на основе подробного анализа деятельности основных ее руководящих политиков в книге, изданной в Варшаве в 1994 году (Павлов В. Я был резидентом КГБ в Польше. Варшава, 1994). Но при этом я не делал акцента на том, как мне удавалось быть в курсе закрытых для общественности событий и информации, отмечая лишь наличие у меня многочисленных контактов и знакомств среди тех высокопоставленных польских деятелей, о которых я писал.
Поскольку применявшийся мною метод очень близко соответствует теме настоящих воспоминаний, представляю в этой главе его суть и особенности, которые я определил как заочное проникновение (ЗП) с целью получения устной информации.
Для того чтобы читателю было ясно, почему так называю применявшуюся мною систему получения информации, поясняю. В процессе бесед с любым собеседником я стремился представлять событие, заседание, принятие решения так, как будто я вместе с собеседником, рассказывавшим об этом, присутствовал там. Делал свои замечания, ставил недоуменные вопросы там и тогда, где и когда было желательно уточнить или определить позицию того или иного участника событий.
Как правило, с различными вариантами, в большей или меньшей мере мне удавалось реально представить ситуацию не только в ее оценке собеседником, но и по той реакции, которую проявляли другие участники.
Расскажу об этой интересной, хотя и чрезвычайно трудоемкой и хлопотливой части моей работы в Польше в течение почти 12 лет.
Итак, эта глава не столько об информационной работе, сколько опять же о проникновении, но теперь не физическом, агентурном или безагентурном, а о заочном, о методе получения разведывательной информации без использования разведывательных средств. Прибегнуть к этому методу меня заставила сама действительность, с которой я столкнулся в Польше и которую должен был преодолеть.
Поскольку мне запрещалось не только вербовать агентов или просто источников информации, но и без вербовки приобретать секретных информаторов и вообще заниматься тайным сбором информации, я усиленно искал альтернативный путь.
Как мне казалось тогда, в начале 1973 года, передо мной был неразрешимый ребус. Но ведь в разведке не принято обсуждать приказы, их требуется исполнять, и исполнять на высококачественном уровне.
Изучая жизнь Польской Народной Республики, прогуливаясь по вечерним улицам Варшавы и размышляя о возможностях проведения информационной разведки не только безагентурно, но и без других атрибутов ее, я, естественно, отталкивался от возможных источников нужной мне информации. Определение их было первой настоятельной задачей.
Далее необходимо было решить, каким путем вступать в личный контакт с носителями информации, чтобы во внешне обычных, совсем не шпионских беседах получать сведения по конкретным вопросам и проблемам многообразной политической, государственной и общественной жизни страны.
Опыт работы под дипломатическим прикрытием в капиталистических странах, наблюдение за тем, как получают информацию сотрудники советского посольства в Варшаве, подсказывали, что метод официальных контактов и встреч, бесед с различными представителями партийных и государственных органов, руководителями наиболее важных общественных организаций являлся единственно доступным мне в сложившихся условиях.
Но эпизодические, нерегулярные встречи и беседы, без наличия условий планомерного использования такого канала получения информации меня не устраивали. Нужно было преодолеть этот недостаток «дипломатического метода».
Помню, как, сидя летним вечером на скамейке в варшавском парке Лазенки, что находился по соседству с квартирой, где я жил, я мысленно представлял себе различные варианты «безагентурного» получения информации. Должен же мой мысленный взор, способный охватить всю вселенную за какие-то секунды, помочь мне проникнуть в сокровенные тайны бытия польских руководителей, думал я.
При слове «проникнуть», которым я в известной мере был одержим, я вдруг представил себя как бы присутствующим на тех значимых для моей информационной осведомленности совещаниях, заседаниях, обсуждениях, конференциях и просто беседах между собой польских руководителей органов власти и управления. Ведь только так, кажется, я мог бы быть в курсе их дел.
Короче, я подумал о вполне реальной психологической задаче осуществлять мое личное присутствие глазами и ушами других. Можно ли, задавался я вопросом, максимально приближенно воссоздавать, мобилизуя свое воображение, картины происходящих событий на основании добровольных, заинтересованных рассказов самих участников этих событий.
Вот тогда и родилась идея заочного проникновения в интересовавшие меня объекты с помощью контактов, знакомств и связей, специально направленных бесед с ними, в осуществлении которых будут полностью отсутствовать разведывательные методы, хотя разведывательный подход на основе личного опыта и будет присутствовать незримо и неощутимо. Ведь от этого я никак не мог бы избавиться, да никто и не мог мне запретить.
Для успешного применения метода ЗП требовалось создать ряд условий: прежде всего обеспечить заинтересованность нужных мне собеседников во встречах со мною; готовность их к откровенным беседам и обсуждению любых польских проблем; максимальный учет личностных особенностей каждого отдельного собеседника; доступность их для встреч и бесед в нужный момент и моя готовность к встрече с ними, когда у них возникает заинтересованность в беседе со мною.
Я понимал, что важно создать такие условия для бесед с носителями нужной информации, чтобы они также были заинтересованы во мне и вели себя откровенно, не опасаясь высказывать свои оценки и суждения о происходящих событиях, окружающих их людях, в том числе их начальниках и руководителях, включая и самых высших в партийной и государственной иерархии.